Два пламени

– Да я в принципе не против. А что за идея?

– Смотри, что мне подумалось. У человека огромный объем мозга, но активно используется далеко не весь. Это грубо говоря. В тот объем, что мало используется, разворачиваются базы, модуль работает именно с ним.

– Да, это так.

– Теперь слушай. То, что я тебе расскажу, это знания с моей планеты, там идут споры, верно это или не верно. Есть доказательства как за, так и против. Были бы у нас ваши инструменты работы с мозгом, уже бы доказали, но их нет, так что, скорее всего, спорят до сих пор.

– Ближе к теме.

– Мозг оперирует событиями. Скажем так, любые данные, что запоминает мозг, должны иметь привязку к событиям, и лишь долгой тренировкой достигается запоминание неявных понятий. У нас вся начальная школа – это постоянная тренировка мозга на запоминание и обработку данных. В институтах уже учат конкретные сферы, но там тоже постоянная тренируют мозг, уже на новом уровне – и объем данно, и их обработка. А вот когда человек выходит на работу, ему уже нужны конкретные данные и постоянный их набор в быстром доступе и обработке, и это достигается опытом.

– Ну, и у нас примерно так же.

– Теперь я тебе просто объясню, как хранятся и обрабатываются данные. Всегда надо помнить, что мозг человека – событийно-ориентированный. Когда человек получает данные, он все равно имеет привязку к событию – где и как их получал, свои эмоции и ассоциации и так далее. Мы выстраиваем логическую цепочку между данными и алгоритмом их обработки. Мозг это делать может и сам, но он объектно-ориентированный и предпочитает не забивать память второстепенными деталями. Ну, например, представь себе птицу. Ты представил крылья, что-то небольшого размера и в перьях. Но не детально, а только набор базовых различий. Именно базовые различия и находятся в оперативной памяти человека – в тех самых основных рабочих областях, в смысле в тех областях мозга, что ответственны за первичную обработку сигналов с подконтрольных им органов чувств. Незачем держать большой объем данных в ней, это замедлит работу всего мозга в целом, для обработки ситуации достаточно базовых различий. За счет такой выборки мозг практически моментально идентифицирует то, что мы увидели. Это первая таблица, назовем ее «Животные». Мы уже поняли, что увидели птицу, но мы пытаемся понять – а что это за птица? По ссылке переходим во вторую таблицу базовых различий, назовем ее «Птицы». Клюв изогнут, большие когти, размер средний, хохолок, летает. Ага, это что-то типа оргуна – переходим в таблицу «Оргуноподобные». Заметь, все таблицы формируются по совпадению основного признака. Птицы – это крылья. Нет, могут в нее заноситься и исключения, но это уже другой вопрос – я могу рассказать, но там сложнее. Продолжим. «Животные» – первая таблица: не люди, живые. На самом деле базовые совпадения могут имеют больше признаков, но их обычно немного, и заносится в них что-то не попадающее в правило сложнее – там идут индексы исключений. Ну, да это другой разговор. Продолжаю. «Оргуноподобные» таблица – красный хохолок и перья зеленого цвета – о, да это же равнинный оргун! И так далее, и тому подобное. Все эти таблицы лежат в оперативной памяти, а вот если нам надо представить уже что-то подробно, мы переходим в долговременную память, там хранятся более полные описания, где мы можем от органов дойти до клеточного уровня. Короче, кто какими знаниями по оргунам обладал, тот там их и найдет.

– Звучит пока вроде все понятно.

– Дальше. Вся долговременная память постоянно структурируется, и вносятся перекрестные ссылки. Там большие объемы информации, и выстраивание алгоритмов доступа и предоставления данных – сложная работа. Все, что видим и делаем, днем хранится в оперативной памяти, насколько лучше мы за день чем-то научимся владеть – тем лучше. Ночью же все из оперативной памяти переносится в долговременную. Обновляются таблицы в оперативной памяти – обновляются в долговременной. Но всегда помним, что мозг – событийный. Все связи в оперативной памяти основаны на событиях: увидел – вспомнил. Это грубо, на самом деле все в разы сложнее, но я даю упрощенную модель. В долговременной кроме событийных признаков развиты еще и объектные. Объект – это уже что-либо обладающее набором признаков и событий. В долговременной памяти из-за объема проще работать уже с объектами. События вторичны. То есть в оперативной памяти важнее события: пустынный оргум – опасность – бежать. Нам нужна максимально быстрая реакция, поэтому всегда выстраиваем цепочку. В долговременной цепочки не выстраиваются. Пустынный оргум и перечень свойств: опасен, но очень ценен – можно продать, надо добыть. В долговременной памяти хранится в разы больше данных, и вот поэтому нам требуется время на то, чтобы подумать. Если объект часто встречается, то либо часть типовых действий переносится в оперативную память, либо строятся прямые ссылки. Возможны варианты и того и другого. Мы активно пользуемся и оперативной и долговременной памятью днем, просто все, что требует быстрой реакции или видим каждый день, получает прямые ссылки. То, что нам не важно, получает типовую ветку действий – игнорировать. Ну, не пялимся же мы каждый день на дома в округе – обновления по этим объектам вносятся в долговременную память отрывочно и время от времени, у нас уже стоит реакция на них – игнорировать, и мы даже не смотрим.

– К чему ты это все ведешь?

– Терпение. Если в день мы получаем много новых данных, которые надо обработать и запомнить, то при критичном заполнении этой памяти у нас начинает болеть голова. Вспомни-ка себя: столько новых событий и впечатлений, все запоминающиеся, аж голова разболелась. Вот тогда нам нужен сон – перенос и упорядочивание данных. Поэтому человек так долго спит – сон необходим. В долговременной памяти хранится еще множество данных, мы просто их не изучали и не пользуемся, но в критической ситуации иногда мозг обращается к ним, и мы делаем то, что при обычной жизни никогда бы не смогли. Я вообще думаю, что там есть часть видовой памяти, просто мы утратили к ней доступ по причине постоянной ее неактуальности – там много скрытых возможностей человека. Но как получить к ним доступ, я не знаю. Если бы была возможность получать данные из скрытой памяти через базовый модуль, был бы совсем другой разговор.

– Базовый модуль повторить никто не может до сих пор, это технология Джоре, нам досталась уже в наследство.

– Тогда понятно. Кстати, при упорядочивании данных в долговременной памяти часть из них стирается – как просроченная и неактуальная. Так мы вообще забываем, что раньше знали. Я думаю, базовый модуль формирует и записывает в долговременную память данные принятой в мозге структурой, ничего не стирая, но поддерживает потом к ней обращения, чтобы ее не затерло. А изучаем мы базы так долго именно потому, что пропускаем их через оперативную память, и там формируются таблицы и ссылки активности – события вызова.

– Хм, в принципе это объясняет все. Эту теорию я постараюсь проверить, вот только не могу взять в толк, к чему все это ты мне рассказывал.

– Если мы с тобой изучим наши слитые базы, то вместе сможем разработать новый имплантат для ускорения изучения баз данных – его просто надо спроектировать так, чтобы он ускорял формирования ссылок и таблиц, тогда объемные базы будут учиться быстрее. Пусть даже на десять процентов, но это возможно. Изученная база нейросети говорит мне, что такого типа имплантатов нет, но я представляю уже сейчас, как его сделать.

– Нет и не было. – Док задумался. – Мне кажется, Ал, эту идею в любом случае надо попробовать. Это эпохальное событие, пусть даже велика вероятность того, что все не так, но один лишь мизерный шанс удачи просто обязывает меня этим заняться.

– Док, я чувствую, что я прав. Чуть не так, много деталей, но в сути прав.

– Тогда и говорить не о чем. Если князь говорит, что чувствует правоту, то остальное можно и не слушать. Лезь в капсулу.

Сняли образы с меня и с дока. Я запустил выборку своего алгоритма по разнице наших знаний – сначала, что надо мне, потом поставил в задачи выбирать то, что надо доку. Автоматически сделает и запишет на кристаллы. Ну, и выставили задачу на слияние базы знаний – потом по ней будем учить наших медиков.

Процесс завершился только на следующий день. Я забрал свой кристалл и пошел учить экспресс-методом – моя база получилась пятого ранга. У дока тоже вышла добавка на пять рангов, так что я немного поехидствовал, что он тут совсем отстал.

Базу я выучил, но моего вмешательства потребовали строительство и переналадка. Так что мне стало не до экспериментов на два дня. Потом с доком купили у корпорации оборудование для гипнопрограмм – я так учил язык Содружества в самом начале. Там были модули, работающие с мозгом напрямую.

Док умудрился десять баз знаний «Княжеский медик» десятого ранга обменять у корпорации на старое медицинское оборудование. Оно осталось от предшественников этой корпорации, стояло в контейнерах упакованное, и что там, никто не знал, да и не интересовал никого этот старый хлам, но мы надеялись там найти что-то полезное, у нас и хлам в дефиците.

– Ал, твои идеи косвенно подтверждаются, хотя и высок процент возможной недостоверности – оборудование все-таки не совсем то, что надо, но теоретически мы можем сами создать потом базовый модуль. Оборудование для создания модулей имплантатов у меня есть, теоретически его можно перепрограммировать и на эту задачу.

– Док, я рад, что ты проводишь исследования, но я сейчас настолько загружен, что и вздохнуть некогда.

– Да я тебя пока и не трогаю, все равно там двоим делать нечего.

– Мне сказали, что у выжлятников есть какое-то дело, и завтра они начнут к нам прибывать. Это потерянный день, а я планировал вырваться к тебе.

– Им-то что надо от тебя?

– Да не знаю я, говорят, какие-то враждебные существа появились. Всему враждебные. В лесу постоянно со всеми обитателями бьются, с людьми аналогично – бешенство какое-то, но раньше их лес спокойно переваривал, а тут они мутировали. Короче, я сам ничего не понял.

– Завтра еще конвой прибывает, или сегодня даже – уже на связь они вышли, Кирт мне шепнул, что будет много новых колонистов, и нам везут нейросети «Колонист-1М». Где их нашли, ума не приложу – полный отстой, но хоть что-то, и много будет сетей.

– Док, а ты попробуй из дешевой нейросети извлечь базовый модуль, по нашей с тобой базе знаний общей я вижу, что мы это сможем.

– Я еще не доучил, как закончу, так попробую. Он все равно не меняется от поколения к поколению. Только его оболочка обработки и трансляции данных.

– Ну, вот и договорились, а сейчас, док, извини, мне бежать надо.

Вот так и пролетали дни у меня. Весь в мыле. Ночью прибыл конвой, и мне пиликнуло сообщение о приезде груза. Утром стало известно, что прибыло с конвоем триста тысяч «мяса» – замороженных в криокапсулах колонистов. Корпорация говорила, что отбила их у пиратов. Ага, конечно. Триста тысяч у пиратов. Да сами прошвырнулись по диким планетам и захватили людей, а нам про пиратов вешают лапшу. Ну, да бог с ними. Нам с доком приехало двадцать тысяч нейросетей «Колонист-1М» – где уперли? Не иначе на халяву. Мне доставили нейросети, кучу расходников для дока и целый контейнер кристаллов для записи баз данных. Сколько там, не знали и в корпорации – да точно где-то вычистили старый склад! И еще дали десять контейнеров не пойми чего. Без описи, но с маркером малоценного имущества. Ну, мне пока не до них, собрались выжлятники.

– Приветствую, друзья, рассказывайте, зачем я вам понадобился.

– Смотри, это записи. Вот эти непонятные гиены с крокодильей пастью и есть враждебная форма жизни.

– Ну и видок!


– Впечатляет, да. Вот запись их стаи. Как видишь, примерно пятьдесят особей, есть и больше.

– Я не видел такого на планете.

– Никто не видел, но они вычистили всех обитателей лесов с прилегающих к ним территорий и сейчас вычищают лес перед селением. Что потом будет, и так понятно.

– Что-то меня они не радуют. Надо их валить наглухо.

– Вот мы и собрались здесь. В этих животных тоже есть, что взять на органы, предлагаем без оплаты, но доля в трофеях – корпорация берет их лишь чуть дешевле волков.

– Да вы все продумали! Чего сами-то не организовали?

– Ал, после архов собрать столько народу можешь только ты. Каждый из нас сможет привести по паре команд охотников, кое-кто пять, но тут надо намного больше, и к тому же ты князь, а князь обязан организовать такой поход, это тебе любой житель скажет.

– О как, да я в принципе и не против. Мне не нравятся такие конкуренты.

– Тогда объявляй условия. Вот тебе уже набранные, но ты поправь.

– Делаю.

«Найм. Князь Ал собирает карательный отряд против враждебных форм жизни на нашей планете. Оплата – доля в трофеях, псевдогиены корпорация покупает немногим дешевле волков. Нужны все добровольцы ранга “Охотник”. Выжлятники уже в команде. Животные представляют угрозу непосредственно двум поселениям, в дальнейшем прогнозируется рост их численности и распространение опасности на все оставшиеся селения. Снимки прилагаются. Нужна армия».

Вот такое простое объявление ушло в сеть, связался с корпорацией и скинул ей тоже. На следующий день начали прибывать добровольцы, от корпорации тоже прибыло много десантников. Поговорил еще раз с корпорацией, и договорились, что они обеспечат нам транспортировку набранных людей и выгребут всех десантников к нам – враг серьезен. Я запустил специальную партию амулетов – раздам командам.

Через пять дней поселок было не узнать – огромное количество людей просто не помещалось в городе, ночевали в зоне, что я готовил под развертывание своих производств. Ну, да это временно.

На восьмой день мы были готовы, прибыло подкрепление десанта – всех, что ли, сняли с кораблей? Армия большая – почти пять тысяч человек. Таких армий еще не было на планете. Ночью мне было очень тревожно, и тревога нарастала просто стремительно. Так и не заснув, я собрался как в полноценный поход, разбудил всех выжлятников и начал собирать малый совет на третьем этаже у Ивера – там было удобно: карты, искин с планетарной связью и много других мелочей. Натуральное помещение штаба.

– Мужики, тревога растет, и не могу понять, откуда.

– Это с нашим походом связано?

– Нет, не похоже. Когда сосредотачиваюсь на походе, все спокойно, но тревога растет, причем быстро.

– Слияние делал?

– Делал, но мое слияние не находит источник, запускал и поиск, но тоже результат близок к нулю.

– Давай объединимся в слиянии, так можно усилить и поиск и слияние – ты будешь искать, мы просто на вторых ролях.

– Это опасно и вам и мне.

– Тревога большая?

– Да просто орет в голос уже.

– Тогда нечего думать. Делаем.

Общее слияние тем и опасно, что я держу его – я ось, все остальные мясо. Я делал в лесу такое, но вот с разумными хуже – каждый из нас имеет свои интересы и тянет в свою сторону. Надо иметь железную волю, чтобы держать всех вместе и искать, что надо. Башка болит после этого зверски. Хм, а если подключиться к искину и выставить его просто допмощностью моей нейросети? Я делал так часто, и тут тоже, я этот искин и настраивал.

Подключаю искин, затем вхожу в слияние и начинаю принимать выжлятников. Да, силы возросли значительно, не мои силы – наши. Своей волей спаиваю нас вместе на одну цель – искать опасность. Площадь возросла не просто значительно, а на несколько порядков, я применяю сканер и ищу просто чувствами, но не могу найти. Врубаю на максимум чувствительность – каждый помогает в слиянии как может, но тут все это умеют, и я не беспокоюсь, да если даже кто-то и не может, просто отдаст силы, и все.

Я успел вовремя – чувствую где-то далеко мгновенную смерть многих людей. Чувство опасности просто бьет в колокол уже. Недолго думая, бросаю задание в искин – хорошо, что он со связью: «Всем, кто может войти в слияние, – войти в него, искать и присоединяться к нам – опасность всей планете». Второе сообщение отправляю на космическую базу – направление смерти и высшую тревогу. Там стоит искин, что обрабатывает все, касающееся выжлятников и меня, да и охотников тоже. Подписываюсь всеми нами.

Нас находят. К нам присоединяются. Молодцы, хотя я бы побоялся. Встраиваю приходящих своей волей в единый поток. Поток разрастается, и мы охватываем все больше и больше. Связываюсь со своими искинами и дока и тоже назначаю их своими расчетными мощностями. Моя воля определяет наше единство – ослаблю волю, и все распадется. Но пока я справляюсь. Ставлю на присоединяющихся только часть своего сознания – хм, даже не знал, что так можно – и даю ему все мощности искинов, что смог подключить.

Дальше, ищем дальше. В космос, нам надо в космос. Я слышу тревогу планеты – она тоже чувствует опасность, но только еще не может понять, откуда та исходит, да и разобщены все. Так общий фон складывается: шлю им свою волю – ищем вместе – я могу, я справлюсь. Главное, не усомниться в себе хоть на микросекунду – я могу, ну же! Поток сливающихся с нами растет уже лавинообразно. Замечаю людей в нем со слабым даром или вообще не имеющих его. И как они вошли к нам, не понимаю. Но времени нет. Я ось, вы мои мускулы, сейчас мы поищем снова.

Выстраиваю новый радар – спасибо, искины помогают, я же заново рисую структуру, очень большую и сложную. Пока рисую, просто кожей ощущаю нашу общую мощь – мы справимся, нет такого, с чем бы не справились. Радар почти сформирован, и тут мы все уже слышим мгновенную смерть нескольких сотен людей – несколько крейсеров и линкор, понимаю я. Новые разведданные тоже отправляю на орбиту. Радар готов. Поиск.

Мы их нашли. Мощь. К нам идет флот. Большой. Я знаю чей – архов. После боя с ними я не спутаю их ни с кем. И слышу их отголоски чувств – пси-удары по планете, но сначала уничтожают флот и базу. Мощь их ударов мы оценили – и било всего несколько кораблей. У нас с высшей нервной деятельностью очень много живых существ – я их чувствую, рыси и волки – это только немногие из них. И еще больше тысячи всяких разных видов. Кричим на всю планету: всем, всем, всем, нужна помощь – враг идет уничтожать все разумное на планете!

Только бы успеть. Начинаю делать щит – мы уже давно покрыли всю площадь планеты, так что и щит делаю свой над всей планетой – моя самая последняя разработка, к черту секреты. Либо мы победим, либо мне секрет уже не понадобится. Моя воля держит нас вместе, моя воля направляет всех на единую цель. Я даже не удивляюсь, что моей воли хватает держать всех, таких разных, в едином целом. Быстрее, надо быстрее закончить щит.

Я слышу врага, он идет к нам. Но сейчас его пытаются остановить минные поля и платформы. Это ненадолго – враг силен, а тут оборона откровенно слаба. Но радует, что база уже реагирует. Архи уходят в локальный прыжок, я знаю без всяких расчетов, что выйдут они через два часа на границу действия орудий базы и просто уничтожат все живое на ней своим ударом. Мертвая база им не нужна, потом, может, уничтожат ее, но сначала ударят по нам.

Щит быстрее, я уже не могу точно все рассчитывать – нет времени. Мы не успеваем. Делаю принципиальный набросок – как учила Мурка. А вот и она с Мявом – почувствовал и их сознания. Шлю им уверенность: «Справимся!» Слышу ее ироничное фырканье: «А куда ж мы денемся!» Действительно, чего это я? Рисую щит на вдохновении, мазками создаю целые километры структуры, но это тоже медленно. Начинаю еще и напитывать его силой – опасно, но так меня тоже учила рысь. Рисую все быстрее и быстрее и вкладываю силы все больше и больше. Вот уже пошло как-то самом собой – щит уже лишь контролирую своим сознанием, общее сознание рисует и наполняет его. Теперь точно успеем.

Начинаю рисовать наш удар по архам. Мое пламя и мой лед – это лично мое заклинание, я пропущу через свое сознание силу других и волью в него. Пламя и лед – мое самое последнее площадное заклинание. Я уничтожу вас, архи!

Вдруг чувствую, что нам начали активно мешать. Кто еще тут? А вот и те, против кого мы собирались – псевдогиены. Отмахиваюсь от них, как от мошек. Больше нет псевдогиен – пара тысяч жалких вредителей пошли против планеты.

Щит готов, идет только наполнение силой, он еще непрочен и не стабилен – нам еще вливать и вливать, но я доделываю и свой удар, готовлю его к напитке силой. Мы ответим, мы обязательно ответим. Вам не уйти отсюда.

Смерть. Больше тысячи смертей – хм, а ведь замороженные колонисты не погибли. Это радует. Огорчает то, что на орбите больше нет никого живого на базе. Сейчас ударят по нам. Удар я не успею сделать, но щит уже готов и просто напитывается силой – его уже просто так не пробить. Когда завязнут в щите, я ударю сам.