Если бы она увидела

«Не хочу торопиться с выводами, но спрошу: как вы думаете, он способен на убийство?»

Этридж задумалась. Она сделала «руки домиком», явно не желая переводить разговор в эту плоскость: «Я хорошо помню, что в пометках для его характеристики писала для себя такие слова, как «причинение вреда себе» и «суицидальные мысли и наклонности». Такие тенденции я наблюдала практически на протяжении всего нашего общения. Думаю, сейчас ему уже около тридцати. Может, даже слегка за тридцать. Я твёрдо верю, что люди могут меняться, но я… Мне кажется, что он бы не смог так сильно измениться».

«Вы с ним общались или виделись после того, как он перестал посещать ваши сеансы?» – спросила Демарко.

«Нет, хотя прошло уже почти девять лет».

Кейт кивнула и поднялась с места. Ей казалось, что они узнали всё, что нужно: «Ещё раз спасибо, что уделили нам время. Мы ценим вашу помощь».

«Агент Уайз,… могу я узнать, какую улику оставляет убийца? Вы сказали, он оставляет подсказки».

«Кусочки, как нам кажется, старого одеяла».

«Детского одеяла?»

«Я считаю, что да. А почему вы спрашиваете?»

Этридж молчала несколько секунд, а потом ответила: «Это очень сентиментально». Кейт ждала, что она продолжит, но Этридж этого не сделала.

Кейт в последний раз кивнула в знак благодарности и вышла из кабинета.

Идя вниз по коридору, Демарко достала телефон. «Сомневаюсь, чтобы Роберт Трейлор был в списке для рождественских подарков, – сказала она. – Запрошу информацию по его текущему месту проживания».

«А если Рене Пирсон живёт поблизости, давайте её навестим, – сказала Кейт. – Может, она расскажет нам, как влияет на детское сознание факт перехода из одной семьи в другую».

Пока они планировали следующий шаг, Кейт не могла не думать о последней фразе Этридж. Ей казалось, что в ней скрывался важный смысл, подсказка, которая поможет им раскрыть это дело.

«Это очень сентиментально», – сказала Этридж об одеяле.

Кейт думала о том же с самого начала расследования, но пока не могла понять, что же именно за этим скрывается.

Может, когда они поговорят с Робертом Трейлором, он всё сам им расскажет,… сидя в комнате для допросов.





ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ




Рене Пирсон, ныне, выйдя замуж три года назад, Рене Мэтьюс, жила в пригороде Роанока, в районе, расположенном в долине, из которой открывался захватывающий дух вид на горы. Оглядывая район, Кейт решила для себя больше никогда не оценивать людей по их прошлому. Это был закрытый коттеджный городок, и, с учётом штата, дома в нём легко могли стоить от семисот до восьмисот тысяч долларов. До заката было чуть больше часа, и вечерний свет окрашивал городок в яркие цвета, которые, казалось, лишь добавляли недвижимости цену.

Когда Кейт парковала машину у обочины рядом с домом Рене Мэтьюс, зазвонил телефон Демарко. Она сразу ответила. Кейт сидела в машине и восхищалась домами, вслушиваясь в телефонный разговор Демарко. Разговор длился меньше минуты, и хотя Кейт уже поняла, о чём он был, Демарко рассказала подробности.

«Место жительства Роберта Трейлора не установили, – сказала Демарко. – Последний адрес был в Блэксберге, Вирджиния. Это было три года назад. На почте подтвердили, что он там больше не живёт. Наши ребята всё же смогли найти адрес его дяди. Было время, когда они очень близко общались».

«Он живёт поблизости?» – спросила Кейт.

«В пригороде Блэксберга, до которого полтора часа пути».

«Сегодня уже поздно туда ехать. Когда здесь закончим, позвоним дяде. Может, он сможет нам как-нибудь помочь».

Они вышли из машины и подошли к крыльцу. Демарко постучала в дверь, которую почти сразу открыл мужчина с маленьким ребёнком на руках. Малыш пил из бутылочки и недоверчиво смотрел на агентов.

«Чем вам помочь?» – спросил мужчина.

«Мы ищем Рене Мэтьюс, в девичестве Рене Пирсон», – сказала Кейт.

«Это моя жена, – ответил мужчина, а потом посмотрел на них с тем же недоверием, что и малыш. – Могу я узнать, кто её спрашивает?»

«Агенты ФБР Уайз и Демарко, – сказала Кейт, показывая удостоверение. – Нам нужно задать ей несколько вопросов о людях, которых она знала в прошлом».

«А, – словно теперь ему всё было ясно, сказал муж. – Входите. Рене в постирочной. Я схожу за ней».

Мистер Пирсон провёл их в гостиную и предложил располагаться, а сам тем временем ушёл вглубь дома. Кейт была рада видеть, что, несмотря на исковерканное прошлое, Рене смогла хорошо устроиться. Она была достойна восхищения, даже если речь шла просто об удачном замужестве.

Через несколько минут в гостиную вошла симпатичная женщина в футболке и спортивных штанах. Светлые волосы были собраны в растрёпанный «пучок», благодаря чему она выглядела лет на десять моложе. Кейт показалось, что за всем этим она смогла увидеть девочку, которая когда-то ходила на сеансы к доктору Этридж.

«Рене?» – спросила Кейт.

«Да, это я, – ответила женщина. – Крис сказал, вы из ФБР?»


«Это так», – сказала Демарко, показывая удостоверение.

«Что-то случилось?» – спросила Рене.

«Не знаю, слышали ли вы уже о Нэшах и Лэнгли, – сказала Кейт, – но их недавно убили».

Рене кивнула: «Да. Мне позвонила подруга, проживающая в городе. Сегодня одних, на следующий день вторых – нескончаемая череда плохих новостей».

«Вы общались с ними все эти годы?» – спросила Кейт.

«Время от времени общалась с Тони Нэш, – ответила Рене. – Она иногда звонила и рассказывала о жизни Оливии в колледже. А вот с Лэнгли я уже давно не общалась. Они звонили в прошлом году, чтобы поздравить меня с днём рождения, и, по-моему, больше я с ними не разговаривала».

Кейт постаралась очень аккуратно задать следующий вопрос. «Что вы можете нам рассказать о Монике Найт?» – спросила она.

«Довольно милая женщина. Я жила у неё около недели, когда мне было четырнадцать, и потом оставалась на выходные год спустя. Она очень хорошая женщина, но, оглядываясь назад, мне кажется, что она разрывалась, не зная, что же ей выбрать: любовь к детям или карьеру».

«Я вынуждена сообщить, что её тоже убили, – сказала Кейт. – Мы думаем, это произошло вчера ночью».

Реке поднесла руку ко рту, и глаза наполнились слезами.

«Когда вы в последний раз с ней разговаривали?» – спросила Демарко.

«О, несколько лет назад. Я вышла замуж три года назад, и она прислала мне подарок через Амазон. Она мне даже не позвонила. Я пригласила её на свадьбу, но она не приехала».

«Как вы ладили с Моникой, когда жили у неё?» – спросила Кейт.

«Нормально. Наши отношения были обычными. Мы ладили, но не смогли стать большими друзьями, понимаете? Она была очень доброй и гостеприимной, но мне не казалось, что она хотела узнать меня лучше».

«Когда вы жили у Нэшей, Лэнгли или Найт, вы когда-нибудь пересекались с Робертом Трейлором?»

Рене задумалась на мгновение, но потом отрицательно покачала головой: «Имя мне не кажется знакомым. Но знаете, меня тогда несколько лет перекидывали из одной семьи в другую».

«Мы разговаривали с доктором Этридж в Роаноке, – сказала Демарко. Она улыбнулась и добавила. – Судя по всему, вы смогли наладить свою жизнь».

«Смогла, – ответила Рене, смахивая слезу. – В одной из фостерных семей я познакомилась со студенткой колледжа. Она мне рассказывала о том, как хорошо было в колледже, и как она уже практически нашла работа, хотя ещё даже не окончила учёбу. Я тоже решила попробовать. Поступила в местный колледж, чтобы поднять общий балл, а потом пошла в Виргинский политехнический. Я окончила в тот же год, когда мы с Крисом поженились. С тех пор работаю в лесничестве. Думаю, в конечном итоге из-за моей работы нам придётся переехать в Западную Вирджинию, но пока мы ещё ничего не решили».

«Можете, просто ради галочки, – сказала Кейт, – как-то подтвердить, где вы были в вечернее время всю прошлую неделю?»

Насторожившись, Рене выпрямилась в кресле: «Вы серьёзно думаете, что я…»

«Я ничего не думаю, – сказала Кейт, – но пока единственное, что объединяет всех жертв, – это факт участия в программах фостерного опекунства и защиты детей. Вы тоже связующее звено».

Рене была явно не довольна, но при этом понимала, что так нужно: «Вечерами всю эту неделю я была здесь, кроме вечера четверга. Тогда мы ходили на свидание. К нам приходит нянька, чтобы мы с Крисом могли сходить на ужин».

«Я уверена, что ваши показания подтвердятся, – с извиняющимся видом сказала Демарко. – Миссис Мэтьюс, вы знали всех пятерых погибших. Вы не знаете, по какой причине кто-то мог желать им зла? Может, что-то их связывало?»

«Я честно не знаю, – сказала Рене. – Ничего не идёт в голову. Опять-таки, в тот период жизни я думала только о себе и была зациклена только на своих интересах».

Кейт поднялась с места, немного расстроившись, что им пришлось так далеко ехать ради такого короткого и бесполезного разговора: «Подумайте пару дней и, если что-нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните».

«Конечно».

Демарко передала через обеденный стол визитную карточку, а потом Рене проводила их до двери.

«Знаете, – сказала Рене, – фостерная опека – это палка о двух концах. На каждую хорошую семью есть одна дерьмовая. Я слышала очень грустные истории, но мне сложно поверить, чтобы эти семьи сделали что-то настолько плохое, чтобы с ними сделали такое».

«Вы лично знали кого-то, кто пострадал от системы?» – спросила Кейт.

«Да, несколько девочек».

«А вы случайно не знаете фамилии семей, в которых их обижали?»

«Нет… извините».

«А вы сами? – спросила Демарко. – Над вами никто не издевался?»

«Нет. Из семей я жила только у Нэшей и Лэнгли».

«Лопнула моя надежда вычислить следующую потенциальную семью-жертву из списка убийцы», – подумала Кейт.

Они в последний раз поблагодарили Рене и направились к машине. Когда Кейт завела двигатель, Демарко задумчиво посмотрела в окно:

«Если убийца был в системе опеки и был связан со всеми жертвами, как нам понять, когда он закончит?»