Гиблое место в ипотеку

В кармане у Макса зазвонил мобильный.

– Да, говори, – велел муж, нажимая на экран.

В комнате раздался голос Рамкина.

– Мы решили, что слова «неудачно, ушла» говорят о кончине прооперированной девушки. Вероятно, операции Зеленов проводил удачно, а выходить пациенток не мог. Давайте предположим, что О. – Олеся Локтева, дочь Ирины Петровны. Н. – Нина Никулина, дочь Веры, и А., возможно, Алиса Карачанова, что косвенно подтверждает рассказ Леси Яриной о визите Веры к пьянице. Предположительно, все они скончались примерно через неделю после того, как их прооперировали. Но есть четвертое упоминание: Г. восемнадцать, еще одна девушка такого же возраста. Ей сделали операцию удачно. И три латинские буквы V. Мне сразу пришло в голову слово Victoria. Победа. Похоже, Г. выжила. Но потом стоит дата: пятнадцатое августа. Девушка просто оказалась физически сильней и прожила дольше остальных? И нет слова – ушла. Вдруг она жива? Куда подевалась? Что вы об этом думаете?

– Она сбежала, – предположил Вульф.

– О! Я так же решил, – обрадовался Захар. – Куда поспешит человек, которого похитили, прооперировали и держали в запертом помещении?

– Домой, к матери, – произнесла я.

– Хорошо, что наши мысли совпадают, – одобрил мое предположение Захар. – Я опять изучил список пропавших в мае за последние пять лет девушек восемнадцати лет. Их не так много. И, к счастью, подавляющее большинство из них вскоре нашлись. Одна сбежала от отца, который решил выдрать загулявшую девицу ремнем, и поехала к подруге в Нижний Новгород. Вторая улетела с парнем на юг, а потом, опасаясь справедливого родительского гнева, долго не выходила на связь. Но есть три девушки, которые просто исчезли. Их трупов не нашли, живы они или мертвы – неизвестно. Ольга Шестакова из простой семьи была склонна к бродяжничеству. Постоянно убегать из дома стала в десять лет. Ее ловили по всей стране. Отец сначала кидался в полицию, а когда дочке стукнуло восемнадцать, тоже настрочил заявление, но дергать сотрудников органов не стал. Смирился. Наташа Ковальчук, у нее было два аборта к семнадцати годам. У матери еще трое детей, она о пропаже дочери не сообщала, шум подняла бабушка. Мамаша сказала в полиции: «Она совершеннолетняя, пусть шлюха катится на все четыре стороны. Надоела она мне!» Третья – Галина Войкова. И тут у нас совпадение: Г – Галина.

– Еще Гуля, Глафира, Глория, Гульнара, Гелена, – перечислила я.

– Согласись, Галина – наиболее распространенное имя, – поддержал Захара Макс.

– Девочка из очень богатой семьи. У отца денег прорва. Кроме Гали в семье еще двое детей, они живут за границей, совсем взрослые. Галина самая младшая. Понятное дело, когда девушка пропала, отец подключил для ее поисков все свои связи. На ушах стояла половина полицейских страны. Весь июнь Галю активно ищут, в июле – начале августа ничего не меняется. И вдруг в середине августа активность ментов падает. Создается ощущение, что отец перестал пинать МВД. Все. Более никаких сведений о Галине нет. Без вести пропала. Странно, однако. У отца девушки грузовик бабла, почему он вдруг опустил руки? Между прочим, Галя была примерной ученицей, ни в чем дурном не замечена.

– Мы не знаем, какие отношения были в семье, – вздохнул Макс, – понятия не имеем, как вела себя Галя дома. Иногда как получается. Нашли сбежавшего. А он пишет заявление, в котором просит прекратить в его отношении розыскное производство и запрещает уведомлять родственников о своем местонахождении. Все! Полиция не имеет права сообщать, где живет беглец. Конечно, если в бега ударялся несовершеннолетний, его вернут родителям. Но Галине исполнилось восемнадцать, она имела право уйти от отца с матерью. Возможно, им сказали, что она жива, но искать себя запретила.

– Родня не стала выносить сор из избы, – подхватила я, – узнав, что дочь в порядке и просто не желает общаться с ними, отец перестал тормошить полицейских.

– Я тоже так подумал, – согласился Рамкин, – а потом наткнулся на кое-что интересное. Посмотрите на даты. В записях Зеленова указано, что Г. благополучно прооперирована тридцать первого мая. А двадцать восьмого отец Галины сообщил, что дочь не вернулась домой. Конечно, похитив девушку, маньяк мог сразу положить ее под нож. Но для благополучного завершения операции надо взять анализы. Двадцать девятого Галю подготовили, тридцатого прооперировали. Логично?

Макс встал и начал ходить по кабинету.

– С одной стороны, да, с другой – это притянуто за уши. Буква «Г» возможно, вовсе не от имени Галины. Но и исключать то, что ты прав, тоже нельзя.

– Я продолжаю, – воодушевился Захар. – В середине августа поиски Галины неожиданно тормозятся, а потом и вовсе прекращаются. И я подумал: вдруг девушке удалось сбежать? У Зеленова написано – ушла пятнадцатого августа. Что, если она прибежала домой, а отец, напуганный похищением, живенько отправил дочь за границу? Я стал искать авиабилеты на имя Галины Ефимовны Войковой. Не нашел. Стал рассуждать. У девушки есть загранпаспорт. Можно, конечно, использовать фуфло на другую фамилию. Но в погранконтроле не глупцы служат, офицер мигом заметил бы туфту, начнется расследование. И я решил искать билет на имя Валентины Антоновны Войковой, матери Гали. И! Здесь должны звонить колокола! Шестнадцатого августа утром Валентина улетает частным рейсом в Кению за космическую цену. Простые люди планируют такие путешествия заранее, покупают билеты загодя, тогда они обходятся дешевле. Но большие деньги – другие привычки, в аэропортах привыкли к звонкам секретарей шишек и сообщениям: «Иван Иванович едет к вам. Ему срочно нужно в Ниццу». Супруг Валентины богат, он есть в списке «Форбса», но раньше никогда частный самолет не заказывал. Он с женой и их дети всегда летали бизнес-классом, что тоже очень дорого. И вдруг! Спешная отправка Валентины в Найроби. Я проверил, в тот же день была возможность улететь бизнесом в Африку, в кассе были билеты. Почему же заказан частный рейс?

– Думаю, в одной из больших сумок, которые такому пассажиру можно беспрепятственно пронести в салон, могла спать Галя. Или ее спрятали как-то иначе, – подытожил Макс. – Досмотр випов производят, но мы же знаем, что такому клиенту всегда идут навстречу. Кто-то помог господину Войкову пронести дочь в самолет тайно. Аэропорт в Найроби выбран не случайно. Он огромный, оттуда можно улететь куда угодно.





Глава 22




– А теперь вишенка на торт, – объявил Захар. – Хотите посмотреть на фото Гали? Снимок принесли в полицию родители. Посылаю его на ватсапп. И последнее – Леся Ярина, подруга Веры, умерла. Следователь Лисинкисин женился на польке и уехал жить к ней. Вроде он обитает в городе Вроцлав, но это не точно. Когда выясню где, сообщу. Больше пока информации нет. Отсоединяюсь.

На экране телефона появилось изображение.

Макс крякнул.

– Копия Нины и Алисы.

– Роскошные волосы, вьющиеся от природы, – пробормотала я, – впечатление похожести возникло из-за них. Маньяк похищает девушек с копной кудрей. Какую роль волосы играют в этой истории?

– Знал бы, ответил, – мрачно произнес Вульф. – И куда Зеленов делся? У тебя телефон вопит.

– Где он? – засуетилась я.

– Наверное, в сумке, – подсказал Вульф, – хотя нет, он лежит в кресле.

Я схватила сотовый.

– Алло!

– Наверное, вы уже спать легли, – произнес знакомый женский голос. – Это Ксения Ушакова.

– Время детское, я вас узнала, – ответила я.

– Мы договаривались о встрече на завтра. Простите, я не смогу приехать, – сказала клиентка.

– Что-то случилось? – насторожилась я.

– Нашли моего брата, – после небольшой паузы ответила Ксения, – неподалеку от дома в лесу.


– Он жив? – спросила я.

– Нет, – еле слышно ответила Ушакова, – умер. У меня ужасные дни. Сначала муж, теперь брат. Там Потапов. Он требует, чтобы я срочно приехала завтра утром. Надо такси заказать. За руль сесть не могу, вся трясусь.

– В восемь я заеду за вами, – пообещала я.

Голос Ушаковой потеплел:

– Спасибо, ангел мой, у вас своих дел полно. Я справлюсь. Трудности закаляют.

– А неприятности человека ломают, – возразила я и повторила: – В восемь у вашего подъезда.

– Поедем вместе, – решил Макс, когда я положила трубку.

– Отличная идея, – обрадовалась я, – и Костина возьмем. Пойду спать, только сначала Кису поцелую.

Девочка в кровати читала книгу. Увидев меня, она ее отложила.

– Король Матиуш Первый, – улыбнулась я. – Это прекрасное произведение Януша Корчака стало моим самым большим потрясением в детстве. Я так над ним плакала, что мама сказала: «Успокойся. Корчак написал второй том. Он называется «Матиуш вернулся». Там рассказано, что юный король остался жив, победил всех врагов, женился и у него появились дети. Мне немедленно захотелось прочитать продолжение, но мама объяснила: «Его пока не перевели на русский язык». И я ей поверила. Прошел не один год, пока я сообразила: продолжения нет, мама просто хотела меня утешить.

– Больше никогда не соглашусь сниматься в рекламе, – отрезала Киса.

– И не надо, – сказала я.

– Я хотела, чтобы мне в классе позавидовали, – вздохнула Кисуля, – у нас королевой считается Тата Комарова. У нее есть все, а у меня ничего.

Я обняла малышку.

– У Комаровой есть два мопса?

– Ну нет, – ответила Киса, – зато ей сделали нарощенные локоны.

Я отпустила девочку.

– Фу, они на ощупь противные, в голове капсулы, ни помыться нормально, ни причесаться, спать неудобно.

– Сейчас другая технология, – заспорила Киса, – еще ресницы делают, брови. Вот, смотри.

Кисуля вытащила из-под подушки планшетник.

– Тата на снимке. Как она тебе?

Я пожала плечами.

– Может, раньше она и выглядела симпатичной, но сейчас смахивает на куклу. Брови просто катастрофа, надо же такой ужас нарисовать.

Киса засмеялась.

– Лампудель, ты ужасно наивная. Брови сейчас все такие делают. И ресницы наклеивают.

– Результат пугает, – вздохнула я. – Получается кукла. Ничего натурального.

Я встала.

– Ты куда? – зевнула Кисуля.

– Спать хочу, – призналась я, – завтра рано вставать.





Глава 23




– Мою благодарность не описать словами, – сказала Ксения, усаживаясь на сиденье, – вчера я чуть от ужаса не скончалась, когда Михаил позвонил. Но с вашей командой мне ничто и никто не страшен. Право, неудобно, что вы так много времени на меня тратите. Вы хотели со мной поговорить? Готова ответить на любой вопрос.

– Почему Филипп после окончания школы вдруг перебрался из центра Москвы бог знает куда? – осторожно начала я. – И не стал поступать в институт?

Ксения отвернулась к окну.

– Это длинная и грустная истории. Долго рассказывать.