Город драконов 2

Все выразительно посмотрели на стоящего все в том же переулке лорда Давернетти.

- И от этой опасности тоже, - подтвердил профессор Наруа. И добил присутствующих: - Будем откровенны, если бы не мое вмешательство, в данный момент вы бы уже готовились к свадьбе вашей нанимательницы. Что вовсе не удивительно.

- Вы полагаете, лорд старший следователь действительно любит ее? - воскликнула, прижав руки к груди Бетси.

- Я полагаю, - профессор холодно взглянул на нее, - что мисс Ваерти для лорда Давернетти как лакмусовая бумажка - она вольно или невольно, вскрывает один за другим недочеты его работы.

Но уже в следующее мгновение, маг взбешенно вопросил уже у меня:

- Да как вы могли?! Мисс Ваерти, «Uiolare et frangere morsu», это слишком, вы не находите?!

Я вспомнила разговор драконов в кабинете лорда Давернетти, и брошенное издевательским тоном: «И да - выбрать она может мою постель. Собственно проблем и обязанностей меньше, а на общественное мнение мисс Ваерти давно плевать. Так что…»

Так что мне не жаль, я не чувствую себя виноватой, и менее всего в своей жизни я собираюсь прыгать в чью-то постель, как бы сильно лорд Арнел не был хорош собой и в целом… нравился мне.

- На вашем лице вместо раскаяния лишь отдаленно промелькнувшая грусть, - решил окончательно обнажить мои чувства боевой маг.

- Я не считаю свой поступок аморальным в данной ситуации, - предельно искренне ответила ему.

Наруа шумно выдохнул, откинул голову назад и несколько секунд невидяще взирал в потолок, затем сдавленно произнес:

- Ваш поступок, вероятно, оправдан с точки зрения этическо-моральных ценностей нашего общества, но… мисс Ваерти, дракон обратился защищая вас, а значит, вы вступили на совершенно иную территорию норм, морали, этики и взаимоотношений. Я даже продолжать не буду… но вот этот ваш поступок - бесчеловечен.

Вполне обоснованно возмутившись, я высказала:

- Лорд Арнел начал первым. И вся та гамма ощущений, что он испытывает в моем присутствии, прямое отзеркаливание всего того, что он заставил испытать меня. Так что не вам говорить мне о бесчеловечности! Потошнило бы вас столько же раз, сколько меня после контакно-ментального вмешательства лорда Арнела, и я бы с интересом понаблюдала за тем, как быстро испарилось бы все ваше человеко… в смысле драконолюбие!

Тяжело вздохнув, профессор Наруа нагнулся, поднял трубку с пола, отряхнул ее и произнес:

- Ваше право поступать так, как вы считаете нужным, мисс Ваерти. Но этот дракон вас любит… что делать с этим решать вам.

И он, открыв дверцу экипажа, нас покинул.

Мистер Уоллан дверцу захлопнул и мрачно проследив за уходящим Наруа, произнес:

- Ощущение, что мы пустили волка в овечьей шкуре даже не в загон к скоту, а в курятник.

Я была несколько возмущена таким сравнением, но миссис Макстон подтвердила:

- Увы, и я ощущаю полную беззащитность перед этим человеком.

Бетси, несколько невпопад вдруг сказала:

- А лорд Арнел - красавчик.

И в карете раздался всеобщий стон меня, миссис Макстон и мистера Уоллана.

- Едем к дантисту? – оживилась Бетси.

***

Но нет, к дантисту мы не поехали. Отправив Бетси в сопровождении мистера Оннера и мистера Илнера в продуктовую лавку, мы с миссис Мактон и мистером Илнером для начала зашли в газетную лавку и с удивлением обнаружили, что никаких некрологов ни в сегодняшнем ни во вчерашнем выпуске нет, так же узнали что император продолжает гостить в поместье Арнелов, а герцог Карио был взят под стражу на границе Вестернандана, но на этом все новости заканчивались.

Мистер Уоллан предложил было ехать домой, но мы с миссис Макстон чувствовали себя обязанными посетить миссис Топмсон, а потому, закупив булочек, отправились в полицейское управление, благо ни лорда Давернетти, ни лорда Арнела уже не было видно.

И каково же было наше изумление, когда суровый офицер на входе в тюремный отсек, сообщил нам, что сегодня посетители не принимаются.

Миссис Макстон попыталась настоять было, или по меньшей мере просила передать миссис Томпсон корзинку с выпечкой, но странно посмотрев на нас, полицейский сообщил, что едва ли у миссис Томпсон еще когда-либо проснется аппетит к булочкам, и если нашей целью является именно посещение миссис Томпсон, то мы пришли не по адресу - нам стоит сходить на кладбище святого Мартина, похоронная месса вероятно уже началась.

***

Миссис Томпсон хоронили в закрытом гробу.

Стоя чуть поодаль от похоронной процессии. К самой мессе мы тоже успели, но как и сейчас максимально отдалились, а потому сидели на последних рядах в маленькой монастырской церквушке…

Я сидела, едва дыша под черной вуалью, которую мы купили наспех, и снова, снова и снова вспоминала тот жуткий момент - огромный дракон, нависший надо мной так, словно хотел защитить от всего мира, и страшная полудраконница своим криком разбившая стекла во всех близких к центру города домах…

Криком, раздавшимся в тюрьме. Женской. Где кроме схваченной виверны из заключенных имелась лишь миссис Томпсон…

«Я найду тебя среди тысячи тел,

Я отниму тебя у сотен смертей,

Я уничтожу тех, кто посмел,


Превратить твое тело в рваный мешок».

Мог ли крик виверны, в свое время убивший целое войско оборотней, хоть как-то не навредить несчастной запертой в тюрьме женщине? Нет… Драконам он едва ли был опасен, у них совершенно иное строение уха, а вот люди…

И я чувствовала себя соучастницей убийства. Очень явственно ощущала это - потому что не вмешайся я - виверна бы сбежала, а сбежав, не оказалась бы в тюрьме и не убила бы миссис Томпсон…

- Мисс Ваерти, - миссис Макстон сжала мою дрожащую руку, - мисс Ваерти, возможно нам стоит уйти?

Я отрицательно мотнула головой.

А мистер Уоллан, глянув на меня, поднялся и ушел к женщине в одежде матери-настоятельницы монастыря, которая сидела с неестественно прямой спиной и смотрела, как опускают гроб в вырытую в мерзлой земле яму.

О чем дворецкий спросил саму монахиню мне неведомо, но мистер Уоллан всегда умел вызвать расположение к себе, посему я не особо удивилась, когда он вернулся с сестрой Марисой. Женщина лет около шестидесяти, удивительно красивая, невзирая даже на то, что краски ее лица давно померкли, взглянула на меня, торопливо поднявшуюся и сдернувшую вуаль, отрешенно проследила за мокрыми дорожками от слез, оставшимися на моем лице и тихо, но в то же время очень холодно произнесла:

- Мистер Уоллан сообщил мне, что вы вините себя в гибели моей сестры. Напрасно. Ей разорвали горло, мисс Ваерти. Насколько я поняла, второй жертвой нападения должны были стать вы, но лорд Арнел вмешался вовремя. Рада за вас.

Я пошатнулась.

Мистер Уоллан вовремя придержал, с другой стороны аккуратно обняла за талию миссис Макстон, демонстрируя, что поддержит меня если мне вновь станет плохо.

Сестра Мариса дала мне несколько секунд на то, чтобы справиться со слабостью, и продолжила:

- Она писала вам, - по губам монахини скользнула горькая улыбка, - в тот момент она писала вам. Уже четвертое, а быть может и пятое письмо. В мусорном ведре было найдено несколько листков, где в заголовке было выведено «Дорогой мисс Ваерти», «Анабель, вы должны знать», «Передать лично в руки мисс Анабель Ваерти».

Пауза, взгляд в мои широко распахнутые от ужаса глаза и невероятно спокойное, почти безразличное:

- Но мы этого уже никогда не узнаем - последняя из отведенных ей вечностью попыток написать вам, была залита кровью, чернила смазались. Возможно, драконы сумеют расшифровать послание, но сообщат ли они его содержание вам - уже большой вопрос, не так ли?

Я едва ли могла сдерживать слезы, слушая каждое из ее жутких слов и… ощущая лишь одно желание – горько разрыдаться.

Монахиня неожиданно улыбнулась и сказала:

- Ваша боль, такие чистые эмоции - как глоток свежего воздуха. Оставайтесь до конца церемонии, полагаю вы в праве узнать больше обо всем этом.

И она покинула нас, вернувшись на свое место.

А я, задернув вуаль, расплакалась как ребенок, просто не в силах все это выдержать.

- Возможно, нам стоит просто вернуться домой? - предложила миссис Макстон.

- Проблема в том, что отныне весь Город Драконов и есть наш дом, - мрачно отозвался мистер Уоллан. - И либо мы узнаем, что здесь происходит, либо… останемся в неведении, с ощущение присутствия смерти где-то совсем рядом.

- Мы останемся?- вытирая лицо, решительно сказала я, - сестра Мариса права - драконы мне ничего не скажут.

***

Похороны, это всегда трагедия тех, кто остался, по тем, кто ушел за неведомую грань. Слушая слова пастора и глядя на сгорбленные фигуры в черных траурных одеяниях, я в какой-то момент вспомнила профессора Стентона.

Дракона, ради которого я отказалась от всего – от возведенного в абсолют человеческого понимания женского счастья, от семьи, от привычного образа жизни, от возможности обнять своих родителей. Мне не простили. Не простили этого выбора, не простили разрыва помолвки, не простили переезда в дом профессора.

Я очень тяжело перенесла это. Домашняя девочка, слишком зависимая от родных и их мнения… и столкнувшаяся с презрением и негодованием, едва выразила свое. Больнее всего нам делают те, кого мы любим - как же остро я тогда ощутила правдивость данного расхожего выражения.

И все же не было ни дня, чтобы я сожалела. Было тяжело и больно, но сожалений не было, я была полна энтузиазма, я считала, что поступаю правильно, я готова была принести свое «женское счастье» в жертву науке, я…

Я поняла, насколько сильно ошиблась лишь после похорон профессора Стентона.

Потому что его смерть, стала приговором и для меня.

Его молчание - раной, что кровоточила до сих пор.

Его благодарность – фактически предательством.

Мисс Анабель Ваерти, вас жестоко и цинично использовали. Вас, ваши знания, ваше стремление сделать что-то полезное, ваш юношеский энтузиазм…

На похороны миссис Томпсон не пришел никто из родственников… как и на похороны профессора Стентона. Бывшую сваху Вестенандана хоронил орден святого Мартина, на ее могилу водрузили похоронный венок с лилиями - тот самый.

Цветы от меня на могилу отнес мистер Уоллан - я не смогла.

Мне казалось я и встать не смогу, но едва похороны завершились и к нам подошла сестра Мариса, все же поднялась, не знаю из каких сил, но поднялась.

***

Путь из монастырского кладбища собственно в сам монастырь мы проделали молча. Сначала под порывами ледяного ветра, после спустившись в полуподвальную галерею, где тоже дуло, но уже не так сильно.