Иван Грозный. Сожженная Москва
Часть 34 из 93 Информация о книге
– Я удивился, что ты не спросил об этом при первом нашем разговоре, – кивнул княжич. – Объясню сейчас. Мурзы Вахид и Динар в 1567 году приезжали на Москву с крымским посольством. Я зрил их во дворце, отец же участвовал в переговорах. Этих опознаю. Мансура узнать не трудно, так как у него с отрочества шрам на всю морду. Подрался с кем-то из своих товарищей и получил сабельный удар. Удивительно, что глаза не лишился. Эту кривую рожу, увидев, не забудешь. Остаются кто? Твой осведомитель мурза Азат и нужный нам мурза Икрам. Дале объяснять? – Нет! – Добре. – Идем-то в Марево? – В Чугуев, так государь распорядился. Они выехали из Москвы, прошли по Калужской дороге верст пять, увидели справа деревушку. – Вот и деревня Рогата, а напротив, справа от тракта – роща березовая. Туда нам. Они съехали с тракта, проехали до рощи. На опушке их остановил окрик: – Стоять! Парфенов и Бордак встали, с воинами особого опричного отряда шутки плохи. – Ждать! – А чего ждать? – крикнул Бордак. Опричник промолчал. – Помолчи, Михайло, – сказал Парфенов. – Старшого, видать, вызвала стража. Дисциплина у опричников крепкая. – Заметно. Из леса вышел человек в одеже обычного ратника, хотя опричники носили черные, как монашеские, одеяния. – Кто такие? – Боярин Михайло Бордак и княжич Василий Парфенов, воеводы отряда, прибывшего в рощу. – Угу! Грамоты царские имеются? – Как без них? – Покажите. По одному. Ознакомившись с царскими грамотами, воин сразу сменил тон: – Доброго здравия, воеводы. Прошу следовать за мной. Старший пошел по тропе пешком, Бордак и Парфенов за ним на конях. Вышли на большую елань. Тут же раздались команды на сбор. Покуда опричники собирались, воеводы соскочили с коней. И старший представился: – Десятник первого десятка и голова всего отряда Лука Огнев. – Ну, а кто мы, ты ведаешь, – кивнул княжич. Опричники построились в ровные шеренги. Поодаль под седлами и охраной стояли кони, ближе к дороге пять запряженных телег, упряжные лошади, с ними обозные. Парфенов, Бордак и Огнев обошли строй. Воины были как на подбор, высокие, крепкие, спокойные. После осмотра Парфенов скомандовал: – Десятники ко мне, остальные к коням! Готовиться к переходу. Десятники подошли и тоже представились: Фома Рубач и Яков Грудин. – Неудобно выходит, княжич, – вдруг произнес Бордак. – Что неудобно? – удивленно переспросил тот. – Ты – воевода, я – воевода, первый, второй, главный, младший. Давай уж ты будешь воеводой, а я твоим помощником. А то воины запутаются, обращаясь к нам. – Добро, пусть будет так, – кивнул Парфенов и повернулся к десятникам: – По царскому велению вы теперь в моем и помощника полном распоряжении. А теперь, как пойдем. Ныне проходим сорок верст, боле не получится. Идем по тракту, встаем на отдых в рощах, оврагах или балках, в селения и на постоялые дворы не въезжая. Пути до крепости Чугуев, что в Северской земле на берегу Северского Донца и двух других рек междуречья, две недели. Огнев? – Здесь, – ответил первый десятник. – Провизии на переход хватит? – Должно хватить, коли не транжирить. А если что, и прикупить можно. – Понятно. Покуда готовьтесь, я посмотрю обоз. Выходим по моему сигналу. Коли желает кто спросить чего, спрашивайте. Смогу – отвечу. Вопросов у опричных десятников не было. – Ступайте к воинам, Огнев, со мной! – Слушаюсь, воевода! Парфенов и Бордак осмотрели обоз. Он состоял из пяти телег. В телегах провизия, вода, сено, порох, пищали, заряды к ним, колчаны со стрелами, луки, готовые к использованию факелы. В трех телегах предусмотрены места отдыха для опричников, в каждой из этих трех телег поместятся по пять ратников. Упряжные лошади молодые, здоровые, крепкие. При обозе возницы и старший обоза. – Наемные люди или служивые? – кивнув на возницу, спросил Михайло. – Такие же опричники, как мы, только одеты под крестьян, – ответил Огнев. – Умно, ничего не скажешь. Со стороны вроде торговый обоз с дорогим товаром, а посему и большой охраной. Псы мурзы могут только на этот обоз посягнуть. – Ну, тогда подставимся сами, – улыбнулся Парфенов. – Ладно. Начинаем переход. На переход отряду потребовалось двенадцать дней. В середине октября он подошел к крепости Чугуев. Предупрежденный крепостной воевода князь Петр Петрович Верейский сам вышел встречать отряд. Ворота крепости были открыты, обоз втянулся внутрь, воевода же стоял на мостике через неширокий, но глубокий ров. – Приветствую тебя, княжич Василий, и тебя, боярин Михайло Бордак! Для меня честь принимать таких гостей, людей, присланных самым государем российским Иваном Васильевичем. Дождавшись, покуда обоз полностью зайдет внутрь, воевода предложил гостям: – Прошу ко мне на двор. Тут, конечно, не хоромы, не терема, но дома крепкие, тако же стены крепостные с башнями и крутой земляной вал, зимою обливаемый водою. В крепости свой колодец, воды хватает, запасов провизии и вооружения в достатке. – Вижу, князь, что порядок держишь, а также дисциплину, – проговорил Парфенов. – В крепости чисто, просторно, праздношатающихся нет. Работает кухня, и даже торговый люд имеется. – То с Дона приезжают. А бывает, и из Курска подъедут. – Где мыслишь разместить отряд на отдых, воевода? – спросил Бордак. – По хатам крепостных ратников, с десяток на своем дворе, есть у меня домик гостевой, и банька имеется. Ныне отдыхайте, какую треба еду приготовят, для того воины выходили на охоту и рыбалку, свежей рыбы наловили, да зайцев постреляли с куропатками. А вот завтра… Но об этом в доме. Они прошли в дом воеводы, схожий с домом Бордака, только меньше в размерах. Да и понятно, в крепости все застраивать нельзя, нужен простор для маневра, для обороны или при осаде. В светлой горнице не было такой пестроты, что в домах городских. Стол посреди комнаты, рогожа на начищенном добела полу, лавки у стола и вдоль стен, лежанка у большой русской печи, за ней еще лавка, на окнах-бойницах белые занавески, в красном углу – иконостас. Повсюду свечи в подсвечниках. Как вошли в горницу, первым делом перекрестились на образа. Присели за стол. – Квасу желаете? – спросил воевода. – Предложил бы вина свойского али водки крепкой, да разумею, на службе не след. А вечером не до того будет. – Пошто так гутаришь? – взглянул на него Парфенов. – По то, что крымчане уже на Северском Донце. – Они и должны были выйти сюда примерно в это время, – кивнул Бордак. – Где их видели? – Видели? – Лицо воеводы вдруг изменилось. Взор стал потухшим и в то же время угрожающим. – Видели – не то слово, что можно молвить об этих собаках проклятых. – Что случилось, князь? – В сорока верстах вниз по Донцу деревня была Песчаная. Там держали сторожей, три поста, ну, и крестьяне жили, ремесленники – кузнец да скорняк. Собирались дозоры ставить, а то до села Радное около десяти верст. Не успели. Сотня татар крымских вышла к Донцу и с ходу налетела на деревню. Детишек малых и стариков немощных порубили. Прибили мужиков, что схватились с ними. Баб и девок снасиловали и тоже убили, половину деревни в полон увели. Это из Радного сообщили. – А куда увели? – спросил Бордак, сглотнув ком, ему ли не знать о зверствах работорговцев. – Не ведомо. Трое, успевших сбежать, с холма видели, как угоняли невольников да коней с добром награбленным. А вот куда, не зрили, самим бы ноги унести. Есть на западе, верстах в пяти, лес, там и овраги, буераки, далее – степь, так что укрыться можно. – Вода там есть? – спросил Михайло. – Родник и ручей малой. – Значит, где-то там в этом лесу недалеко от Песчаной поставил стан мурза Икрам? – проговорил Парфенов, руки которого сжались в кулаки. – Нет, – покачал головой Бордак, – далече от реки они не пойдут. Коней и людей кормить, поить надо. Провизию с собой взять можно, а вот воды, коли брать в расчет и невольников, неизвестно скольких, к лесу не наносишься. Ручья же не хватит. Стан должен быть где-то в роще али бору, у реки али недалече версты от него. А тако же желательно, чтобы рядом возвышенность была. Есть такое место?