Конец радуг

– Но деньги – еще не все, особенно в моей ситуации.

– Э-э-э, я уверен, что тот, кто оплачивает эти сертификаты, достаточно могуществен. Возможно, вам предложат приемлемую конверсию. В смысле, устраивающее вас занятие.

– Хорошо.

Они поговорили еще несколько минут, пока в классе не началось оживление. Некоторые проекты наконец увенчались успехом. Подвижные узлы и роевые приборы по меньшей мере у двух команд. Повсюду затрепетали бумажные крылышки. Другой роевик прополз по траве и стал подниматься по стульям и мебели. Рой избегал одежды, но все равно казался чертовски назойливым. Хуан шуганул нескольких, но приползли новые.



Ороско Блаунт:  Считываете меня? 



– Да, разумеется, – ответил старик.

Значит, несмотря на хвастливые заявления Блаунта, он не осилил безмолвную коммуникацию, даже пальцами стучать не научился.

Урок, впрочем, и без того подходил к концу. Хуан оглядел нависавший над ними купол палатки. Он был несколько разочарован. Почти всех по списку проверил, и никого лучше Уинстона Блаунта найти не удалось, а тот даже без слов общаться не умеет.

– О’кей. В общем, помните о моем предложении, декан Блаунт. И подчеркну, что число вакансий ограничено.

Блаунт отреагировал на маркетинговую трепотню проницательной улыбочкой.

– А я тем временем, гм, проверю другие варианты.

Хуан мотнул головой в сторону странного новичка, Роберта Гу.

Уинстон Блаунт не следил за взглядом Хуана, но явственно покосился туда. На миг кожа его лица ощутимо напряглась. Потом усмешка возникла снова.

– Да благословит Бог вашу душу, мистер Ороско.



Хуану не выпало возможности поговорить с Робертом Гу аж до пятницы, когда они пересеклись сразу после другого урока мисс Чумлиг. По творческому сочинительству у Хуана почти еженедельно бывали низкие оценки. Чумлиг не придиралась к медийной форме, но требовала исполнять лично. Наблюдать чужие эпик фейлы уже неприятно, а знать, что вскоре тебя самого выдернут на сцену, совсем невмоготу. Порядок выступлений определялся прихотью мисс Чумлиг. Обычно Хуан только об этом бы и переживал, но сегодня у него были другие проблемы, милосердно вытеснившие привычную панику.

Хуан прошмыгнул к дальним партам и затаился там, исподтишка наблюдая. Уинстон Блаунт явился на урок, что его удивило. Блаунт прогуливал эти уроки немногим реже, чем труд. Но он принял мое предложение. Учетка Ящера показывала, что старик сделал первый шаг к подписи.

В дальнем углу класса Роберт Гу сёрфил по своему визопейджеру. Казалось, ему даже это дается с трудом. Но Гу принадлежал к интересной семейке морпехов – и Хуан, проверив все инструкции для аффилиата, обнаружил, что такое обстоятельство может оказаться очень полезным. Если получится зааффилировать Роберта Гу, он сразу на топ-уровень по бонусам выскочит.

Голос Чумлиг оборвал его мысли.

– Первым никто вызваться не рискнет? Ну что ж…

Она уставилась в пространство, потом развернулась к Хуану.

Caray!





06

Так много технологий, так мало таланта




Урок творческого сочинительства у Чумлиг обещал Роберту Гу самые неприятные впечатления из всей первой недели в Фэйрмонте. Роберт очень хорошо помнил свою учебу в старших классах. В 1965-м она ему труда не составляла, за исключением математики и естественно-научных предметов, но они ему и не были интересны. Он, по существу, никогда домашних заданий не делал. Но стихи, которые он сочинял почти бессознательно, принадлежали миру, не имевшему ничего общего с миром несчастных учителей. Те полагали, что он им послан свыше, и явно были правы. В дивном новом мире, однако, Роберту Гу была доступна лишь малая толика творений соучеников, и он не сомневался, что те, в свою очередь, мало что поймут из его собственной работы.

Он сидел на краю группы и рассеянно чертил закорючки на своем визопейджере. Как обычно, дети расселись слева, а старперы-инклюзивники – справа. Лузеры, вот они кто. Он выучил несколько имен, даже с этой Сян поболтал. Она сказала, что собирается бросить креативные уроки у Чумлиг. У нее попросту смелости не хватало выступать перед остальными. Единственный ее талант – устаревшие железки, но она хотя бы достаточно умна, чтобы признать свое лузерство. Не таков Уинстон Блаунт, лузер из лузеров. Время от времени Роберт ловил на себе косой взгляд Уинни и усмехался.

Мисс Чумлиг, стоявшая перед классом, уже выбрала первую сегодняшнюю жертву.

– Хуан, я знаю, ты практиковался. Покажи нам, что умеешь.

Мальчишка, которого назвали Хуан, встал и поплелся к центру класса. Он раньше пытался завести разговоры со старперами на уроке труда. Роберту помнилась его продаванская настойчивость. Мальчуган, пожалуй, скорее глуповат. Когда сам Роберт учился в школе, таким аттестат выдавали для проформы. Но в двадцать первом веке некомпетентность не считалась для этого уважительной причиной: у Чумлиг, кажется, на него серьезные планы. Паренек помедлил и замахал руками. Без видимого эффекта.

– Ну, мисс Чумлиг, я не зна-а-аю… еще не вполне готово.

Мисс Чумлиг лишь терпеливо покивала и жестом показала ему продолжить.

– О’кей. – Малец прищурился, и взмахи его рук сделались еще хаотичнее. Это не было похоже на танец, и мальчишка не произносил ни слова. Но Чумлиг оперлась о стол и кивнула. Большая часть ребят наблюдала за непонятной пантомимой с таким же пристальным вниманием, и Роберт отметил, что у некоторых головы качаются словно бы в такт музыке.


Черт. Опять эта невидимая чушь. Роберт посмотрел на волшебный лист бумаги и повозился с меню выбора браузеров. Internet Explorer почти не изменился, но в выпадающем меню проявилась опция выбора режима просмотра. Ага, вот и фэнтезийные оверлеи. Он нажал на Выступление Хуана Ороско. Первый оверлей напоминал граффити, непристойные замечания по поводу выступлений Хуана. Вроде заметок на клочке бумаги, которым ребята перекидываются. Он выбрал второй пункт. Ага. Здесь мальчик представал стоящим на концертной сцене. За окнами класса была панорама большого города, словно бы с вершины высокой башни. Роберт задержал руку на полях страницы, и включился звук. В сравнении со звуками домашней аудиосистемы – металлический, приглушенный, а все же это был звук… музыка. Почти вагнеровская, но тут же сорвалась в нечто бравурное, вроде полкового марша. В окошке визопейджера мальчугана окружили радуги. Пушистые белые создания – фретки? – возникали из ниоткуда при каждом жесте его рук. Все ребята засмеялись. Хуан тоже смеялся, но жестикуляция его выдавала отчаянное замешательство. Фретки толпились на полу, плечом к плечу, музыка стала быстрой и энергичной. Зверьки слились воедино, превратились в пушистый снег и подняли мини-торнадо. Мальчишка сбавил темп; теперь музыка уподобилась медлительной колыбельной. Снег заблестел и сублимировался в пустоту по мере затихания звуков. В браузерном окне Роберта остался только пацан: ничего волшебного, стоит себе и стоит в реальности перед классом.

Одноклассники Хуана вежливо поаплодировали. Кто-то зевнул.

– Очень хорошо, Хуан! – одобрила мисс Чумлиг.

Впечатляло не меньше рекламных роликов, виденных Робертом в двадцатом веке. Вместе с тем выступление получилось явно раскоординированным: мусорная куча спецэффектов, да и только. Так много технологий, так мало таланта.

Чумлиг обсудила с классом компоненты выступления Ороско, вежливо уточнила у мальчугана, в каком направлении он планирует продолжать работу, и предложила сотрудничать (сотрудничать!) с остальными для словесного оформления композиции.

Роберт исподтишка оглядел комнату. Окна выходят на иссушенные коричневые холмы, типичное зрелище для осени в Северном округе. Везде солнце, слабый ветерок несет запах жимолости. Он слышал, как шумят играющие дети на дальнем краю лужайки. Класс был обставлен самой дешевой пластиковой мебелью и являл эстетическое недоразумение. Да, в школе учиться было легко и в то же время неимоверно скучно; надо бы свои старые стихи перечитать на этот предмет. Заточение. Бесконечные дни сидишь ровно и слушаешь унылый треп, а снаружи тебя ждет целый мир.

Большинство учеников смотрели куда-то в сторону Чумлиг. Может, это такая искусная подделка? Но когда женщина задавала вопросы случайно выбранным детям, то получала осмысленные, хотя и сбивчивые, ответы.

И вдруг, гораздо раньше, чем он рассчитывал:

– …сегодня рано уходить, поэтому время у нас остается только для одного выступления, – сказала Чумлиг. О чем это она? Блин. Чумлиг посмотрела прямо на него. – Пожалуйста, покажите нам, что вы приготовили, профессор Гу.

Хуан поплелся за свою парту, вполуха слушая разбор Чумлиг. Она всегда была аккуратна в публичной критике, но дурные вести едва ли заставят себя ждать. Только близняшки Раднеры запостили одобрительный отзыв. С галерки ему ухмылялся кто-то, похожий на кролика. А это еще кто? Он развернулся и осел на стул.

– …поэтому время у нас остается только для одного выступления, – закончила Чумлиг. – Пожалуйста, покажите нам, что вы приготовили, профессор Гу.

Хуан глянул на Гу. Что же тот мог приготовить, в самом деле?

Роберта Гу, видимо, посетила аналогичная мысль.

– У меня, говоря по правде, нет ничего, что могли бы оценить… в этом классе. Я не делаю аудиовизуалов.

Чумлиг благожелательно улыбнулась. Когда она так улыбалась Хуану, он понимал, что отговорки не принимаются.

– Ерунда, профессор Гу. Вы же были… вы поэт.

– Да, это так.

– И я вам домашнюю работу задала.

Гу выглядел моложаво, но когда он вскинул голову и смерил мисс Чумлиг взглядом, в его глазах сверкнула непреклонная властность. Хоспаде, ну почему я не могу на мисс Чумлиг так зыркнуть в ответ, когда она меня на вертеле крутит? Молодой старик мгновение помолчал, затем отозвался спокойно:

– Я написал небольшое стихотворение, но, как уже говорилось, там нет… – он оглядел класс, мимолетно пришпилив Хуана взглядом к стулу, – никаких картинок и музыки, а их, как мне кажется, вы ожидаете.

Мисс Чумлиг жестом призвала его выйти на сцену.

– Ваших слов будет на сегодня вполне достаточно. Пожалуйста, проходите.

Гу помедлил еще секунду, поднялся и спустился по ступенькам. Он шел быстро, но временами спазматически подергивался. Зашелестели шепотки. На миг внимание класса сконцентрировалось так, как всегда и добивалась мисс Чумлиг.

Чумлиг уступила ему дорогу, и Роберт Гу развернулся лицом к ученикам. Конечно, слововизор он вызывать не умел, но и на визопейджер не смотрел. Он просто глянул на них и произнес:

– Стихотворение. Триста слов. Я расскажу вам о землях Северного округа – таких, каковы они в реальности, здесь и дальше.

И его рука дернулась к открытым окнам.

Потом он взял и… заговорил. Без спецэффектов, без прокрутки слов в воздухе. Да и стихотворением это сложно было назвать, потому что голос его звучал отнюдь не напевно. Роберт Гу просто говорил о лужайке вокруг школы, о маленьких газонокосилках, снующих по ней. О том, как пахнет трава и как поутру стекает по ней роса. О том, как понижается холм к ручейку на краю школьного участка и каково по этому склону бежать. Это каждый день видишь, во всяком случае, если у тебя перед глазами нет оверлеев какого-нибудь другого места.

И вдруг Хуан перестал воспринимать слова. Он увидел; он оказался там. Разум его воспарил над маленькой долиной, метнулся вверх по течению ручья, почти достиг подножия «Пирамидального холма»… а потом Роберт Гу замолчал, и Хуана катапультировало обратно в реальность, за парту в задних рядах на уроке творческого сочинительства у мисс Чумлиг. Он просидел несколько секунд в полном обалдении. Слова. Это же просто слова. Но они каким-то образом сотворили больше, чем визуалы. Чем гаптики. Он даже запах травы на дне пересохшего ручья почувствовал.

Какое-то время все молчали. Мисс Чумлиг стеклянными глазами смотрела на Роберта Гу. Либо сильно впечатлилась, либо сёрфит.

Затем со стороны старперов прилетела классическая Напыщенная Птичка, заложила маневр по комнате и обильно нагадила Роберту Гу на голову. Фред с Джерри захохотали, и на миг их поддержал весь класс.

Роберт Гу спецэффектов, разумеется, не заметил. Вид у него сделался озадаченный, потом он зыркнул на Раднеров.

– Спокойно! – Кажется, мисс Чумлиг не на шутку разъярена. Смех улегся, все вежливо зааплодировали. Чумлиг присоединилась на мгновение, потом опустила руки. Хуан понял, что она их всех сканирует. Обычно на граффити она внимания не обращала, но сейчас искала, на ком бы разрядиться. Взгляд ее упал на старперов и внезапно выразил некоторое удивление.

– Отлично. Спасибо, Роберт. На сегодня достаточно. Класс, задание на дом: совместная работа и совершенствование уже сделанного. Найдите себе партнеров для следующего этапа. Не забудьте прислать мне составы команд и планы игры, прежде чем мы снова увидимся.

Когда они вернутся по домам, на почту уже упадут письма с Неприятными Подробностями.

Прозвучал звонок – на самом деле сигнал, поданный самой мисс Чумлиг. Когда Хуан выбрался из-за парты, все уже сломя головы устремились к двери. Неважно. Он все еще не вполне очнулся после погружения в виртуальную виртуальность Роберта Гу.

Он видел, что до Гу наконец доходит – урок окончен. Через несколько секунд поэт тоже выйдет из класса. Мой шанс завербовать его к Ящеру. И, возможно, еще один шанс… Он задумался о волшебной силе слов старика. А вдруг, а вдруг они бы смогли сотрудничать? Над Робертом Гу все посмеялись. Но прежде чем вылетела Напыщенная Птичка, прежде чем поднялся хохот, Хуан Ороско ощутил ошеломленное молчание вокруг.

И подумать только, он это сотворил одними словами…

Когда Роберт шел на сцену, он был скорее раздражен, чем нервничал. Он очаровывал студентов тридцать лет. Не составит труда очаровать их стишком, составленным сегодня. Он развернулся и посмотрел на учеников.