Лесная армия

Слева просматривался небольшой водопад – вода почти бесшумно переваливала через округлый каменный гребень, стекала по гладким окатышам, скапливалась в чаше между берегами, откуда вытекала по сузившемуся желобу.

Река текла неторопливо, с достоинством – словно кинооператор снимал ленту в замедленном режиме. Все это смотрелось как-то нереально, торжественно. По дальнему берегу сновали неотчетливые силуэты. Их было очень много. В лесу горел костер – поблескивали язычки пламени.

– Командир, несколько десятков солдат, говоришь? – глухо прошептал Караган. – Да их тут легион, целая армия, мать ее… И мы видим только часть… А сколько их всего?

Мурашки ползли по коже. Они лежали, заваленные травой, всматривались в светлеющее пространство.

– Мужики, похоже, наше командование дало крупного маху, прозевало большую группировку, а она ушла из-под самого носа… Видимо, отступали из Хмельников – это крупный поселок на востоке, там были комендатура, штаб крупного соединения, узел связи армейской группы…

Наши на флангах вырвались вперед, а немцы не успевали прорваться, поэтому сделали единственное, что могли, – вошли в урочище и растворились в нем. Нашим в той неразберихе было не до них, рвались на запад. Никто и не понял, что в тылу осталась целая группировка… В этом урочище хоть дивизию можно спрятать, никто не заметит. И выкорчевывать их отсюда бесполезно – в этих чащах уйму народа положишь…

– Разве возможно такое? – недоумевал Цветков. – Ведь это не отделение солдат потерять…

– Не будем гадать, сколько их здесь и кто они такие. Мы уже знаем, что они на грани, много раненых, кончаются продукты и медикаменты…

– Что делать, командир? – зашептал Безуглов. – Теоретически мы можем вернуться по своим же следам, но наступает день, опасно. Удивляюсь, что нас еще не заметили. Ими же весь лес нашпигован. И это не просто деморализованные бродяги и оборванцы – у них дисциплина, порядок, несут караульную службу, повсюду посты и системы оповещения…

– Назад возвращаться не стоит, – подумав, решил Павел, – будем двигаться на восток, уже без разницы. Может, найдем кого-нибудь разговорчивого. Обойдем урочище с юга, не страшно. Потеряем пару часов, пока доберемся до машины.

– По берегам здесь не пройти, – прошептал Караган. – За спиной тропа, там немцы. Если и ушли, то встреча – дело времени…

В лесу у них за спиной заговорили люди. Голоса сливались в монотонный гул. Хрустнули под ногами ветки. Двое немцев вышли из леса метрах в десяти правее, подошли к обрыву. Постояли несколько минут, справили нужду и вернулись в лес. Встреча в таких условиях, – действительно дело времени.

Идея была опасной, отдавала авантюрой. Слева, в каменном бассейне под неспешным водопадом, скапливалась принесенная водой растительность: обломки деревьев, толстые ветки, усыпанные листьями. Возможно, выше по течению вода подмывала берег…

Павел колебался, он еще не принял решения. Справа, на видимом пространстве, порогов не было, только небольшие перекаты. Что за излучиной, неизвестно. И действовать надо быстро, пока туман…

Товарищи мрачно впитывали его инструкции. Толикой безумия уже никого не удивишь. К бассейну можно спуститься незамеченными, спуск представлял собой запутанный каменный лабиринт. Оружие и маскхалаты – в водозащитные вещмешки, пистолеты держать поблизости – не раскиснут за двадцать минут в воде, потом можно почистить и высушить…

Они ползли по-пластунски, съезжали вниз. В районе водопада стоял плотный туман. За камнями разделись до гимнастерок, затолкали свое хозяйство в мешки. Ничего, пневмонию не подхватят, все-таки лето…

Павел первым погрузился в воду. Мешок привязан к поясу. Вода была прохладной, несказанно бодрила. На поверхности только глаза и часть макушки. Он держался подальше от стекающей со скалы воды. Плавно загребая руками, подался в гущу перепутанной зеленой массы. На выбор плавсредства много времени не ушло. Двухметровый обломок дерева с усыпанными листвой ветками его вполне устроил.

Огрызок осины плавно скользил к руслу. В нижней части обнаружился подходящий сук. Еще минута – и его уже несло по течению. Пришлось вцепиться в ствол второй рукой. Он приподнял голову – ее неплохо маскировала зеленая шапка.

Товарищи плыли за ним, выбрав похожие средства передвижения. Группа растянулась – все правильно, не время для сплоченного коллектива… С этой минуты он должен был контролировать только себя – у остальных свои головы на плечах.

Острый сук впивался в кожу, изогнулся позвоночник. Вскоре он нашел приемлемую позу, обхватив ствол предплечьем. Бревно, покачиваясь, покоряло речные просторы. Управлять им тоже удавалось – движениями ног. Павел уходил от столкновений с камнями, загромоздившими берега, с другими ветками, которых здесь плавало в изобилии. Глубина реки была приличной, ноги дна не касались. Туман клубился, контролировать прибрежную зону становилось труднее. Но кое-что он все-таки замечал.

На берегу сидел на корточках обросший щетиной немец, набирал воду в котелок. По сторонам не глазел. По кромке леса блуждали фигуры в грязном обмундировании. Разрыв среди деревьев – в глубине палатки. Горели костры, на рогатинах висели котелки. Там тоже сновали люди, кто-то сидел у костра. Доносилась лающая немецкая речь. Палаток было много, не меньше десятка. Их не хватало, Кольцов заметил шалаши, сделанные из жердин и охапок листвы.

Проплыл полевой госпиталь – неуклюжий брезентовый шатер, связанный из чего попало. Разнообразия строительных материалов у немцев не было. От шатра исходил удушливый запах, там стонали люди. У входа сидел на корточках бледный мужчина в медицинском халате, жадно курил.

Проплыли холмики с крестами, сколоченными из обрезков молодых деревьев. «Несладко им тут», – подумал Павел.

Несколько человек сидели на обрыве, свесив ноги, равнодушно взирали на реку. Павел погрузился в воду и вынырнул, лишь когда иссяк воздух в легких. Группа «отдыхающих» немцев осталась сзади, они по-прежнему смотрели на воду с тем же равнодушием.

Показалась ветхая деревянная избушка, гниющие дощатые постройки – возможно, бывшее прибежище лесника или рыбаков. Здесь находился штаб потрепанного войска. Сновали люди в офицерских фуражках. За дощатой загородкой попискивала рация – виднелась спина радиста. Доносился невнятный гул голосов. Какой-то фриц стирал портянки, стоя на коленях у воды. И снова тянулись палатки, шалаши, импровизированный сортир на берегу, к которому выстроилась короткая очередь.

Течение убыстрялось, река входила в поворот. «Не оглядывайся, – твердил он себе. – Там все без изменений». И все же обернулся. Река несла обломки растительности, коряги, бревна. На него летел увесистый прибрежный камень!

За какой-то миг Павел оценил обстановку. Оборвалась населенная часть урочища. За меандром – никого. Пока по крайней мере никого. Крутые берега, пушистые ели на обрывах. По курсу странный «архипелаг» – цепочка булыжников в воде поперек течения. «Фарватер» узкий – либо в лепешку разобьешься о камень, либо проскочишь в двухметровый проем… Он отпустил свое бревно, подался влево, избегая столкновения с булыжником, вписался в стремнину.

Течение разгонялось, местность уходила под уклон. Он с трудом удержал равновесие, основательно нахлебался. Впереди свободное пространство, но по курсу доносился подозрительный гул.

Павел резко подался к левому берегу, представив, как падает в порог. Там действительно был порожек! Пусть небольшой, но много ли надо, чтобы разобрать человека по косточкам? Он начал грести, задыхаясь. Сосны приближались рывками. Маленький заливчик – слава богу, в нем не было течения! Под ногами образовалось дно.

Кольцов вцепился в торчащий из воды каменный клык, перевел дыхание. Все, спасение самого себя прошло успешно. Он отцепил от пояса громоздкий вещмешок, выбросил его на берег. Обернулся – на него неслось какое-то бесформенное чудо с вытаращенными глазами! Он принял на себя удар, схватил Цветкова за шиворот:

– Живой?

Лейтенант затряс всклокоченной головой. Павел потащил товарища на берег. Тот вырвался – мол, сам не маленький, – опустился на корточки, выбираясь на сухое. Они побежали в лес, там повалились за ближайший бугорок.

У остальных дела шли неважно. Они преодолели цепочку булыжников, перекрывших стремнину. Карагану крепко отбило бока. Но он держался, даже не отпускал свою ветку, вцепился в нее, как в спасительную соломинку. Очки держались на резинке, хотя и съехали с носа. Безуглов плавал лучше. Он схватил Карагана за шиворот, оторвал от бревна. Тот, кажется, сообразил, замолотил руками, подался в нужном направлении. Но руки слабели, голова уходила под воду. Безуглов не справлялся – сам устал.

Павел выскочил из укрытия, побежал к берегу. Совместными усилиями они вытащили капитана из воды, погнали за бугор. Упали, раскинув руки, уставились на макушки сосен.

– Прошу прощения, товарищи офицеры… – просипел Караган, – но так сложилось, что я неважно плаваю…

– Мы заметили… – простонал Безуглов.

– Нет, я плаваю, – поправил Караган, – но руки быстро устают, дыхание бастует, и всякие ужасы в голову лезут…

– Да, это мы тоже заметили…


Павел поднял голову. Им определенно везло! Немцы проморгали их торжественный «проход» под самым своим носом!

Природа здесь казалась девственной, безлюдной – не то что за излучиной. Гудел перекат где-то слева. Что дальше? Определенное мнение о местечке уже сложилось, но пока неполное.

– Быстро уходим в лес, – приказал Павел. – Идем параллельно реке, смотрим по сторонам, ищем убежище.

Через пару минут они скатились в травянистую ложбину. С другого берега доносилась монотонная немецкая речь, но здесь все было тихо.

– Авантюристами мы с вами стали, товарищ майор, – посетовал Караган. – Любые действия надо продумывать, а не так, с кондачка…

– Мы все действия продумываем, – возразил Кольцов. – Кто же виноват, что вы спали, пока другие думали? Расслабились вы что-то, товарищи офицеры. Путешествие продолжается, не забываем. Надо пробиться на восток. Так, быстро все с себя снимаем, отжимаем, потом обратно. Сверху – сухие маскхалаты. И не дай бог, кто-нибудь чихнет хоть раз…

Оперативники стали судорожно стаскивать с себя мокрые гимнастерки и нательное белье.

– Штаны тоже снимать, товарищ майор? – спросил Цветков.

– Снимай, Николай. В штанах сегодня правды нет…

Оперативники сдавленно захихикали, выжимая свои затрапезные тряпки. Спешили – человек без штанов по определению раним и беззащитен. Снова влезли в мокрое, обернулись в маскхалаты, подготовили оружие.

– Тихо… – вдруг прошептал Безуглов, и все застыли, схватившись за автоматы. Лес шумел под порывами разгулявшегося ветра, журчала вода на перекате. – Не слышите, что ли? Гармошка играет…

Да, пожалуй, сквозь порывы ветра долетали какие-то заунывные звуки.

– Только это не наша гармошка, – разочарованно протянул Караган, – немецкая, губная…

Обладатель гармошки отчаянно фальшивил, инструмент тоскливо надрывался, потом затих.

– Правильно, что заткнулись, – проворчал Цветков. – Слушать такое невозможно. Шею бы свернуть этому гармонисту.

Через пять минут они лежали над рекой за травянистым бугром. По курсу – низина, глухой кустарник, трава истоптана сапогами. За кустами потрескивал костер, доносилась невнятная речь.

Оперативники пригнули головы: по крутой тропе от берега поднимался солдат с ведром воды. Он что-то сипло насвистывал, тяжело переставляя ноги. Со здоровьем у вояки были неважно: он прихрамывал, мучился одышкой. Поднявшись на бугор, поставил ведро, передохнул. Потом продолжил путь и вскоре исчез за кустами.

Появился офицер в звании гауптмана – бледный, одутловатый, но сравнительно чистый, в надраенных сапогах – он тоже вышел из кустов, прихрамывая, добрался до обрыва, закурил. Павел напрягся – ничего себе, целый гауптман! Офицер вытянул шею, что-то крикнул. С реки отозвались. Офицер насупился.

– Товарищ майор, надо брать, – сдавленно прошептал Безуглов. – Выскакиваем, вырубаем, тащим дальше по обрыву – и в лес. Пока сообразят, начнут поиски…

– Подожди, – оборвал его Кольцов, – у реки кто-то есть, увидят…

Офицера окликнули из-за кустов: «Герр гауптман, рыбный суп готов!», он встрепенулся, выбросил сигарету, зашагал обратно.

«Рыбный суп в приличном обществе называется ухой», – подумал Кольцов.

Откуда у немецких солдат такие продуктовые изыски, стало понятно через минуту. У берега на плоском камне сидел с удочкой немец в каске и брезентовой плащ-палатке. Река в этом месте делала небольшой изгиб. Немец сидел спиной к берегу, смотрел на поплавок. Удочку он вырезал из тальника, снасть, очевидно, имелась в рачительном хозяйстве до этого. Рядом стояла консервная банка с червями.

– Обожаю рыбалку… – прошептал Безуглов.

Павел размышлял. Рыбак был один. Местность на склоне сложная, камни, глиняные надолбы. В кустах – несколько человек. Сейчас у них обед. Можно подождать офицера. Если не сложится, заберем хотя бы один комплект немецкой формы…

Поплавок ушел под воду. Возбужденно засопел Безуглов. Немец плавно извлек из воды снасть. На крючке ничего не было. Извивался обглоданный червяк. Немец подумал и опустил рыболовное хозяйство обратно.

– Вот придурок… – зашипел Безуглов. – Кто же так делает? Подсекать надо… А он поднимает из воды, как будто взрыватель вытаскивает… Вот оттого они и голодают, идиоты…

Новая поклевка. На этот раз рыбак действовал быстрее. Резко выдернул удочку. На крючке извивалась маленькая рыбешка. Он не донес ее до берега, рыбешка упала в воду. Незадачливый рыболов выругался, согнулся в три погибели, стал выковыривать из банки нового червяка.

– Вот чудак необразованный… – проворчал под боком Безуглов, – с такой рыбалкой тебе всю жизнь червяков жрать. Давайте прирежем его, товарищ майор, смотреть на такое не могу…

Павел высунул голову. За кустами монотонно бубнили. Судя по голосам, там было человека четыре, не больше. И только они. Такое вряд ли продлится долго. Где же офицер, черт возьми? Сколько можно жрать?

Немец снова забросил удочку. На этот раз ему повезло – клюнуло почти мгновенно, немец выдернул леску, и по берегу запрыгала, мельтеша хвостом, крохотная рыбка с красными плавниками. Немец плотоядно заурчал, стал снимать ее с крючка, бросил в жестяную банку, где уже плавала парочка таких же.

– Не мог крючок побольше взять и червяка посолиднее… – недовольно бурчал Безуглов. – Так и будет мелочовку таскать… Товарищ майор…

– Ладно, накажи неумеху, – разрешил Кольцов.

Дважды повторять не пришлось. Безуглов скатился вниз, когда немец закинул удочку и пристраивал на камень свою упитанную задницу.

Он услышал шаги, стал медленно оборачиваться. Безуглов ударил его в основание шеи сцепленными в замок руками. Удар был мощный, послышался хруст. Немец тут же обмяк. Безуглов стащил с немца каску, снял плащ-палатку. Разоблачать дальше не было времени.

Лейтенант за шиворот потащил немца к реке, пинком спровадил в воду. В этот момент фриц очнулся, захрипел. Безуглов вошел в воду, снова взял его за шиворот, погрузил голову в реку. И держал, пока бедолага не перестал биться. Он оттащил его поглубже, вернулся. Тело затонуло, медленно исчезнув из вида. Глубина в заливе была приличной.

– Смотри-ка, в этом месте работают законы физики, – прошептал Караган.