Метро 2035: Город семи ветров

– Амир! Не надо!

Кьяра! Какого шайтана она лезет в мужские дела! Он в бешенстве повернулся к ней, но ругательство застыло на языке, так и не сорвавшись. Он опустил руку, желание убивать прошло.

– Сгинь!

Максуд исчез в считаные секунды.

– Кьяра, объяснись!

– Рано, рано выносить приговоры! Чего бы ты добился, убив Максуда?

– Наказал крысу!

– Крысу? А ты уверен, что это он?

Не уверен. Его зам столько лет служил ему верой и правдой. Но люди меняются.

– Из-за него мы потеряли след. Человек мертв, он ничего не скажет, а мы ничего от него не узнаем!

– Амирхан, мы потеряли человека, но не потеряли головы и не потеряли способность думать. Все метро – маленькая деревня. А деньги, как их не укрывай, все равно оставляют следы.

– А!.. Ты просто успокаиваешь меня!

– Ай, Амир, Амир! А если бы и так, то что в этом плохого?! Ты – мой мужчина, и я тебя люблю. Помни об этом. Кстати, не хочешь продолжить вчерашний разговор?

– Про несуперважное?

– Теперь, пожалуй, очень важное.

– И чего молчишь?

– Знаешь, когда я поняла, что все впустую, то решила встретиться с Мамедом. Постой! – Кьяра заметила, как взвился муж: Мамед – его человек, а она никогда до этого не лезла в их дела, – я ничего ему не рассказала, если ты этого боишься! Просто немного поработала мозгами.

– И чего твои женские мозги наработали?!

– Когда-то был анекдот. Лежат на столе два учебника. Один называется «Логика», второй – «Женская логика. Том первый».

– Ну да, я ж и забыл, что вы у нас образованная. А мы что? Мы университетов не кончали.

– Амир, не обижайся. Ты же знаешь, я ничего не сделаю во вред тебе!

– Не сделаешь? Или не делала до этого?

Амира трясло, он уже никому и ничему не верил. Кьяра же оставалась спокойна и даже, кажется, не обиделась.

– Прости, я стал параноиком…

– Вот видишь, университетов не кончал, а слова умные знаешь, не все еще потеряно! – женщина улыбнулась. – Слушай дальше. Вот те двое. Они же вроде как на рыбалку отправились? Так?

– Пока не улавливаю, что тут такого особенного.

– Время. Они точно знали, они были уверены, что на Артеме не должно никого быть!

– Крыса им доложила.

– Или кто-то, кто знает про ваши с Мамедом дела.

– Так и узнала бы, кто рыбачил в то время. Делов-то.

– Да, это просто. Только вернемся к началу разговора. Напомнить?

– Ты права. И что мы имеем?

– Мамеду срок – до завтрашнего дня. На встречу с ним посылай, кого хочешь, я не поеду, если не против. Устала что-то.





* * *


На следующий день Мамед рассказал бандитам про Газика, а Газик – про Курбана. Теперь осталось только сложить два и два…






Глава двенадцатая




Кьяра сидела под деревом. Огромное, с необъятным стволом и широкими листьями, отлично затенявшими пространство внизу. В стороне скучали два охранника. Да, на острове было безопасно, да, тут были сосчитаны все нерпы и прикормлены все псы, но береженого бог бережет. И что за госпожа без охраны?

Мужчины откровенно скучали. Кьяра никогда не противопоставляла себя остальным, не фамильярничала, но и не подчеркивала свое особое положение. И если она разговаривала с рядовыми бандитами, то это вовсе не выглядело как оказанная милость снисхождение. И с женщиной считались еще и поэтому, а не только из-за того, что она была женой их атамана.

– Госпожа, а госпожа…

– Малик, чего тебе?

– Анекдот вспомнил, про баобаб и собаку, рассказать?

– Знаю, бородатый.

Малик, совсем еще молодой парень, с удивлением взглянул на женщину. Она улыбнулась кончиками губ: молодежь, все объяснять надо.

– Старый анекдот, говорю. Старым был, когда тебя еще в проекте не было.

И отвернулась, давая понять, что разговаривать у нее нет никакого желания.

Малик вздохнул. Потом вынул из кармана складной ножик и стал обстругивать поднятый с земли прутик.

Так-то лучше, говорить Кьяре сегодня совсем не хотелось. Было душно, или ей это просто казалось? Но все равно тут лучше, чем внизу. В последнее время женщине было тошно в убежище, все раздражало, стены и потолки давили. Амир беспокоился и не мог понять, что происходит с женой. А та на все вопросы отмалчивалась или переводила разговор на другие темы. Амир пытался ограничить ее визиты наверх: фон давно уже был нормальным, но солнце… Он называл его ядовитым, и жена была с ним согласна, поэтому приходилось прятаться в тень и строго следить за часами. Уж тут Амир мог бы не беспокоиться: себе во вред она ничего делать не собиралась. Не имела право.

Кьяра всегда считала, что детей у нее не будет, и вот теперь, кажется, ее мечта сбылась. Но все было еще так зыбко, что она пока решила ничего не говорить мужу. Потом, когда придет время.

Женщина старательно гнала от себя мысль о том, что будет, если ребенок родится. Но она, эта мысль, постоянно лезла в голову, не давала ей покоя. Кого он (или она – сама Кьяра, почему-то была уверена, что у них будет девочка) увидит, среди кого будет расти? Таких вот Маликов? Сидит, ножичком забавляется, палочку строгает. И не скажешь, что строгать он может не только палочку. И не поморщится. Патология какая-то. Кьяра с трудом подавила в себе приступ тошноты: она вдруг вспомнила, как однажды случайно увидела результат такого вот обстругивания. Случайно, потому что Амир тщательно оберегал жену от подобных зрелищ. Но это совсем не значило, что она ничего не знала.

Знала и все принимала. И до недавнего момента ее все устраивало. Быт налажен, и даже вполне комфортно, братва смотрит ей в рот, готовая исполнить любое желание. А еще было то, что всегда так привлекало Кьяру: таинственность и чувство беспредельной власти над окружающим миром вкупе с постоянной адреналиновой подпиткой. Что греха таить, она и сама любила поучаствовать в вылазках, получала кайф, впитывая, как губка, страх, исходящий от жертв, питаясь им. Она вдруг поймала себя на мысли, что на самом деле играет в вечное приключение, мрачное, темное приключение, именно играет, а не живет. Что та жизнь, обычная, которую она презирала, – тихая, с бесхитростными радостями, пусть не такая сытая и обеспеченная, но уютная, спокойная, без ночных страхов, – и есть настоящая. И она проходит мимо. А она, Кьяра, все играет и играет.

Кто знает, может, все, что случилось сейчас, как раз к лучшему? Может, это звоночек: хватит, пора на покой?

Естественно, Амиру она ничего такого не сказала.

А он, в свою очередь, тоже думал об этом. Правда, немного в другом ключе.

Амирхана можно было заподозрить в чем угодно, только не в сентиментальности и отсутствии воли. Иначе как бы ему удалось сколотить и, что еще важнее, удержать под своим началом отряд, состоящий из отпетых отморозков, эту вольницу, которая не признавала никаких авторитетов. И не просто удержать, а заставить соблюдать своеобразный «кодекс чести», непреложные правила, причем соблюдать везде и всегда, даже когда ты один, когда тебя, кажется, никто не видит.

Да, Амир университетов не кончал, но психологом оказался замечательным. Система, выстроенная им, была безупречна.

Люди, тщательно подобранные в отряд (он называл это именно отрядом, не признавая слово «банда»), были обязаны подчиняться ему беспрекословно. И они, в другое время и в других обстоятельствах отвергавшие всякую власть над собой, легко соглашались на это. Просто потому, что за послушание имели все, что душе было угодно. Все (или почти все) богатства, накопленные бандитами и хранившееся на том самом складе, который случайно обнаружил Али, принадлежали всем им и находились в общем пользовании. По крайней мере именно так было объявлено. Каждый не просто имел там свою долю, но мог пользоваться ею как захочет и когда захочет.

Амир прекрасно понимал, что удержать одной силой взрослых мужиков на острове невозможно. Не удержишь их и страхом. Поэтому каждый, кто хотел и когда хотел (исключения были, конечно, но это уже вопросы дисциплины), мог получить в хранилище кое-какую сумму и отправиться кутить в город. Полученных наличных хватало и на выпивку (на острове пить было категорически запрещено), и на девочек в борделях. И на покупки, если захочется побаловать себя (или свою пассию). Конечно, афишировать, кто они и откуда, было строжайше запрещено. Хотя все обо всем догадывались и без этого, да только кому какое дело, если клиент платит звонкой монетой?

Скажете, не бывает такого? Да чтобы мужик, выпив и расслабившись, не стал кичиться своим положением? Хвастаться богатством и «подвигами»? И будете правы. Не бывает. Вернее, не бывало. Зря, что ли, Амир щедро платит своим шпионам-соглядатаям? После того, как парочку особо зарвавшихся нашли на причале с перерезанным горлом, а другим, чьи «грехи» не тянули на столь быструю и скорую расправу, устроили показательную «порку» перед строем с подробным перечислением «заслуг», желающих нарушить обет оказалось немного. А если быть точным – никого. Народ усвоил: командир щедро одаривает, но и наказывает жестоко. Вычислять соглядатаев даже не пришло никому в голову, это мог быть кто угодно, от хозяина притона или шлюхи, с которой провел ночь до нищего на базаре в «Старом городе». Стукачков знал только Максуд и пара человек из его ближайшего окружения, но эти молчали и будут молчать, даже если из-за их молчания Каспий выйдет из берегов и небо обрушится на землю.

Был и еще один пункт, одно правило, нарушить которое ни у кого не хватило бы смелости: с Артема уйти было нельзя. Впрочем, ничего нового, обычный принцип обычной мафии.

И все-то было отлично, и все-то работало как часы. До этого гребаного случая!

В том, что это не предательство крысы (конечно, без нее тут не обошлось), а сбой дала сама система, Амир стал думать после одного разговора с Кьярой.

Не раз и не два благодарил он Аллаха за то, что тот когда-то подарил ему эту женщину. Она и женой была замечательной, и собеседницей, и, что самое главное, единственным человеком, которому он мог безоговорочно доверять. Проверено. Не раз и не два. И советы дельные давала. Он, Амир, тоже не лыком шит, конечно, но горяч, под запал мог и дров нарубить. А Кьяра рассудительная, вовремя останавливала его, направляла. И всегда оказывалась права. Амирхан настолько привык советоваться с ней, что Максуд, которому такое положение совсем не нравилось – где это видано, чтобы женщина совала свой нос в мужские дела? – рискнул высказать все это командиру. Прибавив, что и братва недовольна – атаманом баба правит.

– Ну-ну. Недовольны, говоришь? И тебе не нравится. Я услышал тебя. Свободен.

Случай поставить зарвавшегося, как считал Амир, заместителя представился скоро. Артемовцы в который раз столкнулись с людьми Бобра, ситуация сложилась патовая, ни тем – ни тем, но двое из банды были захвачены извечными врагами. Возможность выручить бойцов была, но действовать надо было немедленно.

– Не дрейфь, Максуд. Справишься. Подсказывать не буду ничего, все сам. А то еще скажешь, что мне опять чего баба нашептала.

Намек был более чем прозрачен.

Как результат – банда потеряла двух людей, виноватым в этом со всех сторон оказался Максуд. Мужчина даже зла не затаил на своего начальника (Кьяра, кстати, остерегала Амира от этого, но это был тот редкий случай, когда она ошиблась), твердо уверившись: всяк сверчок знай свой шесток.

– И братве объясни: я не Стенька Разин, свою жену топить не собираюсь. Ой, да не смотри на меня так, я ж тебя не заставляю этим головорезам уроки истории СССР преподавать. Достаточно того, что мы с тобой когда-то в школе отметились. Главное – суть. Сам-то, надеюсь, все понял.

– Ребят жалко.