Мистер
Часть 24 из 111 Информация о книге
Потянув за металлическую петлю, Алессия оглядывается в поисках замка и вскоре защелкивает ремень. – Вот так, – довольно объявляет она, и теперь уже я прячу улыбку. Кто знает, быть может, она очень редко ездит на машине. – Ты дома научилась так играть на рояле? – начинаю я разговор. – Мама меня учит. – А она играет так же хорошо, как ты? Алессия качает головой. – Нет. И неожиданно вздрагивает. От холода или по другой причине. Я включаю обогреватель, и мы поворачиваем на набережную Челси. Сквозь метель мерцают огни моста Альберта. – Как красиво, – тихо произносит Алессия. – Да, очень. «Ты тоже очень красивая». – Поедем медленно, – говорю я. – Водители в Лондоне редко видят снег, к скользким дорогам нужно привыкнуть. – К счастью, улицы почти пусты, и мы без труда сворачиваем с набережной. – А что привело тебя в Лондон? Мгновение Алессия смотрит на меня во все глаза, а потом опускает взгляд на колени. – Работа? – подсказываю я. Но она уже сдулась, как воздушный шарик, спряталась в свою раковину. «Черт». Меня пробирает озноб. Здесь что-то не так. «Совсем не так». – Ничего страшного. Просто не будем об этом говорить, – стараясь вернуть ее расположение, пожимаю плечами я и торопливо задаю другой вопрос: – Как тебе удается запоминать целиком такие длинные и сложные произведения? Судя по выражению лица, на вопросы о музыке Алессия отвечает с куда большим удовольствием. – Я вижу ноты, – говорит она, постукивая себя по лбу. – Как на картине. – У тебя фотографическая память? – Фотографическая? Не знаю. Я просто вижу каждую ноту в своем цвете. И запоминаю цвета. – Ого. – Я слышал о такой особенности памяти. – Это называется синестезия – содружественное ощущение. – Син-э-ти… – Она умолкает, не в силах выговорить незнакомое слово. – Синестезия. Алессия пробует еще раз, намного успешнее. – А что это такое? – спрашивает она. – Ты видишь каждую ноту в своем цвете, так? – Да. – Ну вот. Тогда все ясно. Многие гениальные музыканты синестеты. А еще что-нибудь ты видишь в цвете? Она озадаченно смотрит на меня. – Буквы? Или цифры? – Нет, только музыку. – Потрясающе. – Я улыбаюсь. – Помнишь, я сказал, что ты можешь играть на моем рояле, когда захочешь? Так вот, повторяю: пожалуйста, играй. Ее улыбка болью отдается в моем паху. – Спасибо, – шепчет Алессия. – Мне нравится рояль. – А мне нравится тебя слушать. И мы умолкаем, дружески улыбнувшись друг другу. Спустя сорок минут я сворачиваю в тупичок в Брентфорде и останавливаюсь возле скромного домика. Уже стемнело, но в свете уличных фонарей я вижу, как в гостиной отодвигается штора, и за стеклом появляется лицо молодого человека. «Ее приятель?» «Обязательно надо выяснить». – Твой приятель? – спрашиваю я. Сердце бьется о ребра, а в ушах стоит гул, пока я дожидаюсь ответа. Она смеется тихо, мелодично, и я, не сдержавшись, широко улыбаюсь. Я впервые слышу ее смех и хотел бы услышать его снова… и снова. – Нет. Это Михал. Сын Магды. Ему четырнадцать лет. – Да? Высокий мальчик! – Он такой. – Ее лицо освещает улыбка, и меня пронзает острый укол ревности. Парень ей явно нравится. – Это дом Магды. – Понятно. Твоей подруги? – Да. Подруга моей матери. Они… как это называется… подруги по переписке. – Я и не знал, что такое еще бывает. Они встречались? – Нет. – Алессия крепко сжимает губы и опускает глаза. – Спасибо, что подвезли, – шепчет она, завершая разговор. – Был рад помочь. Прости, что утром так получилось. Я не собирался на тебя набрасываться. – Набрасываться? – Ну… прыгать, хватать… Как кот. Она снова смеется, ее прекрасное лицо сияет. «К такому смеху легко привыкнуть». – Это был сон, – говорит она. «И снилась мне ты». – Может, зайдете выпить чаю? Теперь моя очередь смеяться. – Пожалуй, нет. Не будем устраивать переполох. К тому же я предпочитаю кофе. Алессия сдвигает брови. – Кофе у нас тоже есть. – Мне пора. Дороги все в снегу. Когда еще доберусь домой… – Спасибо, что подвезли. – До пятницы. – Да. До пятницы. Улыбка будто зажигает огоньки в ее глазах, и я теряю рассудок. Алессия выбирается из машины и идет к входной двери. Та открывается, отбрасывая на заснеженную дорожку золотистый отсвет, и на пороге возникает юноша. Михал. Он кидает на меня угрюмый взгляд, а я смеюсь. Михал. И он ей не приятель. Развернувшись, я включаю музыку погромче и отправляюсь в Лондон с глупейшей улыбкой на лице. Глава 8