Черная перепелка
Часть 18 из 35 Информация о книге
— Его оперировал как раз доктор Тропинин. — А причем здесь доктор, я не поняла… — Ты бы видела его. Высокий блондин, красавец. Теперь все поняла? — Да, поняла. Семен… — Ничего не говори!!! Он не мог, поняла? Это не он. Он никогда бы не смог сделать такое с Милой. — А вы все… Кто-нибудь знал об этом? Ее же искали? Марксовского следа не было? — Был. Там, под Марксом, в деревне Караваево, живет один известный художник. Мила ездила туда, брала уроки живописи у него. — Ясно. — Ничего тебе не ясно! Она на самом деле брала уроки, мы вместе с ней ездили, покупали бумагу, холсты, краски, кисти… И она рисовала… У нее пальцы были в краске! — Одно другому не мешает, — вырвалось у Вероники, и она, понимая, что напрасно это сказала, даже зажмурилась, ожидая гневной вспышки мужа. — Похоже на то, — неожиданно согласился он с ней. В ту ночь он уехал к Закатову, вернулся под утро, сказал, что Андрея арестовали, выпил не закусывая бутылку водки и сразу же уснул. Утром Вероника отпаивала мужа шипучкой от похмелья, от куриного супа он отказался. — Слушай, у меня разговор к тебе один есть, — сказал он, надевая чистую рубашку и собираясь на работу, как если бы ничего не случилось, и его хозяина не арестовали. — Да, слушаю. — Я про духи. Примерно неделю тому назад меня остановила одна дамочка. С виду такая простушка, что ли. Обыкновенная тетка, базарная. — В смысле — простушка? Я вот тоже простушка. — Сейчас я объясню тебе, и ты все поймешь. Вот Мила, к примеру, не была простушкой. Она красиво одевалась, от нее пахло дорогими духами, она могла себе это позволить, вернее, Андрей. — Ты мне тоже подарил вчера духи за шесть тысяч, — все еще не могла взять в толк, что имеет в виду муж, говоря о простушках. — Вероника, прошу тебя, не перебивай меня! Я же не просто так говорю, и дело не в том, кто простой или непростой… Уф, запутала меня. Я же говорю — хочу рассказать тебе про духи. Когда эта тетка села ко мне в машину, вот если бы я ее не видел, то подумал бы, что села Мила. Тетка пахла, как Мила! — Одни и те же духи? Ну и что? — А то, что я знаю эти духи. И стоят они охренительных денег! — Так уж и охренительных! И как же они называются? — «Перец Карона». У них специфичный запах. Открой интернет, почитай, заодно и узнаешь, сколько они стоят. Но Веронику не надо было просить, она уже открыла телефон и закопалась в интернете. — «Caron’s Poivre» — духи, которые были созданы в столице мировой парфюмерии Париже более пятидесяти лет назад. В переводе с французского «poivre» — это «перец». И название полностью оправдывает дерзкое и терпкое содержимое флакончика, — читала она вслух. — «Карон Поивр». «Перец Карона». А у тебя хорошая память! Надо же, запомнил такое сложное название! — Да всякий бы запомнил, потому что там пузырек интересный, весь в пупырышках, с золотой такой башенкой… Андрей подарил Миле на день рождения, она при мне (мы тогда ездили в город, не помню, зачем) достала коробку из сумки, открыла ее, показала мне пузырек, сказала, что сама не понимает, как можно покупать такие дорогие духи. Подушилась ими, и вот тогда я понял, какие могут быть духи… Яркие, что ли, такие оригинальные, необычные… — «…Французы наполнили его всевозможными пряностями и смесью красного и черного перца. Фишка парфюма — в нестандартной форме сосуда, который стоит в разы дороже самого содержимого. Венчает его кристалл „Baccara“, выполненный в форме зиккурата. Цена достигает две тысячи триста долларов. К слову, запах подходит как дамам, так и кавалерам». Прочитав это, Вероника мягко так, но выматерилась. — Теперь я начинаю понимать, почему ты рассказал про эту тетку. Она не могла позволить себе купить такие духи, так? — Вот именно! Я высадил ее на рынке, она рассказала еще, что ее муж торгует в рядах зеленым луком, а она сама — подушками. Где лук с подушками, а где — духи за две с половиной тысячи долларов! — И что? — Не знаю… Но Андрей не убивал Милу. А тот, кто убил, мог ограбить ее, снять с нее все золото, брильянты, забрать и эти духи. Конечно, все это могло быть просто совпадением, но попробовать-то надо! Давай разыщем эту тетку на базаре, да и поговорим с ней. — Ты думаешь, что это она? — Нет, конечно. Но где-то она эти духи взяла. Познакомимся с ней. Или просто проследим. — Давай! Она хоть и согласилась, но на самом деле не верила в эту авантюру. Но, с другой стороны, эта тетка могла и не знать, сколько стоят эти духи, да и купить она могла с рук там же, на базаре, у человека двадцать пятого по счету после убийцы. — Мила часто пользовалась этими духами? — Думаю, что да. Они очень ей подходили… А почему ты спрашиваешь? — Ты не понимаешь? Одно дело, когда пузырек полный, и его можно продать или подарить. Но когда он ополовиненный, то просто отдать, понимаешь? — Нет. — Думаю, что эта тетка духи не покупала, ей их просто дали. Не подарили, а просто так отдали, потому что он был неполный. И сделать это мог кто-то из близких ей людей. Причем откуда взялся этот «Карон», тетка тоже не знала, потому что если бы знала, что бывшую владелицу духов убили, то вряд ли душилась бы ими и таскалась на рынок… Уф, я запуталась уже. — Ну что, поехали на рынок? — Поехали. Так что с Андреем-то? Ты молчишь, ничего не рассказываешь. — Его обвинили в убийстве жены. Вот так. — А что с домом? Кто там остался? — Это был чисто женский вопрос. — Там все в порядке. Никто не верит в его виновность, а потому все наши там продолжают охранять дом, Галка прибирается там. Все ждут возвращения Закатова. И он вернется. Вот увидишь! Вероника хотела сказать, что, мол, это случится лишь в том случае, если найдут настоящего убийцу, но промолчала. — Конечно, вернется, — сказала она неуверенно. 21 Андрей Закатов сидел перед Дождевым и Соболевым с видом человека, который не в полной мере осознал, где он находится и по какому поводу. Он был раздавлен горем, это было видно. Он как-то почернел лицом, глаза потухли, линия рта изменилась — уголки губ опустились. Худой, изможденный, в черном свитере, ворот которого он постоянно подтягивал к подбородку, словно ему было холодно, он всем своим видом вызывал сочувствие. — Скажите, Закатов, — Дождев собирался задать ему самый главный вопрос, — почему вы не обратились в полицию, когда пропала ваша жена? Закатов нахмурился. Закашлялся, словно захлебнувшись переполнявшими его чувствами. — Я знал, где она и с кем, — неожиданно признался он. — Знал, что с ней все в полном порядке. — Это может означать, что ваша служба безопасности также бездействовала? Закатов кивнул. — Можно поподробнее? — спросил Соболев и бросил взгляд на Дождева, мол, ты же не против. Все понимали, что куда полезнее будет выслушать вдовца, не перебивая, чем задавать ему дежурные вопросы и вытягивать из него информацию. — Может, я и занят был сильно и недостаточно времени уделял Миле, но какие-то важные вещи и события я все-таки оценивал, понимал, анализировал. — Что вы имеете в виду? — не выдержал Соболев. — Уроки живописи. Если первые два визита к Гришину я воспринял нормально, даже обрадовался, но когда Мила накупила сразу все виды художественных красок, масляную и акварель с акрилом плюс наборы пастели, я понял, что она перегнула палку. Что так не бывает. У меня сестра рисует акварелью, к примеру. Да, она может писать маслом и акрилом, но на первом месте у нее акварель, и уж если она начинающий художник и записалась на мастер-класс по акварели, то вряд ли станет покупать пастель… Но даже не это главное — я видел, что она изменилась. Сильно. Плохо спала, я просыпался ночью от того, что ее рядом не было. Сидит, смотрит в окно… Спрашиваю, почему не спишь — говорит, что просто бессонница. Мила — талантливый человек, она действительно ездила к этому художнику, Гришину, он живет в деревне Караваево. Она так тщательно собиралась, упаковывала свои краски, бумагу, холсты… Теперь-то я понимаю, что это не она рисовала, хотя если бы у нее было время, то сама бы писала свои натюрморты… Уф… — Вы сказали, что знали, где она, — торопил его с рассказом о главном Дождев. — У нее был роман с доктором Тропининым. Это он оперировал меня в августе прошлого года в Марксе. Он красивый мужик, интересный. Влюбились они. Крепко, видать, влюбились. Крышу основательно сорвало у обоих. Я попросил проследить за Милой, вот тогда все и вскрылось. Я скандалов не устраивал, все ждал, что у нее это пройдет. Но не прошло. — Где они встречались? — По этому адресу прописана медсестра той больницы, Савушкина. Она им помогала. — Когда ваша жена пропала, вы точно знали, где она и с кем? — Я был уверен, что она с Тропининым. Вернее, знал точно. Сначала она поселилась в местной гостинице, у меня даже есть фотографии, где видно, что они заходят туда вместе с Тропининым. Телефон она отключила. — Но шло время, она так и не давала о себе знать. Неужели вам не хотелось увидеться с ней, поговорить? — Это я ждал, когда она решится наконец все рассказать мне. — И что бы вы сделали? Отпустили бы ее или?.. — Да, конечно, отпустил бы. Но она так и не позвонила. Я понимал, что она боится меня. Не в том смысле, что я мог бы причинить ей физическую боль, нет, ни в коем случае. Я не такой человек. Она просто боялась всего этого, я думаю, не знала, как я отреагирую. Ну и, предполагаю, ей было стыдно за свою ложь, за измену.