Первый Ангел

При всем изяществе нашей беседы, Вы должны понимать моё смущение и наличие ряда вопросов… - Мефистон постепенно ловил нить беседы, но такой стиль общения с непривычки невольно вызывал улыбку.



Конечно, я понимаю. Начну отвечать. Я представляю Могущество или Круг, в сферу внимания которого Вы попали. Да, мы называем таких людей, как мы с вами – «Могами». Думаю, смысловые образы очевидны. Место нашей встречи, если можно так сказать, «Навь». Дань древним традициям, мифам и знанию нашего народа. Думаю, будет легче, если мы станем говорить на одном языке. Вы прекрасно понимаете, что я в Круге не одна… - Дама излучала приветливость.



Благодарю, что просветили. Значит, я «Мог» и мы с Вами «Навигаторы» Нави? Что же, не лишено логики, постараюсь придерживаться удобной для Вас терминологии. Позвольте поинтересоваться, как Вы меня нашли?



Найти Вас было не сложно… ах, давайте перейдем на «ты», ведь мы ровесники и нас так многое объединяет! – Дама улыбнулась и подалась вперёд так, что отказать было невозможно.



Вы… Ты лично меня знаешь? – удивился Мефистон.

Имею представление, - еще одна загадочная улыбка с опущенными глазами – так что найти тебя было не сложно. Ты же сам находил других в Нави, только не знал, как выйти на связь. А мы знаем. Само приглашение было своего рода тестом… на владение даром. Человек может быть могом и не знать об этом, подавлять в себе, или просто быть одаренным ничтожеством. То, как и где ты меня встретил, развеивает все сомнения, - Дама всплеснула руками и сделала даже шаг навстречу собеседнику, - Боже, да сам факт, что ты, получив такую записку, не покрутил пальцем у виска и не выкинул в помойку, а смиренно пошел «встречаться во сне», уже выдает тебя с головой.

Кому выдает? В чем цель нашей встречи? – Мефистон всю жизнь скрывал своё пылающее «могущество» и самообладания не терял.



Кругу, конечно! Мы ищем могов и стараемся им помочь, обучить, если они к этому готовы и желают. Защитить их от мира, дать компанию товарищей, единомышленников, где их всегда поймут, - Дама раскраснелась от воодушевления, смотрелось очень мило.

«Вот она, рыба моей мечты»… Как в современных сказках, да? – Мефистон был неумолим.



Не будь таким занудой, Рыцарь! Иногда сказки говорят чистую правду. И ты хочешь в это верить, иначе бы встречал меня в костюме, а не в доспехах. Если бы вообще встречал.



Что же, действительно, я хочу в это верить и мне нечего терять. Какие условия вступления в ваш Круг? Что мне это дает и к чему обязывает?



Ничего личного, только бизнес, да? Ну ты и бука. Если ты заинтересован, то я дам адрес, время и обсудим на личной встрече. Есть вещи, которые в Нави не решаются.



Я заинтересован.

Тогда доверь мне свою руку, Рыцарь Света, - и Дама протянула свою прекрасную ладонь, подобную белой розе.



Мефистон подумал, что это ведь даже не настоящее прикосновение и опасаться не стоит. Тем более, в доспехах. Он протянул руку, и Дама коснулась его как дуновение звездного ветра. Он ощутил тепло, мягкость, нежность, игривость кошки и милость царицы в этом прикосновении. Чувство было настолько сильным, что он не смог удержать его и проснулся.

Как ребёнок! – услышал он насмешку Красного. Синий же просто вздохнул так, что не услышать его было трудно.



Мефистон хлопал глазами, ждал, пока удары сердца замедлятся, и невольно посмотрел на руку, которой коснулась Дама. В его психической крепости, в его комнате, у него дома, среди ночи, в его ладони, лежала аккуратно сложенная записка, с ароматом духов.



Осознание.



Выяснилось, что мир духов тесно сплетается с миром бренным. Зная ключи можно было сделать мысль очень и очень материальной. Мефистон понял это давно, когда однажды среди ночи проснулся и обнаружил у себя в руках Меч Зари, легендарный воображаемый клинок, которым он разгонял тьму мира духов и его обитателей . Только теперь он физически холодил руку, был тяжелым и длинным. Через пару мгновений меч растаял, но в одеяле была проделана очень невоображаемая дыра…



тех пор Мефистон не раз в тишине и одиночестве пытался повторить опыт, превратить энергию мыслей в физические явления. Чаще всего удавалось только ломать или поджигать кое-что. Однако забыть холод и тяжесть меча он уже не мог. Это было, а значит, может быть снова. Для обычного человека «ломать и поджигать» силой духа было бы уже достаточно, чтобы звонить в ФСБ, креститься и кричать «нечистая сила». Поэтому большую часть усилий Мефистон направлял на дисциплину



владение собой. Вдруг заснешь на лекции и очнешься с заветным мечом в животе однокурсника!



Дисциплина, самоконтроль, железная воля были нужны не только для того, чтобы скрыть свою «особенность». В мире духов, как Мефистон тоже знал с детства, он был далеко не одинок. Безымянные и непознанные существа ночи встречали его по ту сторону. Для них тоже со временем подобрали слово из легенд и стихов – «Демоны».




помощью голосов удавалось скрыться от них, или отпугнуть, или победить. Они могли быть страшными и хищными, или очаровательно манящими, как сирены

греческих мифов, или хитрыми и скрытными, чей шепот не давал ему покоя . Все они были едины в том, что хотели завладеть его мыслями, сущностью, залезть к нему в голову, как он это ощущал. И хотя внешне казалось, что одни пытаются его сожрать, а другие свести с ума, Мефистон чувствовал за этим фасадом более глубокий голод - они все хотели сюда, в реальность. А он был бы для них мостом.



Голоса говорили об этом, рассказывали древние легенды из истории Земли. Но лишь когда тяжесть Меча Зари легла в его руку, Мефистон, по-настоящему поверил, что границу миров можно преодолеть. Такая вера приходит с холодным потом и заставляет по новому взглянуть на привычные вещи вокруг, осознать их хрупкость и тщетность перед лицом безвременных и бесчисленных чудовищ, жаждущих по ту сторону. Если он в детстве, без знаний и усилий, мог перенести меч, то кто и что еще, возможно каждый день, проникает сюда?



Привыкнуть можно даже к опасности. Тем более, если она исходит от тебя самого. Считать себя заложенной бомбой или угрозой человечеству Мефистон отказывался. Любое знание это клинок с двумя сторонами, как возьмешь его, так и послужит. Мир духов не исключение. Чтение мыслей, лечение болезней, познание тайн Истории и природы, даже убийство врагов, всё достижимо, надо лишь уметь взять. И он планировал научиться. Дело рискованное, но нет легких побед, нет удач без неудач. Жить изгоем, скрывать свою «особенность» - это не для него. Потенциал мира духов будет освоен, такие как он должны занять подобающее место на земле.



Нельзя отворачиваться от знаний , от сил, от возможностей, даже если овладение ими требует разбить демонов. Своих демонов страха, неуверенности, боязни нового, привычки к комфорту и простой картине мира. Хватит пить таблеточки перед сном и закрывать глаза на правду. Он, Мефистон, заставит их видеть, слышать и признать, «особенные» - это не просто люди, это больше, чем люди. Новая ступень эволюции. Примерно так он думал долгими бессонными ночами, когда представлял своё будущее и грозил кулаком миру, который не готов был принять его в объятия.



«Долгая Война», как он назвал свой дерзкий план еще в детстве. Его решимость, нет, ожесточенность, только росла с годами. Ведь если бы его дар изучался, практиковался, осваивался , то он не был бы так одинок, не надо было бы строить из себя чудака-ботаника. Его путешествия не были бы уникальным и порой смертельно опасным опытом. Он хотя бы мог о них с кем-то поговорить! Он мог бы служить, быть полезным, признанным. За всё это придется драться, и пощады не будет…



Найти книги по теме оказалось крайне трудно . «Как? Ведь о колдовстве, магии и экстрасенсах написаны горы книг!». Горы были скорее навалены, чем написаны. Мефистон не брезговал изучать даже бульварные детективы с намеком на мистику. Вдруг, согласно пословице, жемчужина будет в навозной куче, а иголка – в стоге сена. Ведь нужная ему тема была вовсе не «магия», а как в реальности поступать при наличии дара. В итоге большую часть доступных книг он отметал как «сказку на потеху», где магия описывалась ради процесса, красивых заклинаний, палочек, ритуалов, «авада кедавры» и коммерческого успеха.



Вампиры, оборотни, Иные , ведьмаки сыпались как из рога изобилия, соблазняя бесконечными приключениями и многотомными сагами . Но ни в одной книге он не находил того, что на самом деле представало перед его внутренним взором. Демоны популярных сказок были мультяшными злодеями, населяющими «другие измерения»



подземные миры. С ними даже поговорить можно было, черт возьми! Ничего общего с безумной бесконечностью его видений и нечеловеческой жаждой крови реальности, которую излучали сущности по ту сторону.

Магия была забавным и красивым занятием, которому надо «учиться», зубрить формулы, правильные слова заклинаний, обереги и амулеты. Как будто в самих по себе словах и вещах была какая-то особая сила. Ничего подобного он не ощущал. Мир духов был полон обещания силы, его энергии казались колоссальными и Мефистон чувствовал, что стоит только начать черпать и трудно будет остановиться. Один раз сломав «красную линию» человека быстро войдешь во вкус. Но если и были способы подчинить эти бушующие потусторонние энергии каким-то вещам, словам или бумажкам – он их не знал, и не думал, что это возможно. Стоит один раз услышать шепот демонов, чтобы понять, эти сами скорее подчинят себе вещи, чем покорятся им. Для него, мир духов брался волей, стальным упорством, несгибаемым намерением. Если чего и боялись демоны его снов, то это Меча Зари и недетской готовности дать им отпор. И почему-то Мефистон верил, что там, по ту сторону, сама готовность и цель это мощь, а не какое-либо знание приемов. Безумие покорится только безумцу.



Но даже не игрушечная магия отталкивала его в «сказках» больше всего. Фантазия не грех, авторы явно не имели никакого представления о реальных силах по ту сторону. Так ведь и не притворялись. Что поражало Мефистона на самом деле, это кухонный масштаб мышления магов в большинстве произведений. Что делают маги в мире Поттера – прячутся от людей. Что делают Дозоры? Прячутся от людей. Все лабиринты Ехо так вообще сплошной уютный чуланчик. Даже фантазируя о яркой и понятной, изучаемой магии, авторы помещали своих героев в гетто . Обладая волшебством, маги не пытались изменить мир. Не пытались помочь людям. Не лечили болезни, не прекращали войны и голод. Не пытались добиться понимания, уважения с обществом и жить вместе. Статус изгоев или просто свой отгороженный мирок иллюзий, в котором происходят значимые лишь для магов события – вот классический сюжет популярных книг. Магия создает проблемы магов и решает их, всё. Еще может подогреть кофе… А что написано на воротах гетто, «Хогвартс», «Дозор» или «Каждому Своё»1 - так ли уж важно?



Вторая категория книг вселяла в него надежду. Они явно были написаны людьми, которые верили в «колдовство» и не пытались поднять деньжат на популярной теме. «Молот Ведьм», Протоколы Салемского процесса, наиболее современная и популярная книга – «Учения дона Хуана» К.Кастанеды. Первые источники были важны ему своей угрюмой серьезностью и принятием факта наличия особых сил как очевидного и обыденного. Уж лучше быть объектом «охоты на ведьм», когда в тебя хотя бы верили как в «ведьму», а не психически больного. Когда законы колдовства пытались постичь, пусть и для борьбы с ними.



«Учения» впервые зацепили его своим содержанием. Работа Кастанеды стала широко известна как песня о чудесах психоделических путешествий и снадобий . Но это лишь фасад. Любой , кто хочет увидеть, о чем книга на самом деле, либо как Мефистон, нутром чует, что автор пишет правду – поймет, что кактусы и порошки в истории служат лишь грубым техническим средством. Средством показать человеку изнанку обычного мира, вытолкнуть в «мир духов» пинком под зад. Не искусством, не силой воли, а просто биохимией. Чтобы научиться плавать, в воду сначала бросают, лишь потом ты заходишь сам. Книга была совершенно о другом, о безграничной силе



возможностях духа. Даже сбор ингредиентов для волшебных зелий там был особым ритуалом. «Места силы», тональ и нагваль, четкое различение двух миров, всё как бальзам на душу ложилось Мефистону. Он читал о пути знания индейцев яки снова и снова. Как в известной поговорке: «хорошая крыша едет сама», по мере углубления в



Надпись на воротах концентрационного лагеря Бухенвальд, “Jedem das Seine”

повествование становилось ясно, что дону Хуану давно были не нужны настойки и кактус пейот, он был человеком силы, воином, сам по себе.



Образ воина духа, который четко сознает риски, неизбежность путешествия смерти и твердо идет по жизни, стал главным примером для Мефистона. После этой книги он поверил, что не одинок, и рано или поздно встретит настоящих мудрецов, которые его примут, научат и оценят. Поверил, или хотел поверить. Впервые он получил практическую помощь в своих путешествиях. Одно дело догадываться, что дисциплина духа , бесстрашие и несгибаемое намерение – хорошее оружие против демонов. Другое, услышать это из уст опытного наставника, товарища, в лице автора книги и его героя.



Он научился относиться ко всем предметам иначе, видеть их отражения в мире духов, располагать вещи в квартире определенным образом, символизировать уважение и обращаться к пространству, дому, одежде, окружая себя щитом из осознанности, из вещей, к которым он прикоснулся разумом и душой. «Говорить с вещами? Ничего себе» - Вы можете сказать. Но разве это более удивительно, чем видеть демонов во сне и наяву? Или, если уж на то пошло, верить в приметы , плевать через плечо, стучать по дереву и накрывать зеркала в доме покойного черной тканью? Мефистон знал, что его путь воина куда более разумен, обоснован и честен перед самим собой. Самое главное, он работал.



Что было особенно важно, Дон Хуан не скрывался. Он был персонажем книги реального автора, который представлял свою историю как личный опыт общения. Мефистон не сомневался, что так точно описать его ощущения по чистой случайности было невозможно. Следовательно, Дон Хуан или его живой прообраз, действительно существовали. Пусть в пустыне на границе Мексики, но жили, практиковали своё искусство, были известны местному населению и не преследовались. В отличие от «сказочных гетто», люди знания на земле яки свободно пользовались техникой, вступали в контакт с обществом, помогали или мешали кому хотели и уж точно ничего не боялись ни на этом свете, ни на другом. По признанию самого Кастанеды, он без особого труда нашел Дона Хуана через общих знакомых, видел других его учеников, других знающих и всё это не имело налёта тайны, избранности или изоляции. Вот это да! Почему это возможно в Мексике, но немыслимо в Европе? В чем ключевая разница культур? Об этом Мефистон планировал думать дальше.



Совершенно не устраивало Мефистона то, что «проблемы шерифа индейцев не волновали». Хотя и не скрывались, знающие яки мало интересовались проблемами окружающего мира, и совсем забыли посоветовать, что делать тем, у кого сознание меняется не от кактусов или пути воина, а с рождения! «Сгорать во внутреннем огне», конечно , очень почетно , но Мефистону хотелось большего, справедливости , нового порядка в мире. Ладно , какого-то порядка в мире, но частью этого порядка должны быть люди его склада. Книга лишь окончательно убедила его , что он такой не один. Мексика далеко, у них там своя атмосфера. В России был, есть и будет особый путь. И его он собирался проложить.