Прекрасное далеко

– Как я уже сказал, я должен выяснить с чем имею дело и ваша помощь в этом неоценима. Какой смысл шарить руками в темной комнате, если можно зажечь свечу и все внимательно рассмотреть?

– Понятно. – Маркус посмотрел на жену. – Придется говорить, мне не хочется делать то же самое под пытками. Тем более, ты и так уже все рассказала.

– Саманта может внушать свои желания другим. – Ответила Элен. – Если очень сильно захочет. Вот захотелось ей, чтобы Курт стал ее мужем – пожалуйста. Хочется ей, к примеру, красивое платье – и продавец делает ей скидку в восемьдесят или девяносто процентов.

– Почему не отдает бесплатно?

– Потому что любой труд должен быть оплачен. – Пробурчал Маркус. – Я может быть жестко воспитывал детей, но всегда старался сделать из них честных граждан Империума. Взять товар бесплатно, который тебе никто не дарит от чистого сердца – это воровство. Я так считаю. Если она принимает подарки – это одно. Но когда она ЗАСТАВЛЯЕТ сделать ей подарок – это другое. И я постоянно Саманте об этом напоминал и говорил. Она выросла умной девочкой и всего добилась сама, за редким исключением прибегая к своим способностям. И то это касается ее оболтуса-мужа. – Внутренне Сандерс усмехнулся от этих слов. Похоже тесть недолюбливает зятя. – Уверен, что она поступает так и сейчас.

– А что насчет остальных ваших детей? – спросил Сандерс. – Или в вашей семье дар передается только по женской линии?

– Джон всегда говорит правду и знает, кто ему лжет. – Ответила Элен. – Отчего в детстве он часто страдал – мальчишки они же проказники. И считали его стукачом, хотя Джон не мог смирится с несправедливостью. Лгунов, воров, доносчиков он вычислял сразу же, едва ему стоило посмотреть на человека. Маркус хотел, чтобы он пошел в гвардию комиссаром или на крайний случай в милицию, но Джон решил иначе. Сказал, что принесет больше пользы на служащий. Честных чиновников в Администратуме не очень-то и много, а такие как Джон – редкость. Но моего сына заметил кто-то из высшего начальства и продвинул по служебной лестнице. Очевидно, этот кто-то тоже радеет за благо Империума.

– А Джон не обладает способностями Саманты?

– Нет. – Замотали оба родителя. – Это исключено.

– Что если он их просто скрывал?

– Мой сын не стал бы этого делать! – убежденно ответила Элен.

– Он честный, рассудительный, ответственный, порядочный, педантичный. – Зачитал Сандерс с листка, достав его из кожаной сумки комиссара, куда сложил нужные ему документы. – Согласитесь, что таких людей не очень-то и много. Просто идеальный образ чиновника. – Оперативник сложил листок и убрал обратно. – Так не бывает – у всех есть и должны быть недостатки.

– Джон не идеален. – Произнес Маркус. – Он тот еще засранец, уж поверьте, но что касается работы – все так. И семью он поддержит в любом случае, даже если ему придется переступить через себя.

– Ладно, оставим пока его в покое. – С чиновником Сандерс всегда может разобраться, тем более, что за ним уже наблюдают. – А что ваш второй сын Джим? Чем он владеет?

– Джим – везунчик. – Ответил, пожав плечами, Маркус. – Не знаю, способность это или нет, но ему всегда удавалось выходить сухим из воды. В любой переделке. И доказательств его вины никаких, что даже наказать его не за что. Вот он и пошел в гвардию – скучная жизнь фермера это не для него. И раз похоронка еще не пришла, значит он жив и сражается где-то.

Элен с силой толкнула мужа в бок.

– Не вздумай такое говорить вслух! – громко сказала она. – Ты знаешь, что мысли материальны, а слова тем более!

– Интересно. – Протянул Сандерс. – Значит, второй ваш сын невероятно удачлив. А дети Джона? Внукам передались ваши способности?

– Не знаю. – Пожал Маркус плечами. – Саманта начала осознано «желать» где-то к четырнадцати, в шестнадцать у нее уже сформировалось понимание своих способностей. Джон и Джим – чуть раньше, хотя и говорят, что девушки быстрее взрослеют. Но тут, видимо, есть какая-то разница. Джон уже в десять легко отличал правду от лжи, а Джим перестал получать от меня пи… э-э, ремня где-то в одиннадцать. Им сейчас восемь и шесть соответственно, так что, я думаю, рано пока.

– Возьмем на заметку.

– Как вы вообще узнали о нас? – задала вдруг вопрос Элен. – Это кто-то из Ордена разболтал?

– Это секретная информация, – не стал разглашать Сандерс, но все же поделился сомнениями на счет маленькой Кэтрин, – но отвечу честно – ваша внучка интересует нас даже больше, чем дочь.

– Чем же? – спросил Маркус и подбодрил. – Поделитесь с нами тем, о чем мы не знаем. Давайте начистоту, раз вы хотите выяснить, что из себя представляет Элен и мои дети, то без обоюдного доверия это сделать будет сложно. Можно, конечно, всех посадить в изолятор и вскрыть на операционном столе, но, я думаю, это вряд ли приблизит вас к разгадке. И не стоит подвергать других людей опасности – тот тиранид просто был спусковым крючком для Элен, не более. Ей повезло появится на свет именно такой.

Не факт, подумал Сандерс, но вслух это не сказал. Лишнее знание им не нужно.

– И что не так с Кэтрин? – спросила жена. – Дайте догадаюсь – она слишком развита не по годам?

– В точку. – Проворчал оперативник и тут же сделал комплимент. – А вы хороший аналитик.

– У меня была возможность ее хорошенько изучить за эти несколько дней. – Просто ответила Элен и продолжила. – И вы думаете, что у нее способности проснулись сразу же после ее рождения?

– Вашей внучке слишком мало лет, чтобы говорить с ней о таких вещах, но уже сейчас ясно, что ребенок явно развивается быстрее своих сверстников. – Поделился информацией агент. Для семьи объекта она и так не являлась секретной, к тому же стоит кинуть им кость – пусть проявят заинтересованность. Если старшие сами хотят разобраться в том, что им досталось, то глупо отказываться от этой помощи. – В полтора года говорить осознанные фразы и при этом понимать, что ей говорят взрослые… согласитесь, это как минимум странно.

– Кэтрин любознательна, она тщательно изучает этот мир, в котором родилась. – Медленно произнесла Элен. – Ее вопросы… осторожны и в то же самое время глубоки. У меня создалось ощущение, что я говорю с развитой личностью, запертой в младенческом теле и поэтому ограниченной в своих возможностях. То же самое мне говорила и Саманта. Конечно, все это, возможно, мои выдумки не более.

– То есть вы хотите сказать, что ваша внучка – подселившийся в ее тело демон? – спросил Сандерс.

– Нет, она нашей породы. – Отрицательно мотнула головой Элен. – И Хаосом тут не пахнет. – Она кивком указала на бугая. – И ваш псайкер это точно подтвердил.

Оперативник не стал делиться информацией – действительно, никаких эманаций и флюидов Хаоса вокруг девочки замечено не было. Но псионный фон повышенный. Однако, на нее могла влиять ее мать, так что тут еще надо разбираться. И наблюдать. А насчет развитой личности… где-то ему попадалась информация по одному планетарному культу, который признан безопасным. Тамошние жители считали, что не умирают насовсем, но и не встают в ряды воинов Бога-Императора. Они вновь перерождаются в телах своих потомков и таким образом помогают человечеству. Как называлась та планетка? Что-то на «С», надо порыться в архивах.

– Моя внучка не демон. – Твердо произнес Маркус. – Мне надо немного времени, чтобы хорошо узнать человека. Так вот, с уверенностью заявляю – Кэтрин не демон! Она как орк.

– Орк? – удивился оперативник. – А причем здесь зеленошкурые?

– Не слушайте его бредни, господин, – тут же встряла Элен, – он слишком долго и много воевал с ними, чтобы повредиться умом!

– Элен, ты не знаешь орков так же хорошо, как я! – Маркус разобиделся и хотел было замолчать, но все же продолжил. – Знаете, комиссар, – особенно выделил он это слово, словно вставляя шпильку будущему инквизитору, – почему орки не боятся смерти?

– Потому что они не понимают, что это такое. – Пожал плечами Сандерс.


– Нет, – мотнул головой Маркус. – Потому что орк знает, что родиться вновь. В том же самом клане из той же самой грибницы. Он чувствует это подсознательно, как они сами говорят – это у них в крови. Поэтому атаки орков такие стремительные и бесстрашные – они умирают только на время. А потом всегда возвращаются.

– Есть доказательства? – Десантник отрицательно мотнул головой. – Тогда к чему этот разговор?

– Я же сказала – не слушайте его бредни, господин инквизитор. – Вновь встряла Элен. Сандерс услышал в ее голосе тревогу за мужа. Оперативник решил сменить тему – за девочкой он все равно так и так будет наблюдать, чтобы не пропустить момент пробуждения ее способностей.

– Кем были ваши родители? – спросил он. – Я информацию по ним так и не нашел.

– Я выросла в сиротском приюте на Свалке, планете в системе Крошево. Там никто подобных записей не вел, только основные данные и учебные успехи – содержали приют на пожертвования и в основном бывшие его воспитанники. Я тоже помогала, чем могла – там хорошие воспитатели и учителя. Но после той истории пришлось бежать из системы. Однако я стараюсь присылать деньги на счет учреждения – все-таки они меня вырастили.

– Номер приюта помните?

– Мусорный улей, сектор тринадцать, второй уровень, приют номер двадцать восемь. – Отчеканила Элен. – Однако не думаю, что там хоть какие-то архивы сохранились – здание на моей памяти горело раз шесть если не больше. Поэтому и записи практически не ведутся – тяжело каждый раз полноценно восстанавливать архивы по обгоревшим бумажкам.

– Почему здание горело? Старое?

– Весь Мусорный улей стоит на обломках древнего города, а приют находится близко к центру. Место очень уж удобное для торговли. – Ответила женщина. – И приют постоянно пытаются выселить, но каждый управитель цепляется за здание всеми руками и ногами, доказывая его культурную значимость. Да и у Администратума на самом деле не так уж много сиротских приютов в городе, чтобы было куда переселить воспитанников. Оно является памятником Темной Эры, вот его и не продают торгашам – нескольким выпускникам удалось поступить на службу в Администратум насколько я знаю и они протащили соответствующий закон.

– А как же пожары?

– Они всегда происходили внутри – проводка старая, иногда сама замыкает, иногда ей помогают. А на ремонт денег нет. – Элен пожала плечами. – Так говорят.

– То есть Свалка – такая старая планета? – удивился новой информации Сандерс.

– Это вы должны знать. – Маркус посмотрел на оперативника. – У Инквизиции самые полные архивы, сохранившиеся еще на Терре. Там все данные обо всех колониях, существовавших до Крестовых Походов. Насколько я знаю со слов Элен, Свалка – планета-отброс, высосанная людьми досуха еще в Темную Эру. Потому и Свалка – туда горы мусора завозили с соседних систем. И если покопаться в нем, то можно что-нибудь интересное найти. Археологические партии Ордена там до сих пор возятся. И заводы опять же дымят – это те, которые еще сохранились. А астероидные пояса в системе – это бывшие планеты, которые пострадали в ходе какой-то войны. Наверное. Уж больно орбиты у них стабильные.

– Откуда у вас такая информация? – полюбопытствовал «комиссар».

– Элен рассказывала – она же эту систему пока на буксире работала всю вдоль и поперек излазила. – Ответил Маркус. – Да и сам я тоже не дурак – помотался по галактике. – Он пристально посмотрел на оперативника. – Видел такое, что вам и не снилось. – Голос старого десантника звучал торжественно. – Орбитальный десант со штурмовых кораблей, высаживающийся на голову оркам. Лучи Лэнс-орудий, разрезающие мрачную тьму межзвездного пространства и поражающие вражеские суда. Идущие на таран военные корабли орков, раскалывающие наши крейсеры как орех. Все это – воспоминания старого ветерана, которые уйдут в могилу вместе с ним. – Десантник замолчал. Только сейчас Сандерс понял, как же он на самом деле стар, пусть и выглядит на шестьдесят. И в его словах не было ереси – только правда. Оперативник это и сам понимал. Маркус не восхищался ксеносами, но и не брызгал слюной ненависти по отношению к ним. Он просто считал их сильным противником и был прав. Только в Инквизиции Леон по-настоящему понял это.

– Оставим былое. – Решительно произнес Сандерс и встал из-за стола. – Я еще досконально не разобрался в вашем вопросе и предлагаю следующее. Живите как жили, общайтесь с детьми, растите внуков. И сообщайте мне обо всех изменениях. – В его пальцах как у фокусника появилась визитка с номером. – Раз в месяц – отчет, если произойдет что-то неординарное – то сразу же. Такие люди как вы нужны Империуму. – Он помолчал. – Без пафоса не обойтись, но все же скажу – возможно, что за вами будущее и человечество сможет соскочить с иглы варпа. И псайкеров заменят псионы, такие как вы. Просто помогите мне найти подобных вам, а самое главное, установить причину, почему так получилось. Случайная ил это мутация, эволюция или же нечто иное.

– Эволюция и есть мутация. – Произнесла Элен. – Положительная или отрицательная – неважно. Главное, что она несет в себе изменение вида в целом.

– А вы всесторонне развиты. – Сделал комплимент Сандерс.

– У меня были хорошие учителя. – Напомнила женщина и протянула руку. – Генетический материал будете брать прямо сейчас?

– Откуда?… – Сандерс уже было подумал, что Элен все-таки умеет читать мысли, но потом сообразил, что умный человек может и так догадаться. – Впрочем, это было ясно и так. – Закончил он. – Да, я заберу образцы с собой. – Он достал экспресс-набор из сумки.

Кровь и кусочки кожи взяли быстро – исследование не терпит спешки. Маркуса эта процедура обошла стороной – он-то тут не причем. Да и с Элен возились недолго – псайкер ловко срезал пластик кожи, обеспечивая «пациентке» местную анестезию. Сандерс уже собрался уходить, как Маркус остановил его.

– А этим мне что сказать? – он кивнул за окно, где уже собралась толпа любопытных.

– Покажете награду. – Оперативник вынул из кармана приготовленную медаль. За разговором он забыл про нее и вспомнил только теперь, когда десантник напомнил о конспирации. – Двадцать пять лет верной службы в гвардии. Посмотрят и отстанут.

– Спросят, почему меня награждали так долго.

– Скажете что я ваш старый сослуживец. – Серьезно ответил оперативник. – Вспоминали былое.

– Хорошо. – Кивнул Маркус. – Значит, пока вы оставите нас в покое?

– Если мне понадобится ваша помощь, то вы не имеете права мне отказать. – Твердо сказал Сандерс. – Таково мое условие.

– Что ж, принимается. – Десантник улыбнулся. – Я хоть и стар, но порох в патроне еще не отсырел и я смогу им выстрелить.

– Не сомневаюсь. – Сандерс тоже позволил себе улыбку. Этот ветеран импонировал ему. – Но все же перестаньте тащить домой казенное имущество со склада. Если вдруг нагрянет проверка, то казнь кладовщика будет на вашей совести.

– Ну, скажем, не казнь, а всего лишь десять прочищающих мозги плетей, – Маркус продолжал улыбаться, – но я учту.

– До встречи. – Оперативник поднес сложенные указательный и средний пальцы к козырьку фуражки и сделал отмашку. – Мэм.

– Надеюсь, комиссар, мы с вами больше не увидимся. – Элен не была так радушна, как ее муж. – А если и увидимся, то по более благоприятному поводу.

– Я тоже на это надеюсь. – Ответил ей Сандерс и потопал к транспорту под взглядами толпы. Которая непременно ринется к дому Райтов, как только машина развернется и направится в часть. Провинция, что с них взять.

В детском саду для Кати не оказалось ничего нового – воспитатели, также приглядывающие за ползающими малышами, грызущими все игрушки, до которых могли дотянуться, еда три раза в день, сон-час и дикий рев тридцати и даже больше глоток по любому поводу и без. И этим Катя сильно отличалась от остальных, потому что вопить в голос у нее никакого желания не было, а визжать от горя или восторга тем более. Но спиногрызы никак не могли поделить игрушки, которых было мало. Каждому казалось что в этот самый момент у другого моделька, куколка и прочее гораздо лучше чем у него. И возникало желание овладеть, а делиться никто не хотел. И, как заметила Катя, воспитатели подобное «соперничество» поощряли, хотя должны были прививать разумное, доброе, вечное. Но нет – малыши мутузили друг друга почем зря, не нанося, впрочем, сильного вреда – силенок не хватало, а у игрушек отсутствовали острые углы, да и вообще они все по большей части оказались мягкими.

У каждого малыша были свой шкафчик, кроватка, горшок и манеж. В смысле ты там не сидел один, а с двумя-тремя такими же сопливыми и пускающими пузыри оболтусами. Катю дележ игрушек не слишком-то и привлекал – она бы с удовольствием просидела до школы дома, но кто бы ей это позволил? Родителям ведь не скажешь, что ты слишком взрослая для этого тела и можешь сама о себе позаботиться. Сварить еду, конечно, вряд ли получилось – рост от горшка два вершка и надо следить за координацией, а сидеть голодной как-то не хотелось. Хотя бабушка что-то такое заподозрила, да и мама после разговора с ней стала как-то странно посматривать на Катю. Может быть она была слишком настойчива в своих вопросах? В будущем надо следить за своим языком, который может довести до беды. Так что малыши сразу же исключили Катю из списка потенциальных «врагов», способных отобрать игрушку. Один из малолетних де… э-э, товарищей по несчастью, заседающих в манеже, был склонен к накопительству и старался собрать возле себя гору из игрушек, защищая их аки лев. Двое других постоянно объединялись против него и эта возня сильно раздражала Катю воплями и криками. Так и хотелось подойти и дать каждому подзатыльник, но сделать этого она не могла по нескольким причинам. Во-первых – ростиком Катя не дотягивала до самого мелкого и во-вторых – вместе с ней «сидели» одни мальчишки. А они все же сильнее девочек по одной простой причине – так распорядилась природа. Нет, если усиленно тренироваться, жрать стероиды и гормоны, то можно сравняться в силе с мужиком (толстых здоровенных теток в расчет не берем, они кого хочешь своей массой задавят), но вот Катю такая перспектива не прельщала. Ей нравилось ее старое тело, стройненькое, легкое, подтянутое. Не спортивное, но складок кожи на попе и возле нее точно не было. И грудь пусть и чуть больше, чем у подружек, но не висела. Да и не могла она висеть – Катя ведь не рожала. Правда остальным это не мешало ей завидовать. Катя точно знала, что подружки, улыбаясь ей в лицо, потом шипели в ее сторону где-то в углу. Поэтому сильно крепкую дружбу что в школе, что в институте она ни с кем не водила, да и некогда было – отец пострадал в аварии и на старшую дочь резко навалились новые обязанности. Да и целеустремленности Кати было не занимать – не старый мужчина в полном расцвете сил был вынужден сидеть в инвалидной коляске или скакать на самодельном протезе, тогда как у богатых с этим никаких проблем не было. Биотехнологии и мехатроника шагали по планете семимильными шагами, генетики что-то там мутили с ДНК и пробовали выращивать в инкубаторах конечности на заказ. И стоило это все огромных денег, которых у обычных людей просто не было.

Здесь же, в будущем, правил пока еще непонятный Кате капитало-социализм с религиозным уклоном. У каждого гражданина, как она поняла по наблюдениям, существовали закрепленные за ним права. То есть если ты потерял руку или ногу или глаз или какой-нибудь орган, то государство может предложить тебе механический аналог. Простой и надежный или элегантный и модный. Понятно, что последний устанавливался за деньги, тогда как первый можно было бесплатно получить в клинике. И он был реально уродливым, прямо как новый папин глазной протез. И Катя понимала, зачем это было сделано – каждого члена общества нужно было вернуть на свое рабочее место, чтобы не плодить бедность. Потому что вместе с ней растет преступность, в чем она могла убедиться сама.

Время, проведенное в гостях, пролетело слишком быстро. И покидать поселок Горный совершенно не хотелось, возвращаясь в вонючий город с его дымящими трубами, гремящими машинами, кишащий людьми как муравейник. Непросто города здесь называли ульи – людей в них проживало слишком уж много и натурально друг на друге. С удовольствием Катя осталась бы у дедушки с бабушкой, ходила бы в провинциальную школу, работала потом в местном магазинчике или в поле. И привлекал ее поселок тем, что там все друг друга знали. Это не большой город, в темных переходах и коридорах которого скрываются маньяки. И, судя по разговорам взрослых, кое-кто пострашнее. Похоже, все эти бредни про демонов и Хаос не пустой звук – все они на чем-то основаны. Хотя эту тему всегда старались обходить стороной, да и Катя, собственно, не слишком и настаивала. Хотя про орков дедуля разливался соловьем – и как он браво их лупил одной левой, да какие они тупорылые и никчемные и вообще балбесы и все в таком духе. А вот про эльфов его спросить не удалось, хотя Катя и задала вопрос, а есть ли другие ксеносы кроме орков. На что дед ответил, что есть и снова съехал на свою излюбленную тему. Из чего она сделала вывод, что он ни с кем кроме них не встречался и не воевал. Он даже про еретиков так много не говорил (точнее, совсем про них не говорил), как про орков. Пока поток его сознания, рвущегося ручьем изо рта, не прерывала бабушка, строгим приказом требуя не пугать ребенка.

Обратный путь занял не очень много времени – Катя с мамой не потащились на вокзал для дирижаблей. Они проехали на другой конец города, где, оказывается, было построено нечто вроде космодрома. На самом деле в небо торчали несколько длинных столбов, напоминающих дорогу для монорельса. Как потом поняла Катя это оказался маглев. На стартовую позицию выкатывался стратолет, который разгонялся по рельсе с помощью магнитного поля и уходил в небесную высь. Благодаря параболической траектории он быстро оказывался в другой части планеты, где совершал посадку на обычное взлетное поле. Посмотреть в иллюминатор Кате не удалось – ее усадили в специальное антиперегрузочное кресло и тряски, ускорений и торможений она не почувствовала, хотя маме, сидевшей рядом, было дурно, девочка это хорошо видела. Вообще маленьких детей на таком транспорте перевозят редко, но если у тебя есть деньги, чтобы оплатить билет, то всегда пожалуйста. Так что весь полет занял максимум час, может быть меньше. И Катя уже была дома, где их встречал улыбающийся отец.