Проклятие на удачу

За ужином родители шутили, что получили презентов на два года вперед. А когда расходились по комнатам, Арвель поймал меня за локоть и шепнул:

— Я рад, что Эмрис вытащил именно тебя!

— А я-то как рада! — толкнула брата в бок.



Переступив порог своей комнаты, я с улыбкой оглядела привычную обстановку. Кровать, платяной шкаф, стол, стул и пара полок с книгами. Кружевные салфетки, горшки с синей геранью и настенное зеркало. Будто и не уезжала.

В оконную раму постучали. Отодвинув занавеску, я увидела у створки загадочно улыбающегося Эмриса. Светлые волосы были всклокочены, на рукаве рубашки красовались два пятна.

— Это тебе. — Профессор протянул мне блюдце, полное малины. — Мелкие решили сказать тебе спасибо за свинок.

— Мне?

— Ну а кому еще? Ты же мне рассказала об их мечте, — Эмрис подмигнул, — я ведь с ними не знаком. А та милая землеройка ну никак не могла мне об этом поведать.

Я рассмеялась, вспомнив, как возмущался профессор, оказавшийся мамопапой хвостатого семейства.

Отвесив шутливый поклон, Эмрис оставил малину на подоконнике и растворился в вечернем полумраке. Взяв несколько ягод, я с наслаждением вдохнула аромат, сунула их в рот и зажмурилась от удовольствия — сладкие! Взяла миску, обернулась и едва не выронила ягоды — за спиной стоял Кай. Он привычно подхватил меня под руку, не давая оступиться.

— Темного везения больше нет, — с улыбкой напомнила я, отставляя тарелку на тумбочку.

— Я помню. — Кайден притянул меня к себе.

Поцелуй был со вкусом малины: солнечный и сладкий с кислинкой, нежный, сводящий с ума.

— Я пришел пожелать тебе спокойной ночи. — Кай с видом фокусника вручил мне букет крупных белых фиалок.

Какая уж тут спокойная ночь, когда дыхание сбилось и ноги подкашиваются?

Я взяла букет, задумчиво провела пальцами по гладким стебелькам.

— Без колючек?

— Уже без. — Серые глаза лукаво блеснули.

И правда, исчезли мои колючки. Осталось лишь чувство счастья, злость, что богиня тянет с испытанием, и капелька страха — а вдруг не справлюсь?

— Мы справимся. — Кай прислонился лбом к моей макушке.

— «Мы»?

— А ты думала, я пущу тебя одну?

— Кай…

Но слова о том, что я должна пройти испытание одна, так и не слетели с губ, потому что женский голос довольно сказал:

— Правильно, охотник, не отпускай ее. Раздели ее испытание, докажи, что достоин любви!

Посреди комнаты появилась дверь в ореоле темного тумана, вспыхнула белым светом и раздвоилась.

— Найдете дорогу друг к другу — ваша любовь будет сиять всю жизнь. Не найдете — пойдете каждый своим путем, — напутствовала нас невидимая Неназванная.

Что самое страшное в ожидании? Момент, когда оказываешься нос к носу с тем, чего ждал.

Пришлось сделать усилие, чтобы отступить от Кая и шагнуть к правой двери. Пальцы коснулись прохладной ручки, сердце замерло, я посмотрела на Кая, нервно улыбнулась. Охотник обеспокоенно глядел на меня.

— Не задерживайся там, опоздаем к завтраку — мама будет ругаться, — невесело пошутила я.

— Ни за что не огорчим твою маму! — улыбнулся Кай.

И мы шагнули в неизвестность.



Темные камни под ногами и на стенах вокруг. Над головой клубится тьма, стекает по мелким трещинам вниз и прячется по углам. Две арки впереди и позади. И разноголосый шепот, что звучит в пустоте коридора и отдается в душе:

— Я здесь?

— Что дальше?

— Куда идти?


Кайден тряхнул головой, отстраняясь от назойливых голосов. Итак, он добился своего, разделил испытание с Леттой. Но богиня в своем духе — ничего не объяснила.

— Что делать?

— Как понять?

— Вдруг не справлюсь? — тут же подхватили стены, а может, и тьма.

«Идти!» — решил Кай, внимательно изучая обе арки. Они казались одинаковыми. Вплоть до выщерблин на камне.

— Ошибусь…

— Потеряю… — нашептывали стены, их голоса сбивали, путали.

Охотник снова потряс головой, вспоминая. Найти дорогу друг к другу — так сказала Неназванная. Значит, он будет искать.

— Не найду.

— Не пойму.

— Все одинаковое, — бормотали стены.

Страхи. Сомнения — вот то, что они усиливали. Кай усмехнулся. Не будь он охотником, может, и сработало бы. Но он как раз охотник. Присел на черный пол, прикрыл глаза, сосредоточился, как делал сотни раз, когда шел за темными. Найти Летту. Отыскать то, что приведет к ней.

Голоса вокруг стали тише, слова — неразборчивей. Кайден открыл глаза, внимательно осмотрел комнату, в которой находился. Заметил едва видимый след на пыльном камне — он вел к правой арке. Шагнул туда довольный, остановился. Нет. Не так, неправильно.

Не могла Летта тут гулять и не оставить никаких следов, кроме одного отпечатка туфли. А значит, это обман, ловушка для охотника. Но ведь Кай не только охотник, он фейри, который хочет доказать богине, что достоин любви. Следовательно, ставшие привычными за много лет методы не подойдут.

Но как найти ту, что любишь, по-другому?

Только сердцем.

Кай вновь прикрыл глаза и представил, что где-то там, в темных коридорах, его ждет Летта.

Одна…

Возможно, ей нужна помощь, защита, просто рука, девушка ведь не видит в темноте, и сейчас ей страшно и одиноко. Она надеется на него. Ждет. А он медлит. Теряет время.

Боится поверить, что можно кого-то найти без следов и магии. Только следуя зову сердца.

В прошлой жизни мать Кайдена часто начинала волноваться за отца задолго до того, как поступало известие, что с ним что-то случилось. Доля военного опасна. Тогда Кай считал все это совпадением.

И лишь сейчас понял. Любовь не просто поселяется в сердце, она связывает невидимыми нитями тебя с другим человеком. И нити эти крепче каната. Нужно лишь принять, что она есть и будет, пока два сердца бьются вместе.

Кайден развернулся и пошел к противоположной арке.



Я стояла посреди ночного леса. Вспыхивали гнилушками за деревьями тела гиан. Но духи не спешили набрасываться на неожиданно появившийся ужин. Видимо, их смутила черная воронка, выплюнувшая меня прямо на траву.

Я огляделась. Гулять ночью по лесу — то еще удовольствие. Особенно когда у тебя нет ночного зрения. Но я должна найти дорогу к Каю. Где же он? Уверенность, что любимый ждет меня там, где больше всего гиан, заставила поежиться. Но туда вело сердце.

Конечно, Кай охотник, духи его не тронут. Но вдруг он уже не охотник? Тут без везения не обойтись…

Я тихо выругалась, споткнулась о сухую ветку. Какое везение? У меня его нет. Я сама от него отказалась. Хотела честное испытание? Получила. Ну нет, я так просто не сдамся! Ветка под ногами была кстати.

С ней наперевес я добежала до поляны, где собрались гианы: сидели кучно, с жадностью смотрели на Кая. Любимый стоял в центре поляны, вокруг него закручивались разноцветные ленты стихий — и никаких рун, наручей и ножа. Больше не охотник. Хотелось прыгать от счастья. Но тут же пришло понимание — его не отпустят. И меня — тоже. И ветка не поможет.

В памяти всплыла медвежья яма и морда кота, довольно сообщающего, что он приманил гиану песнями. Они ведь любят новые песни. Нам бы только добраться до какой-нибудь ямы…

Понадеявшись на то, что духи, изголодавшиеся по новым мотивам, отложат ужин и к мастерству исполнителя предъявлять претензий не станут, я затянула песню про пастуха и цветочницу. Ее любили напевать работники на ферме. Голос дрожал, мелодия спотыкалась, слова забывались. Ветка в руке подрагивала.

Гианы, точно совы, повернули ко мне головы. Оскалились, потом прислушались. Я, стараясь не наступить на когтистые ноги, потихоньку пробиралась к Каю, самозабвенно горланя очередной куплет. От страха тряслись коленки, но боялась я не за себя, за Кая. Потому что он даже не шевельнулся, не взглянул, словно я была пустым местом.

Песня лилась, я медленно двигалась. И вот когда между нами был один шаг, он наконец-то обернулся.

— Кто ты? — прозвучало сухо.

Кай смотрел на меня как на чужую. Даже в нашу первую встречу в его глазах было больше чувств.

— Я твой друг, — ответила я, прервав музыкальный номер, и снова запела, глотая слезы.

Ничего. Я справлюсь. Только бы вывести его отсюда. А память… Память — дело наживное. Мы снова познакомимся, снова станем друзьями… И однажды он вспомнит, что любит.