Протяни мне руку

– Женя, Евгения Скворцова, или просто жалкая неудачница, а друзей у меня, как оказалось, нет, – девушка всхлипнула.

– Эй, всё будет хорошо… – грубоватый голос мужчины был полон искреннего раскаяния.

Пережитый страх, ожидание неминуемой смерти, адская боль в поврежденной руке – всё выплеснулось наружу потоком горьких слез, которые Женя больше не пыталась сдержать.

– Так, приготовься, – слышала она сквозь рыдания слова Димы. – Сейчас я рывком подниму тебя. Наверное, будет больно…Черт, вообще-то тебя нельзя тревожить, нужно вызывать скорую. Вдруг у тебя сотрясение или внутренние повреждения, и я сделаю только хуже, – мужчина застыл в нерешительности.

Его слова были разумными, в другой ситуации Женя бы прислушалась, но адреналин в её крови всё ещё зашкаливал, и мысли путались, поэтому девушка, проигнорировав слова Бессонова, стала приподниматься сама, опираясь на здоровую руку.

– Что же ты… аккуратнее, – мужчина, подложив свою большую ладонь под затылок девушки, стал медленно приводить пострадавшую в сидячее положение. Женя со стоном медленно вытащила из-за спины неестественно вывернутую правую руку и закричала от острой боли, а через мгновение потеряла сознание.

– Чёрт, чёрт… вот дерьмо, – Дима смотрел на бледное лицо девушки, почти не ощущая на руках её веса.

Она была такой худенькой, такой хрупкой, узкие плечи, за широченной футболкой скрывалась красивая пышная грудь, он помнил об этом ещё с первой их встречи, тонкая талия, стройные ноги. На худом лице ни грамма косметики, глаза, опушенные длинными темными ресницами, острые скулы и пухлые, чуть покусанные губы. Сколько она натерпелась из-за него и его бестолковых друзей. Хотя, пожалуй, назвать Андрея другом можно было только с большой натяжкой, скорее приятелем.

Давно, больше тринадцати лет назад Андрея Смолкина приставил к Бесу в качестве пригляда Егор Арчаков, местный криминальный авторитет, который держал в области весь бизнес, завязанный на заказных угонах машин, продаже нелегальных запчастей, перебивке номеров, продаже «утопленниц», нелегальных гонках и не только. Тогда Дима только стал на скользкую дорожку и ещё не пользовался доверием, а потому долгое время находился под присмотром.

Время шло, Арчаков-старший отошел от дел, передав бразды правления своему сыну Илье, Бес заслужил признание и всеобщее уважение, успел заработать денег, развить свой легальный бизнес, но Андрей как рыба-прилипала так и не исчез из его жизни. В целом он был неплохим мужиком, вот только его неуправляемый характер и странное чувство юмора часто доставляли неприятности окружающим.



Легко подхватив Женю на руки, Бес направился в сторону дома. Устроив девушку на диване в гостиной, Дима из деревянной вешалки смастерил что-то вроде шины и зафиксировал руку пострадавшей, обложив её пакетами с замороженными овощами, которые нашел в морозилке. Затем вколол Жене обезболивающее, а сам начал собираться и готовить машину. В этот момент он даже радовался, что она пребывает в отключке, ведь даже представить не мог, какую боль должна была испытывать девушка.

Дима решил ехать в одну загородную частную клинику, где работал его знакомый хирург и по совместительству постоянный клиент его автосервисов Тимур Войский. Тот был хорошим специалистом, и за щедрое вознаграждение был готов прийти на помощь Диме и его друзьям в любой ситуации, а главное не задавать ненужных вопросов. Наверное, если бы кто-то однажды взялся вести статистику, то оказалось бы, что Тимур побил все рекорды по лечению «случайных» огнестрелов и ножевых ранений, произошедших якобы при чистке оружия. И оказался бы, наверное, самым богатым хирургом в их области.

По дороге в клинику, через зеркало заднего вида глядя на Женю, Бессонов понял, что не может оставить всё так, одной медицинской помощи не достаточно, за причиненные неудобства он ей должен гораздо больше. «Я дам ей денег, – решил Бес. – Вряд ли с такой травмой она сможет работать официанткой».

Врач осмотрел едва пришедшую в сознание Женю, сделал рентген руки и головы, проверил реакции, ощупал другие кости, провел пальпацию живота и вынес вердикт: легкое сотрясение головного мозга и закрытый перелом предплечья правой руки, без смещения и повреждения мягких тканей, нетрудоспособна в течение около 3 месяцев. Наложив гипс, прописав обезболивающее, а также комплекс кальцесодержащих витаминов и укрепляющих препаратов, Войский отправил девушку домой.

По дороге обратно Женя была тихой и неразговорчивой, не было слез, претензий или обид. Дима решил, что на неё подействовали введенные препараты, и перестал тревожиться. Подъехав к старенькой пятиэтажке, расположенной в глубине двора, и заглушив мотор, мужчина повернулся к девушке, ставшей его головной болью.

– Женя, я чувствую себя в ответе за то, что сегодня произошло, поэтому хочу предложить тебе помощь, – мужчина смотрел выжидательно.

– И что вы предлагаете?

– Может, перейдем на ты? У нас не такая уж большая разница в возрасте. Сколько тебе лет?

– Двадцать два, – ответила девушка равнодушно.

– Эх, тринадцать лет… – пробасил Бес с какой-то досадой.

– Что?

– Нет, ничего. Я хочу тебе помочь деньгами, сам оплачу твой больничный, лечение. У тебя есть кто-нибудь, кто может всё это время помогать тебе по хозяйству?

– Нет, – девушка ответила так тихо, что Дима едва разобрал её слова.

– Родители? Бабушка? Подруги?

– Никого. Из родных у меня только Ваня, – Женя не поднимала склоненной головы.

– Он твой …

– Сын, – выпалила девушка и сама удивилась своим словам. Зачем она соврала? Не хотела обнажать перед этим богатым и успешным человеком всю горькую правду своей жизни? Но он, наверное, итак понял, что жизнь у неё более, чем скромная: ютится в домишке-развалюхе, работает официанткой в две смены, носит кеды, видевшие лучшие времена…

– А отец его где?

– Нету.

– Ясно, – протянул мужчина. – Ты справишься сама?

– Да, – тихо сказала Женя, а про себя с тоской подумала: «А что ещё мне остается?»

– Тогда я завтра приеду и привезу тебе твою сумку и деньги, хорошо?

– Что я вам буду за это должна? Чего вы от меня ждете?

– Не понял, о чем ты говоришь? – искренне удивился мужчина.

– Я помню, как вы клеились ко мне раньше. Поэтому не верю в вашу безвозмездную помощь, не верю, что вы упустите шанс воспользоваться ситуацией и моим беспомощным положением… Будь вы честным и порядочным человеком, разве стали бы водить дружбу с такими, как этот ваш… Андрей. Чего вы от меня хотите взамен?

Бес почувствовал, как краска залила его лицо. Вот как ему быть? Начать извиняться за Андрея? Оправдывать своё знакомство с ним? Уверять, что его не влечет к девушке?


– Молчите… Всё ясно… В таком случае мне не нужны ваши деньги, я не собираюсь становиться вашей постельной игрушкой.

– Да, погоди ты! Женя, ты всё не правильно поняла. Я предложил помощь бескорыстно. Конечно, я не стану отрицать, что ты мне понравилась с первой встречи, но мои деньги ни к чему тебя не обязывают. Только если ты сама не захочешь чего-то большего…

– Я вам не верю, вы просто вешаете мне лапшу на уши, хотите, чтобы я взяла ваши деньги, и пути назад не было… Помогите мне выйти, – решительно закончила Женя.

– Женя, не глупи. Подумай, что ты будешь делать одна с ребенком на руках и без работы? Я приеду завтра, и мы обо всем поговорим, идёт?

Мужчина вышел из машины, открыл пассажирскую дверь и проводил девушку до подъезда. Набрав на домофоне номер квартиры, Женя стала ждать. Через минуту из микрофона на фоне детского крика и плача раздался встревоженный пожилой женский голос:

– Женечка, что ж так долго! Ваня не спит, у него истерика, тебя зовет!

– Я уже бегу, – голос девушки был полон тревоги и отчаянья. В последний момент Дима успел схватить её за здоровую руку:

– Я приеду завтра. Я тебя не оставлю, – Женя освободилась и забежала в обветшалый подъезд.





Глава 3




Всю дорогу назад Бес думал о том, что произошло. Может просто перевести деньги на карту и больше не попадаться ей на глаза? Приехав домой, мужчина выпил грамм двести холодной водочки, чтобы хоть немного снять напряжение и пережитый стресс, и отправился спать.

Весь остаток ночи и утро ему снились кошмары: Женя стояла в открытом окне и отчаянно просила о помощи, где-то рядом плакал ребенок, но Дима никак не мог к ней подобраться, на его пути, то и дело, вырастали стены из колючей проволоки.

Проснувшись раздраженным и не отдохнувшим, кое-как позавтракав и собрав вещи девушки: черную дамскую сумку и стоптанные кеды, Бес помчался в город.

Возле подъезда нужного дома он обратился к интеллигентной кругленькой старушке, которая с хозяйственной сумкой семенила по своим делам:

– Здравствуйте, вы из этого подъезда? – мужчина махнул рукой. – Не знаете, в какой квартире проживает Скворцова Евгения?

– Из этого, – качнула головой женщина, от чего седой пучок на её голове утвердительно закивал вслед за старушкой. – А вы с какой целью интересуетесь? Из милиции?

– Нет, что вы. Я – просто друг, зашел проведать.

– Друг, значит, – глаза пенсионерки подозрительно прищурились. – Что-то маловато у Женечки друзей… Она совсем о вас ничего не рассказывала.

– Эээ… а мы только на днях… подружились,– пробасил Дима и, чтобы переключить разговор со своей персоны, спросил. – А часто Женю из милиции беспокоят?

– Да, бывает… Участковый приходит… Соседи сверху на шум жалуются, – вздохнула женщина. – Это всё Ванька, иногда он такие истерики закатывает, а Женечка не всегда может с ним справиться.

– Понятно, – протянул Дима мрачно. – Так в какой, говорите, она квартире?

– В двадцать пятой, второй этаж. Звонок не работает. Лучше стучите. И дверь немного заедает.

– Понятно, – еще мрачнее сказал мужчина и зашел в подъезд, дверь которого в этот момент открыла выходящая женщина с мусорным ведром.

Остановившись возле обшарпанной двери с покосившимся номером двадцать пять, Бес прислушался: из квартиры раздавался детский плач. Постучав несколько раз и не получив ответа, мужчина открыл хлипкую дверь и вошел внутрь. В прихожей было чисто и опрятно, но сама обстановка, обои на стенах и старенький линолеум говорили о скромности жилища.

Сняв обувь, Дима двинулся в сторону шума и застал странную картину: маленький мальчик стоял лицом в углу крохотной старой кухни и громко плакал, время от времени ударяя себя по голове ладошкой, а рядом на коленях сидела бледная и расстроенная Женя.

– Ванечка, мой хороший, не расстраивайся, я сейчас попробую ещё раз.

Дима бросил взгляд на кухонный стол и увидел на нем нарезную доску и кучу искромсанного хлеба и сыра.

– Привет, – тихо поздоровался мужчина. Ребенок не обратил на него никакого внимания, а девушка подпрыгнула как ужаленная.

– Вы? Как вы сюда попали? – воинственно спросила она, и Дима увидел её покрасневшие от слез глаза.

– Я же обещал. Дверь была открыта, я постучал, но никто не услышал… Что происходит?

– Вот, – девушка кивнула головой на свою загипсованную руку, а потом на столешницу. Вся её агрессия улетучилась, а сама Женя будто сдулась как лопнувший воздушный шар. – Ваня сегодня завтракает бутербродами с сыром, но кусочки сыра и хлеба должны быть нарезаны ровными прямоугольниками… а у меня не получается… – слезы покатились из её глаз.

– Он что, издевается? – разозлился мужчина и хмуро глянул на мальчика, продолжавшего истерику.

– Нет… он – аутист, – тихо выдохнула Женя и вся сжалась, будто ожидая, что на неё сейчас обрушатся с бранью и кулаками.

– Он… что… он… эээ… – Дима не знал, как правильно подобрать слова, – он – умственно отсталый?

Девушка подскочила и выпятила грудь, закрывая спиной ребенка: