«Сандал», которого не было

Васек замялся.

– Ладно, разберемся! – презрительно, с нескрываемой угрозой сказал он.

– Ты прям как прокурор! – усмехнулся Граф. – Ну, разбирайся, разбирайся!



Подмосковье, январь 2005 г.

Подмосковная дача нового начальника Управления «С» генерал-майора Коцубенко была не служебной, а личной, какой и должна быть дача уважающего себя генерала. Она отличалась от той, где ушел из жизни его предшественник, как пятизвездный отель «Ритц Карлтон» на Тверской, 3, от беспородной гостиницы «Заря» в районе ВДНХ. Никакой старой мебели, скрипучих полов, побитых молью ковров, приевшихся оленьих рогов на стенах и прочих пережитков советской номенклатурной роскоши. Евроремонт, итальянские гарнитуры, новейшая бытовая техника и аппаратура. Камин закрытый, с таким не угоришь: умная техника сама включит вытяжку, а при необходимости и противопожарную систему. Мощные сплит-системы защитят летом от жары, а на случай холодов здесь с подогревом не только полы, но даже крышки унитазов. Кухня и ванная напоминают центр управления звездолетом, домашний кинотеатр может поспорить с городским, цветомузыкальный центр создаст бешеную энергетику ночного клуба, где хочется скакать, орать, пить, ну и все остальное… Вокруг стекло, мрамор, никелированная сталь. «Только хай-тек!» – как любит повторять хозяин дачи, не вполне понимая значение этого слова. Впрочем, по документам дача принадлежит жене, что соответствует современной нормальности, когда у всех более-менее значимых государственных мужей имеются фантастически удачливые и очень богатые жены. И это отнюдь не портит должностное лицо, напротив, характеризует его прозорливость и дальновидность, умение подбирать и растить кадры.

Дорожка к пруду тоже из мрамора. Правда, зимой на ней скользко – при большой влажности так быстро покрывается ледяной коркой, что дворник чистить не успевает. Но сейчас дорожка без надобности – у пруда делать нечего. Это летом там можно половить карпов, покормить уток, которых на зиму из плавучего домика перевели в теплый птичник. Конечно, розовых фламинго и пеликанов тут нет, как и конюшни с верховыми лошадьми, – не по чину, до вертолетной площадки хозяин тоже не дорос, зато хорошо оборудованный тир в подвале имеется, и еще одна комната в цокольном этаже, которую вряд ли найдешь даже там, где вертолеты взлетают и садятся регулярно… Здесь стиль хай-тек вытеснен музейным величием вечности, здесь нет ни стекла, ни мрамора, только сталь, причем старинная и дорогая. Попасть в эту комнату может далеко не каждый, как в спецхран Эрмитажа.

Огромное бархатное полотно бордового цвета занимает почти всю западную стену. По утрам в лучах восходящего солнца, проникающих сквозь бронированное стекло на востоке, словно в луже крови поверженного врага, холодно поблескивают римские мечи – неказистого вида, с грубыми деревянными рукоятками, но тем не менее завоевавшие в свое время половину мира; изощренные двояковыпуклые ятаганы, как будто отражающие своей необычной формой особенности восточного менталитета и кривые кинжалы, привыкшие таиться до поры в широком рукаве расшитого узорами халата; противостоящие им рыцарские мечи, обоюдоострые клинки и крестообразные рукояти которых несли христианскую веру на занятую сарацинами Святую землю; узкие итальянские стилеты, напоминающие иглы, которыми вышивают на веселом полотне жизни печальные узоры смерти; одушевленная душой мастера японская катана в паре с последним орудием спасения чести – кинжалом для харакири; шпаги и рапиры, столь же простые и прямолинейные, как парковые аллеи для поединков; извилистый, как змей Наг, малайский крис; вынырнувший из глубины веков индийский булатный нож; казачьи и кавказские боевые шашки… Здесь, в отличие от других комнат, все настоящее, бутафории нет.

Сегодня был тот редкий день, когда коллекцию рассматривали одновременно больше одной пары глаз. Глаза были разные: серые, карие, болотно-зеленые и даже выцветшие, с признаком старческой катаракты. Одни смотрели с восторгом понимания, другие с обычным интересом, третьи с некоторой боязнью – ужас сколько крови пролито этими железками… Но разбирались или нет зрители в природе демонстрируемых им экспонатов, все понимали, что цена коллекции, возможно, превосходит стоимость всей этой дачи, к тому же подобные исторические раритеты не изымешь при обыске и не подберешь на поле боя, а значит, хозяин не такой простецкий и простоватый мужичок, как выглядит на первый и даже на второй взгляд.

– Ну ты, брат, даешь! – восхищенно произнес генерал-майор Челобаев из МВД. Пожалуй, только он да сам хозяин коллекции являлись настоящими ценителями «холодняка», или «белого», как называют холодное оружие завзятые коллекционеры. Для четверки остальных это просто развлечение между обильным застольем и баней, перерыв, чтобы пища в желудках успела хоть немного улечься.

Коцубенко польщенно улыбнулся.

– Вот это, – он деликатно, не дотрагиваясь, указал на шпагу с золоченым эфесом и витой гардой, – это парадная шпага Наполеона…

– Да ну?! – изумился генерал-лейтенант Востряков из внутренних войск.

– А удостоверяющий сертификат имеется? – профессионально спросил Дмитриев – зам областного министра финансов.

Коцубенко развел руками.

– Увы… Чего нет, того нет!

– Тогда извините, – чуть поклонился Дмитриев. – При отсутствии сертификата мы могли бы оценить залог только в размерах заключения эксперта о стоимости самого артефакта, без учета исторической значимости…

– Ох, Иваныч, канцелярская твоя душа! – вроде с укоризной произнес самый пожилой гость – Ковалев, замминистра имущественных отношений. – Сделай хозяину приятное, согласись, он же у тебя не кредит берет!

Все засмеялись. А Коцубенко, очевидно, чтобы загладить возникшую неловкость, снял со стенда донскую шашку и отошел на несколько шагов.

– Демонстрирую казачью фланкировку, а по-простому – «крутку»! – торжественно объявил он.

Шашка, будто ожив, принялась крутиться в кулаке, перелетать из одной руки в другую, менять направление движения… Свистел рассекаемый воздух, молнией блистал клинок, Ковалев охнул и спрятался за массивного Челобаева. Создавалось впечатление, что оружие вот-вот вылетит из руки хозяина и проткнет насквозь кого-то из гостей. И такое действительно могло случиться, но военнослужащим негоже демонстрировать замешательство или опаску, поэтому генералы стояли, как непоколебимые скалы, а гражданские если и не прятались за их спины, подобно своему коллеге, но все же попятились, шагнули в стороны, уходя с потенциально опасных траекторий. А начальник комитета по земельным ресурсам и землеустройству Иващенко и вовсе отбежал к двери.

– Хорош, Паша, заканчивай, – наконец добродушно прогудел Челобаев. – Фланкируешь ты знатно, убедил! Хватит мирных людей пугать!

Шашка прекратила свой опасный танец и вернулась на место. Гости перевели дух, Дмитриев незаметно вытер лоб платком.

– Спасибо, Павел Васильевич, – сказал Востряков. – Видим, что человек ты порядочный, увлеченный и боевой. Стреляешь небось не хуже, чем шашкой машешь?

– Пойдем в тир спустимся, – с готовностью отозвался хозяин, но гости воспротивились.

– Пойдем лучше еще за твою новую должность выпьем! – Челобаев обнял его за плечи. – Теперь ты вошел во влиятельный круг руководителей. Пусть и не самого верхнего уровня, но зачастую готовящий и фактически определяющий его решения. А у нас не только должность, но и качества человека учитываются. Вот Артем Николаевич, покойный… Смелый, волевой, командир замечательный! Но нелюдимый был, в стороне от всех держался. А ты, вдобавок ко всем достоинствам, мужик компанейский, понимаешь, что нужно друзей иметь! Молодец! Так что еще по одной махнем – и в баньку. Там у тебя, надеюсь, все по табельной положенности обеспечено?

– А как же! Три нимфы уже в бассейне плещутся…

– Не, это вы без меня, – замахал руками Ковалев. – Я выпью и домой поеду!

– Ну, хозяин барин! – кивнул Челобаев. – Тогда две выпьем: за его должность и ваш отъезд – как говорится: на легкую ногу, на короткую дорогу!

Оживленно переговариваясь, компания вышла из коллекционного зала и начала подниматься по широкой винтовой лестнице.

– Тебе тут одной знатной вещицы не хватает, – придержал хозяина за рукав Челобаев.

– Какой?

– Кинжала ассасинов. Древняя вещь, красивая! Я видел на фотографии…

– А каким боком эта фотка в уголовный розыск попала?

– Обычным. Лет десять назад ювелира убили на Кавказе, при разбойном нападении… Я тогда еще в майорах ходил. Это фото в сейфе у ювелира и осталось, мы его искали, думали по сбыту выйти на раскрытие. А уже сейчас он всплыл у амира Борза. Тот им наших резал и на видео снимал, мразина!

Компания зашла в столовую, все расселись за столом, зазвенели бутылки о рюмки. Только Ковалев, отойдя в сторону, тихо переговаривался с Иващенко, да хозяин с милицейским генералом замешкались у двери.

– И где же он теперь? – спросил Коцубенко.

– Борз-то? Ликвидировали его недавно. Причем непонятно кто. Наши не при делах, военные вроде тоже…


– А кинжал?

– Да кто ж его знает? Наверное, кто ликвидацию провел, тот и трофей забрал.

– Ну, что вы там шушукаетесь? – возмущенно спросил Дмитриев. – Садитесь, берите посуду, небось баня стынет! Всех денег не заработаешь!

– Мы не о деньгах, мы об оружии, – сказал Челобаев, направляясь к столу. Коцубенко шел рядом, заинтересованно поддерживая его под локоть.

– Да и мы не о деньгах, – попытался оправдаться Ковалев.

Дмитриев ядовито засмеялся.

– Конечно! Имущественник и земельник тоже коллекцию оружия обсуждают!

– Кстати, о деньгах. – Челобаев наклонился к уху хозяина. – Этот кинжал больше миллиона долларов стоит. А может, больше двух!

– Ну, давайте за новое назначение Павла Васильевича! – поднял рюмку Востряков. – Чтоб двигался дальше и выше!

– Дальше не надо, а то зашлют на Северный полюс, – хохотнул Челобаев. – А выше – можно! Что такой рассеянный, Паша?

– Да нет, ничего. – Коцубенко опрокинул рюмку. На самом деле он действительно отвлекся, потому что вспомнил: Борза уничтожил «Сандал», которого не было… Но люди-то остались! Такие спецы всем отрядом не пропадают!

Когда гости уже расходились, хозяин спросил у милицейского генерала:

– А фото того кинжала где-то осталось?

– Конечно! Дела о нераскрытом убийстве хранятся вечно! Хочешь полюбоваться?

Коцубенко кивнул.

– Завтра дам команду, ребята отсканируют и мне перешлют. А я тебе скину!

– Спасибо! – Гостеприимный хозяин жал Челобаеву руку дольше, чем другим. Возникшая вдруг идея сжигала его изнутри, и мозг напряженно обдумывал, как воплотить ее в жизнь. А Коцубенко всегда добивался того, чего хотел. Поэтому, наверное, и стал генералом.



Москва, февраль 2005 г.

Секретарь начальника Управления «С» младший лейтенант Людмила Поволоцкая – статная двадцатипятилетняя брюнетка с короткой стрижкой, в тщательно подогнанном и выглаженном мундире, привычно толкнула тяжелую дверь кабинета шефа.

– Ваш кофе, Павел Васильевич!

– Спасибо, Людочка! – не отрываясь от компьютерного монитора, сухо сказал генерал.

Он даже не глянул в ее сторону, как обычно, не отметил образцовое ношение формы, не пошутил, что хоть сейчас ее фото можно разослать для плакатов по строевой подготовке во все части Российской армии, не отметил, что даже нарушения: юбка на десять сантиметров короче уставного варианта и лодочки на шпильке вместо грубых форменных туфель – не портят общего впечатления, скорей наоборот…

«Что он там смотрит? Да еще так внимательно… Вот так новости!» Обиженно поджав губки, секретарь поставила на стол блюдце с чашкой, взглянув при этом украдкой на монитор, да так и застыла с приоткрытым ртом. Видео было достаточно четкого качества, чтобы различить каждую деталь и разобрать каждый звук, хотя снято явно пленочной камерой. На экране, под пробирающее до мурашек кавказское песнопение в сопровождении бубна, какой-то мужик в камуфлированной одежде, заслоняя собой весь кадр, резал барана. Несколько ловких движений, и он выпрямился с веселой улыбкой на заросшем щетиной лице, демонстрируя в вытянутой руке отрезанную ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ голову! У ног палача подергивается в агонии обезглавленное тело в военной форме…

Людмила почувствовала, как комок тошноты подкатывает к горлу, зажала рот руками и выбежала из кабинета. Дверь осталась приоткрытой, и Коцубенко услышал, что дальше приемной ей добежать не удалось.

– Ну, что-о-о-о ты, – брезгливо протянул генерал, остановил видео, нажав на паузу, встал из-за стола, закрыл дверь и вернулся обратно. Секретарь интересовала его сейчас меньше всего. Откинувшись на спинку кресла, он увеличил кадр, сфокусировавшись на правой руке, в которой был зажат окровавленный кинжал. Да, это не обычное традиционное оружие горцев…

Коцубенко взял со стола служебный телефонный справочник с грифом ограниченного доступа в правом верхнем углу и принялся листать его. Найдя номер начальника Управления «Т» генерала Ермакова, снял трубку с пульта оперативной связи и защелкал клавишами набора.

– Вы просили по возможности помочь вашему подчиненному, – после приветствия сказал Коцубенко в трубку. – Этому… Как его? По Кавказскому региону который. Да, Нижегородцев! Так пусть подъезжает ко мне. Думаю, изыщу возможность помочь, раз вы за него просите.

Положив трубку, он нажал кнопку внутренней связи.

– Слушаю, Павел Васильевич! – раздался немного смущенный голос Людмилы. – Извините…

– Найди мне Игнатенкова, пусть зайдет!

Спустя несколько минут розовощекий майор – помощник по особым поручениям – стоял навытяжку перед генералом.

– Сергей, глянь сюда. – Коцубенко указал на монитор. – Нужно выбрать все кадры, где хорошо виден кинжал. Увеличишь его, только чтоб качество было хорошее. Не сможешь сам – найди специалиста! И с этой флешки фотографии возьмешь, тут он крупным планом и отличного качества. Покажи экспертам, пусть установят – один и тот же это кинжал или нет. Через два часа доложишь. Все понял?

– Так точно, товарищ генерал! Разрешите идти?

– Иди, работай!

– Есть! – майор вышел.

Механизм реализации возникшей идеи был запущен, и генерал с удовлетворением отхлебнул остывший кофе, даже не выразив неудовольствия по этому поводу.