Сестры Спринг

Я окунула ложку в миску с пропитанными молоком хрустящими колечками и, отправив ее в рот, спросила:

– Зачем?

– Затем! – с вызовом воскликнула Эми. Сестренка всегда из всего умудрялась сделать трагедию. Она была даже эмоциональнее Мэг. Казалось, Эми вечно парит над облаками, и если Мэг, в отличие от всех нас, была довольно-таки приземленным человеком, Эми являла собой полную ее противоположность.

– У них столько всего! Там просторно, а на заднем дворе – даже тележка для гольфа, – захныкала она.

Наши родители месяцами копили деньги, чтобы купить какой-нибудь недорогой самокат или велик. Я оправдывала Эми лишь тем, что ей всего двенадцать, однако она даже не понимала, что ведет себя как маленькая избалованная эгоистка.

– Откуда ты знаешь?

Эми была настоящей пронырой. Помню, как-то раз Мередит сказала тете Ханне, что собирается поставить пароль на ноутбук, чтобы Эми в нем не копалась.

– А вот знаю, – с не предвещающим ничего хорошего блеском в глазах продолжила Эми. – Вот бы нам всем туда переехать. Джо понравилась бы библиотека, тебе – пианино, а Мэг просто обалдела бы от парника. Там и для Мередит что-нибудь нашлось бы.

И это была чистая правда. В доме старика Лоренса стоял шикарный рояль. Я лишь однажды увидела его вблизи, на прошлой неделе, когда впервые попала в их дом.

Я улыбнулась, взглянув на Эми.

– Только смотри, может быть, старичок Лоренс не собирается отдавать нам свой дом.

Эми кивнула, и по ее плечам рассыпались белокурые локоны.

– Ты могла бы его убедить. На крайний случай кто-то из нас может выйти за старика замуж!

– Фу, гадость. Сама-то, небось, не вышла бы! – Я шутливо вытаращилась на сестру, хотя ее высказывания пришлись мне не по вкусу. Надо же, семиклашка, и уже готова ради денег выскочить замуж за пожилого человека. Откуда вообще такие мысли? Может, от Мэг?

– А вот и вышла бы! И тебе стоило бы об этом подумать, – проговорила Эми, изобразив из себя благочинную южанку. – Я на все готова пойти ради лучшей жизни. Если б я стала женой мистера Лоренса, то дни напролет рисовала бы, пила чай и вела себя, как подобает южанке. – Оттопырив мизинец, она поднесла к губам ложку с хлопьями.

Я немного посмеялась над ее игрой, но на самом деле мне не нравилось, какой поворот принял наш разговор. Надо будет обсудить это с Мередит, хотя, если честно, я не знала, с чего начать. Мне и самой было неведомо, как правильно выходить замуж и даже как разговаривать с противоположным полом.

Решив обойтись без ненужных напутствий, я прямо сказала:

– Вместо мечтаний о том, как бы повыгодней выскочить замуж, ты бы лучше математикой занялась. Хотя бы диплом получишь.

Эми улыбнулась, и на щеках появились обворожительные ямочки. Мелкие ровные зубки придавали сестре кукольную внешность.

– Ну все, хва!

– Нет такого слова, Эми.

Она выразительно закатила глаза.

– Есть, Бэт, очнись.

– Радуйся тому, что имеешь.

Она покачала головой:

– Мне нужно больше.

– Ну, тогда занимайся усерднее, тебе никто ничего на блюдечке не принесет. Пойми это наконец и здорово облегчишь себе жизнь. Посмотри, как папа ради нас старается. – Я протянула через стол руку и тронула сестру за ладонь. – Трудно, я знаю, но ты хотя бы постарайся быть ему благодарной.

Эми сначала потупилась, потом подняла на меня взгляд.

– Я думала, он на войне, потому что это – его патриотический долг.

Я усмехнулась.

– И это тоже. Давай неси математику, будем заниматься.

Эми вздохнула, запихнула в рот последнюю ложку хлопьев и поплелась за мной к журнальному столику в гостиной, где я два часа втолковывала ей, как делить в столбик. Я удивилась, какой у них продвинутый учебник: им уже преподавали вычитание дробей. По-моему, мы до девятого класса о таком и не слышали. Я помогала сестре складывать и вычитать отрицательные числа, не пользуясь пальцами, а она хихикала, когда у меня не сошлась пара ответов. Я задавала проверочные вопросы, и с каждым разом Эми отвечала все шустрей и шустрей.

Рядом с Эми мне впервые довелось почувствовать себя старшей сестрой. Я будто оказалась в милом сериале об идеальной американской семье, где сестры и братья держатся за руки и ни у кого не возникает желания отгрызть другому голову. Помню, Мэг подсела на такой сериал, и мы радостно сбегались к телевизору, чтоб посмотреть вместе с ней, но, хоть убей, не припомню его название. Там была девчонка с кудряшками, она еще разговаривала с луной, и на нее запал сосед, но вот как называлось – не помню. Не так давно, пару месяцев назад, мы пытались отыскать его в интернете. Целый день бились, но так и не обнаружили.

Я в общем и целом неплохо ладила с сестрами. В основном цапались между собой Эми и Джо и в результате почти не общались. Мы с Эми стали больше времени проводить вместе, потому что я была постоянно дома.

Я задумалась о том, нравится ли Эми со мной так же, как с Мэг. Вряд ли, конечно. Мэг научила ее распрямлять плойкой волосы и рисовать цветочки на ногте большого пальца. Когда Эми и Джо еще разговаривали друг с другом, Джо научила ее писать небольшие стихи, и они зачитывали их вслух. Бывало, Джо рассказывала Эми истории о привидениях во Французском квартале. На прошлый Хэллоуин мы оставили тетю Ханну присматривать за Эми, а сами – я, Мэг, Джо и Мередит – отправились на экскурсию по прóклятым домам. Нас провели по местам, где жили убийцы женщин. Было круто! Когда мы вернулись, Джо во всех красках выложила свои впечатления Эми и заработала этим несколько лишних баллов. Насколько я знаю Джо, она наверняка преследовала цель напугать сестренку, но в итоге лишь заинтриговала.

Я задумалась: а что я могла предложить нашей Эми… Но ничего не придумала. Я решила отвлечься и спросила:

– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Женой старого Лоренса. – Плутовка засмеялась.


– Нет, правда.

Эми пожала плечиками и уставилась в потолок.

– Хочу быть как Мэг.

– Как Мэг? В каком смысле?

Я не утверждаю, будто Мэг совсем не преуспела в жизни, просто мне показалось, что Эми имеет в виду именно внешность.

– Ну… – Сестра задумчиво пожала плечами. – Хочу краситься помадой, носить облегающие платья, быть красивой и популярной.

Я разглядывала еле заметное пятнышко у нее на воротнике и размышляла, кто вбил ей в голову все эти представления.

– Ну быть красивой – это еще не работа. Ты, конечно, должна стремиться к совершенству, но смазливым личиком жизнь не ограничивается. Ты не обязана быть куклой.

– Конечно, Бэт.

Честно говоря, я удивилась, что Эми вообще меня слушала.





Глава 18




Вечером Джо не явилась к ужину, и Мередит отправила меня к соседям, чтобы я ее позвала. В своих правилах Мередит была непреклонна: по будням вечером все дочери должны есть дома. Нам разрешалось уйти после ужина, хотя у меня такого желания никогда не возникало. Мне нравилось сидеть в тишине и говорить с мамой, помогать ей с делами, которые легли на наши плечи в отсутствие отца.

Джо знала о правиле и ни разу его не нарушала. Однако на этой неделе она задерживалась допоздна уже три дня подряд. Только Мэг позволяла себе не появляться на ужин, но, поскольку ей уже исполнилось восемнадцать, Мередит чаще всего дозволяла ей поступать по-своему.

Мередит и сама могла бы сходить за Джо, но в последнее время ей с каждым днем становилось сложнее выходить из дома. Мы помогали по мере наших скромных сил. Джо стала больше работать и сама оплачивала свои телефонные счета. Мэг взяла на себя функции таксиста и развозила нас по делам, а Эми… ну она еще маленькая, от нее ничего особенного не ожидали. Правда, я в ее возрасте уже мыла посуду и помогала со стиркой. Казалось, Эми в свои двенадцать еще не дозрела до какой-то серьезной помощи. Временами я думала, что она вообще не имеет понятия о том, что у человека должны быть обязанности.

Сунув ноги в сандалии, я напомнила себе, что иду за Джо, чтобы помочь Мередит. А заодно решила подышать воздухом и показать Мередит, что я все же нормальный ребенок. Она беспокоилась из-за моей замкнутости, но мне куда приятнее было сидеть дома.

Мередит вылавливала лавровый лист из тушеного мяса, Эми накрывала на стол. Пару минут я постояла в дверях, вспоминая, все ли взяла. Мне не нравилось лишний раз покидать дом. На досуге у меня даже возникла бредовая мысль, что неплохо бы изобрести такую штуку, типа как в банке, чтоб рассылать продукты и прочие товары по быстрому трубопроводу прямо домой. Тогда людям не пришлось бы ходить по магазинам.

– Бэт, ты уже собралась? Ужин через десять минут.

– Да, Мередит. – Я вышла с черного хода и пересекла двор.

Подойдя к дому Лоренсов, я заглянула в окно, чтоб посмотреть, есть ли там кто живой. На кухне я никого не приметила. Значит, Лори и Джо где-то в комнатах. Хотелось надеяться, что откроет кто-то из них. Я всегда побаивалась старика Лоренса с его кустистыми бровями и неприязненной ухмылкой. Я, конечно, тоже не ахти какой лучик света, но в сравнении с ним – просто радуга.

Лори, похоже, не унаследовал извечного недовольства деда. Он всегда был очень нежен с Джо. В прошлую субботу он засиделся у нас допоздна, и они уснули вдвоем на диване. Джо прильнула к его руке, и он тихонько дышал, приоткрыв рот. Я чуть не запнулась о его длинные ноги, когда попыталась разбудить их с Джо.

То, что они сдружились, естественно и объяснимо. В военном городке, где живут люди, привыкшие подчиняться командам в любой сфере жизни, два мятежных духа отыскали друг друга. Я всегда считала себя, теоретически, конечно, хорошим солдатом, чего не сказала бы о Джо. Она без конца оспаривала авторитеты. Постоянно попадала в какие-нибудь передряги – например, когда разбила окно старика Лоренса или когда написала большую статью о влиянии посттравматического синдрома на солдат, вернувшихся с войны. Мистер Гикл запретил помещать статью в школьную газету, и тогда Джо тайком втиснула ее перед самой отправкой в печать. Ее на день отстранили от школы – по мне, так она еще легко отделалась. Мне оставалось только желать, чтобы сестра не навлекла на себя еще больше проблем, ведь протащить в газету статью – это детские игры по сравнению с тем, на что способна эта бунтарка.

Когда у Джо появился Лори, я перестала так сильно о ней волноваться, а ведь из всех сестер больше всех беспокойства причиняла именно Джозефин. Она так воодушевлялась, что своим пылом способна была поджечь целый луг; правда, не знаю, смогла ли бы она его при надобности потушить. Присутствие отца ей было просто необходимо; он помог бы направить ее взрывную натуру в созидательное русло. Джо всегда и во всем была бойцом. Она отказывалась женить Барби с Кеном и демонстративно покинула класс, когда ее попросили разрезать лягушку.

Папа умел вернуть ее с небес на землю. Он объяснил ей, что Барби вовсе не обязательно выходить замуж за Кена, достаточно, если они будут просто друзьями. Папа написал в школу записку, и Джо освободили от лабораторной по биологии.

Мне тоже не хватало отца. Мне нравилось, какой становилась Мередит, когда он возвращался домой. Мне как ребенку, воспитанному в военной семье, предстояло привыкнуть к такой жизни, к тому, что солдат год находится дома, а год – в расположении войск. В его отсутствие жизнь как будто бы шла своим чередом, правда, все оказывалось гораздо сложнее. Мередит часами просиживала в папином кресле-качалке, свернувшись калачиком и держа перед глазами фотографию в деревянной рамке пять на семь дюймов. На ней запечатлен наш отец до того, как стал офицером: штабной сержант Фрэнк Спринг в полном военном обмундировании. В руках – большой автомат, улыбка во все тридцать два. На фото он всегда выходил моложе, замечала Мередит. Бывало, я помогала ей дойти до кровати, и мама рассказывала по пути много интересного об отце. Иногда она плакала по ночам, иногда улыбалась и делилась радостными воспоминаниями. Мередит оплакивала свою молодость, и мне было ее жаль.

Я негромко постучала в дверь Лоренсов. Сердце гулко колотилось в груди. Я ненавидела неопределенность, когда не представляешь, что тебя ждет впереди. Мне было спокойнее, когда я знала, куда иду и кто меня встретит. Пребывать в неизвестности – та еще радость: я неизменно терялась в непредвиденных ситуациях. Я досчитала на пальцах до десяти и вновь заглянула в большое окно. Кухня была обставлена в мрачных тонах: вишневое дерево, черный гранит. На стене висели огромные часы с замершими на девятке стрелками. Я вынула из кармана телефон и провела по экрану: пять двадцать.

Я вновь постучала, на этот раз громче, и заглянула через кухонное окно в гостиную. На каминной полке красовались выставленные рядком фотографии. Я не видела, что там изображено, но их было много. Вдруг на кухне мелькнула тень, я вздрогнула от неожиданности и попятилась. Тень приближалась, показались седые волосы.

Вот влипла!

Старик Лоренс отворил дверь и махнул мне рукой, приглашая войти. Он отвернулся, не встретившись со мной взглядом и даже не поздоровавшись. Хозяин подвел меня к лестнице и снова показал наверх. Я кивнула в знак благодарности и стала подниматься. Едва он скрылся из виду, я припустила бегом. Помнится, в детстве я бежала из туалета по темному коридору и с размаху ныряла в постель, чтоб никто не успел схватить меня из-под кровати.

Я не знала, где именно обитал Лори – вчера мы повстречались в библиотеке. Я прошла мимо ванной комнаты с монументальной старомодной ванной и душевой кабиной. В коридоре уже царили сумерки, хотя солнце еще не садилось.

Из-под предпоследней двери выбивалась тонкая полоска света, подсвечивая лакированный деревянный пол. Я медленно двинулась на свет, поняв, что это и есть комната Лори. Приоткрыв чуть-чуть дверь, я увидела, что моя сестра с расслабленной полуулыбкой на лице лежит на полу с книжкой. Она меня не заметила. Лори сидел на кровати, уткнувшись в свой сотовый. Из колонки на письменном столе лилась спокойная электронная музыка. Я постучала в дверь и окликнула сестру:

– Скоро ужин, меня Мередит за тобой послала.

Лори ничего не сказал, только приподнял голову и помахал мне свободной рукой. В другой он держал телефон. На запястьях у него болтались браслеты, сплетенные из ниток и бусинок.

Джо взглянула на телефон и кивнула.

– Мы как раз говорили о библиотеке. Тебе обязательно надо на нее взглянуть. У них, кстати, огромный рояль, просто отпад. – Ее манера говорить напомнила мне речь киношных подростков.