Созданы друг для друга

Он уж расслабился и мысленно прикидывал, что успеет сделать за несколько часов перед встречей, с кем еще можно пересечься и побеседовать, если выпала неожиданная оказия, тут же насчитав не меньше трех возможных вариантов.

Вот тут задремавшая было в дороге «чуйка» и напомнила о себе, и захолодело в затылке, как обычно бывает, когда приходит неконтролируемая информация-предупреждение, и что-то екнуло в груди, и Гарандин сбросил скорость до сорока перед пешеходным переходом.

Правильнее сказать: начал сбрасывать скорость, притормаживая, но стрелка спидометра так и не успела опуститься до сорока километров, когда Влад увидел деловито шагающую прямо под его машину мамашу с коляской.

И мгновенно включился некий механизм измененного состояния, врубились на всю катушку отработанные рефлексы, и, матерясь во все горло, Влад выкрутил руль, уводя машину от коляски с ребенком, отчетливо видя, понимая, что не успевает…

Внезапно какая-то стремительная фигура мелькнула впереди, и мамаша отлетела назад, а следом за ней и коляска, чуть не завалившись набок, а Влад, продолжая выкручивать руль и удерживать тяжелую машину от неконтролируемого заноса, увидел вдруг, буквально в трех метрах перед капотом, девушку.

И в этот момент с ним случилось что-то необъяснимое: он увидел близко-близко лицо девушки и ее глаза, смотревшие прямо на него – нереальные, фантастические какие-то глаза глубокого синего цвета с фиолетовым оттенком, с расширившимися от страха зрачками от осознания неотвратимости летевшей на нее смерти …

Он успел, в какие-то доли секунды сумел еще довернуть всего на несколько так необходимых сантиметров руль и удержал машину в заносе, а она успела отшатнуться, отклониться…

Хотя совершенно точно – вот стопудово! – он видел и знал: не было у них обоих уже никакого времени. Но кто-то сверху дал им дополнительные доли той самой жизненно важной, последней секунды, ничем иным прагматичный Гарандин объяснить это везение не мог.

Да он и не пытался объяснять.

Но он все-таки задел ее и видел, как девчушку крутануло от удара в бедро крылом машины и она исчезла из поля его зрения.

Машина встала как вкопанная, как норовистый скакун, остановленный сильной рукой волевого наездника. Гарандин положил руки на руль и уткнулся в них любом, чувствуя, как шумит в ушах кровь и начинает мелко потряхивать все тело.

Ладно, ладно, – резко выдохнул он, встряхиваясь от нахлынувшей слабости, – еще ничего не кончилось. Надо посмотреть, как там девчушка.

Первое, что он понял, – жива! Его аж пробрало до слабости в ногах от этого понимания.

А потом она посмотрела на него, и его пробрало еще раз, но куда как серьезней, чем перед этим, от одного ее взгляда – так странно, у нее и на самом деле насыщенно-синие глаза с размытой фиолетовой каймой по краю и поразительно крупной радужкой.

Но не в этом дело, не в удивительном устройстве ее глаз, а в том, что Гарандину показалось, будто она улыбается ему глазами, и он вдруг почувствовал нечто совершенно необъяснимое… – не описать. Узнавание, что ли. Какую-то близость душевную, родство и особенную важность этого человека в его жизни.

Да боже мой, разозлился на себя Влад, не знает он, как это сформулировать и что вообще такое происходит.

Хрен с ним, ничего формулировать он не будет!

Девушка была стройной, но не худышкой, такой сбитенькой, спортивной, но без явных признаков серьезных силовых занятий. Не очень высокой, сейчас-то не определить.

Лежала она неудобно – скрученно: ноги ровно на асфальте, туловище чуть боком на правой руке, а ее русые густые волосы окрасились кровью в том месте, где голова соприкасалась с асфальтом.

Мгновенно оценив возможные варианты травм при таком ударе и этой ее позе, Гарандин в первом неосознанном порыве хотел было подхватить девочку и срочным порядком везти в больницу, но тут же остановил, остудил себя, подумав, что может навредить и сделать только хуже своей неосторожностью, и ее придержал, когда она попыталась встать. В шоке человек на что только не способен – и на поломанных ногах ходить, а у нее шок, это очевидно.

Все в нем рвалось к этой незнакомой девочке – поднять, прижать, защитить, помочь немедленно, но… – спасибо, «Скорая» приехала достаточно быстро, минут через семь, пожалуй, впрочем, как и гибэдэдэшники.

А когда «Скорая» увезла девушку и началась обычная в таких случаях рутина – составление протокола, беседы с гибэдэдэшниками, опрос свидетелей, Влада отпустило как-то все и разом – и «отходняк» адреналиновый, и те странные, нелогичные чувства-ощущения, которые он испытал к девушке, носящей редкое имя Дина. И, перекидывая гибэдэдэшникам записи аварии со своего видеорегистратора, Влад мысленно посмеивался: эка его прихватило-то на адреналине.

Да уж, давненько он не рисковал осознанно «адреналиновой прокачкой», даже забыл, как это случается и как реагирует организм на шоковую игру.

И все же, все же… Было в этом его странном отношении к смелой девочке что-то совсем иное, чем простая реакция на выброс гормонов в стрессовой ситуации, – совсем иное и необъяснимое.

И очень мощное.

Осталось прояснить окончательно и точно, была ли это минутная странность или что-то особенное. И вот именно с этой целью он, пожалуй, навестит девушку Дину в больнице, тем более до его основной, важной встречи времени еще предостаточно.

Ну вот и навестил.

Теперь сидит в своем суперджипе и думает, что дальше делать и какие шаги предпринимать в свете новых обстоятельств.

Обстоятельств простых, как редька в поле, и одновременно навороченных, как все, что относится к разряду чудесно-мистического, – казалось бы, оно просто и понятно, а пытаешься осмыслить, и офигеваешь – как это вообще могло случиться.

Стоило Владу войти в палату и увидеть Дину, лежавшую в койке с забинтованной головой и перевязанной правой рукой, которая встретила его поразительным взглядом своих сине-фиолетовых, каких-то эльфийских, ей-богу, глаз, как Гарандин понял со всей очевидностью и определенностью – это его девочка, его женщина, его Судьба, если позволить себе такие выражения. Половинка там не половинка, фиг бы с этими затертыми романтическими мимишками – все гораздо проще и непомерно сложнее – она его всё и вся его. А он весь ее.

Как-то так. Без образов.

Гарандину понравился ее сын и ее отец, но его сильно напрягли и насторожили их разговоры.

Давным-давно у Влада развилось умение считывать, улавливать и вытаскивать информацию даже из самых малых крупиц фактов, из намеков и недосказанностей, из языка тела человека, его реакций и поведения и вскользь брошенных фраз, из любых обрывочных сведений и необычных источников. Извлекать из этого «шлака» информацию, анализировать и систематизировать ее, добавляя к тем фактам, которые добыл сам или добыли для него.

Все срабатывало в мозгу у Влада автоматически.

Кстати, именно эти способности, помноженные на его невероятную «чуйку», и помогали ему до сих пор оставаться живым и относительно невредимым.

Впрочем… что вспоминать и тревожить былое. Уже давно минули те времена, когда он нуждался в такой сложной аналитической работе своего мышления, – времена минули, а навык остался.

То, о чем говорили с Диной ее отец и сын, сильно напрягло Гарандина – если девочке всерьез кто-то угрожает и преследует ее, то какого, простите, хрена вы так вольно обсуждаете эти вопросы в присутствии совершенно незнакомого вам человека, да еще и фамилии упоминаете всякие. То, что он не угробил вашу дочь и мать, не является причиной для доверия незнакомому мужику.


Да мало ли какая подстава могла иметь место там, на переходе. Если кто-то на самом деле пытается всерьез достать Дину, он мог придумать и разыграть любые комбинации, и мало ли каким образом в них участвует сам Гарандин, а они при нем так свободно болтают.

Если бы они знали, с какими только виртуозно организованными и просчитанными до секунд и миллиметров «случайностями» с участием огромного числа людей приходилось сталкиваться Гарандину, то нынешняя авария показалась бы им топорным гоп-стопом в исполнении дилетантов.

Нет, если Дину на самом деле серьезно и настойчиво кто-то преследует, то с таким подходом эти мужики не защитят ее ни разу, лишь подставят.

Ладно, тяжеловато вздохнул Влад, выпрямился, потянулся, достал из лежавшего на соседнем сиденье портфеля навороченный айпад последней модели – посмотрим, что там можно накопать о Дине Нагорной, а там и подумаем, какие шаги следует дальше предпринять.

Минут через сорок Влад закрыл айпад и призадумался, прокручивая в голове полученную информацию. То, что шаги предпринимать придется, это-то понятно. Тут главное расставить приоритеты и решить, с чего правильней начать.

В палате Кирилл вскользь произнес одну фамилию, вот, пожалуй, с нее и начнем. Гарандин достал из кармана смартфон, набрал номер из числа тех, которые стоило помнить на всякий случай.

Искомый человек оказался в Москве, ответил и выказал готовность встретиться.

– Здравствуйте, Владислав Олегович, – поприветствовал ожидавший его Сергей Викторович Кнуров[1], поднимаясь из-за столика, за которым сидел. Он шагнул навстречу и протянул руку для рукопожатия.

Высокий жилистый мужик, находившийся в великолепной физической форме для возраста за пятьдесят, обладавший очень непростым взглядом серых внимательных глаз в обрамлении черных длинных и густых ресниц – предмета зависти всех женщин.

– Здравствуйте, Сергей, – сдержанно-уважительно отозвался Гарандин, принимая и пожимая протянутую руку.

Ему не было необходимости смотреть на часы и проверять пунктуальность своего прихода. Влад обладал особым ощущением времени. Он никогда не опаздывал и не приходил заранее, предпочитая появляться ровно в назначенный час. Человек же, с которым он встречался, обладал иными навыками, привычками и способностями и неизменно являлся на встречи заранее.

Сели за столик напротив друг друга, сделали заказ подоспевшей официантке.

– Видел ваш исключительный «заезд», впечатлен, – произнес с улыбкой Сергей, когда официантка отошла от стола, и заметил с явным уважением: – Да, мастерство не растеряешь.

– Да, – согласился с ним Гарандин, – особенно, если тебя гонял и натаскивал Макар.

– Особенно, – кивнул Сергей и сразу перешел к делу: – Вадим Олегович, вам понадобились наши услуги?

– Не совсем, – ответил Гарандин и, посмотрев прямо в глаза Кнурову, обозначил предмет своего интереса: – Дина Константиновна Нагорная. Я бы хотел узнать о ее проблемах и вашем с ней сотрудничестве.

Кнуров не спешил отвечать, оставаясь совершенно расслабленным внешне и не показав никакой реакции на вопрос, только в глазах, всего на мгновение, мелькнуло нечто острое и опасное, тут же сменившись нейтральным выражением с легким оттенком дружелюбия.

– С какой целью интересуетесь? – спросил наконец он.

– Надеюсь, она станет моей женой, – таким же ровным и спокойным голосом произнес Гарандин.

Коротко помолчали, всего пару-тройку секунд, за которые мужчины обменялись пристальными взглядами.

– А вы изменились, Владислав Олегович, – усмехнулся Кнуров. – Раньше вы бы сказали иначе, что-то вроде: «Я намерен на ней жениться».

– Раньше, – в тон ему ответил Гарандин, – я не обратился бы к вам за информацией.

– Да, – согласился Сергей, – не обратились бы.

Вздохнул глубоко и отвернулся, задумчиво глянув в окно, резко выдохнул и снова посмотрел на Влада.

– Знаете, почему мы с Ринком приняли ваш заказ и работали с вами в свое время?

– Подозреваю, что не только потому, что я щедро вам за это платил, но и из-за того, что в те времена вступать со мной в противостояние было весьма недальновидно. Лучше сотрудничать, – иронично усмехнулся Гарандин.

– И когда нас останавливали разумные доводы, Владислав Олегович? – усмехнулся Сергей. – Вы же прекрасно понимаете, что нам совершенно ни к чему было проверять друг друга на предмет, у кого нерв крученей и связи позаковыристей.

– Да бросьте вы, Сергей, – отмахнулся Гарандин. – Вы же понимаете, что в то время даже, скажем так, тесное «внештатное сотрудничество» господина Ринкова[2] с конторой на самом высоком уровне вряд ли могло бы вам помочь, осерчай я всерьез и упрись в своем недовольстве.

– Ну отчего же… – не согласился Кнуров.

– Да ладно, – снова отмахнулся Влад, – для вас это бодание обошлось бы гораздо большими затратами и потерями по всем параметрам и статьям, в том числе и репутационным.

– Ну это тоже вряд ли бы остановило Ринка и всю нашу команду, если б и мы уперлись, – констатировал очевидное Сергей.

– Ну, это-то понятно, – продолжал усмехаться Гарандин, правда, не без уважительной нотки, – Антон Александрович – человек определенной репутации и характера. Да и ладно, чего уж теперь мериться задним числом.

– Согласен, – кивнул Сергей и продолжил свою мысль: – Так вот, Владислав Олегович, мы взялись тогда сотрудничать с вами, в числе прочих причин, еще и потому, что из сообщества людей того уровня, к которому вы принадлежали, вы относились к редкому меньшинству, которое четко видело края и не переступало границы, не связывалось с черным криминалом. К тому же вы были известны в деловых кругах как человек, всегда державший свое слово, даже если оно шло в ущерб самому святому – прибыли.

– В те времена я избегал такой недальновидной ошибки, как давать обещания, – уточнил Гарандин.

– За редким исключением, – внес ясность Кнуров и продолжил: – Вы не держались за деньги и бизнес, относясь к ним скорее как к инструментам, а не как ко всей своей жизни. И сейчас я оценил тот факт, что вы не стали использовать для получения информации о Дине свои каналы, обратившись непосредственно к нам, как я понимаю, оберегая ее от лишнего любопытства. Хотя… – недовольно махнул он рукой, как на дело безнадежное, – она постоянно сама подставляется.

И перешел к рассказу о непростых делах, работе и заботах Дины Нагорной и ее тесном сотрудничестве с компанией Антона Ринкова и его ближайших соратников: Михаила Дубина и Сергея Кнурова.

Под скупое и неспешное изложение фактов мужчины успели перекусить и выпить по чашке чаю. Закончив свой рассказ, Кнуров произнес почти нейтральным тоном:

– Я бы сильно не рекомендовал никому обижать девочку.