Венганза. Высшая мера

Мама умерла, как и предвещали многие, от передозировки наркотиками. Очередной клиент, в благодарность или наказание, оставил ей слишком щедрую дозу кокаина, которая и послужила причиной гибели нашей матери.

После этого были скромные похороны, на которых, кроме нас с братом, присутствовали ещё несколько соседей. Брат не отходил от меня в то время ни на секунду. Тогда я думал, он боится, что со мной может произойти несчастье. Сейчас понимаю, что Луис боялся потерять последнего близкого человека, оставшись в абсолютном одиночестве.

Органы опеки хотела забрать меня в детский дом, ссылаясь на недостаточную материальную надёжность брата, сомнительное окружение и прочее дерьмо. Тогда у него был один выбор — пойти к Большому Денни. После этого органы опеки просто забыли про наше с братом существование. Луис стал полноценным членом банды Сангре Мехикано и моим официальным опекуном.





* * *


Увесистый чемодан с наличными решает любые вопросы с молниеносной скоростью. Заплатив азиатам кругленькую сумму и заключив сделку на покупку последующих партий оружия, мы создали видимость конфликта. Для всех остальных банд мексиканцы и китайцы стали врагами номер один.

После этого подставить Асадова младшего не составило труда. Заказ партии стволов, которую этот идиот перекупил у азиатов, практически сразу подставивших его русскую задницу, был очевиден заранее. Оставалось посадить его на бабки и ждать, пока он, обанкроченный и жалкий, приползёт просить пощады у мерзких мексикашек.

План работал отлично. Счётчик был включен, проценты капали так же быстро, как истекал срок, за который Иван должен вернуть бабки до самого последнего цента, или ему придется поплатиться жизнью. Даже если он найдёт деньги для покрытия долга, то репутация Асадова младшего уже будет конкретно подпорчена и ни одна из банд не станет сотрудничать с этим ублюдком.

Всё шло согласно плану: сделка с Павлом Асадовым, подстава Ивана, соблазнение Марины… Составляя идеальную схему, я не видел слабых сторон. И это стало моей ошибкой. Прожив всю жизнь без каких-то эмоциональных привязанностей к женщинам, я не учёл тех моментов, о которых никак не мог предположить. Чёртова девчонка пролезла так глубоко под кожу, что я хотел волком выть от тупика, в который загонял нас обоих. Когда Чика выгнала меня из своей спальни, прикрываясь чёртовой свадьбой, о которой она никак не прекращала твердить, наступил тот момент, когда мне стало всё равно. Странно, но я не чувствовал злости или ярости как таковой. Её близость напрягала, превращая в одержимого безумца, готового забыть о своём долге. Меня разрывало на части от эмоций, которые Марина пробуждала во мне, заставляя ненавидеть себя за каждую из них. Когда она сказала, что запуталась, я понял, что Чика сломлена, как и то, что её жених будет в ярости, когда узнает о предательстве, и это можно считать за частичный успех. Захотелось оставить всё как есть, дав ей возможность мучиться от самобичевания. Но это не довело бы план до конца. Я обещал брату закончить начатое дело, чего бы мне не стоило его выполнение, даже отсутствием собственного душевного покоя, которого не чувствовал уже много лет.

Сутки после возвращения из особняка Асадовых я занимался только работой, ночью вымещая злость в спортзале. Множество встреч и беспрерывное решение проблем отвлекали от ненужных мыслей. Проводить бои на этой неделе опасно, мы и так слишком зачастили с ними, а такая активность может привлечь внимание копов. Но без необходимой разрядки напряжение и злость не отпускали ни на секунду. Пробоксировав в подвале без остановки около трёх часов, горячего душа и пачки сигарет, так и не выкинув из головы проклятый образ Марины, который магнитом звал всё бросить, забыть о долге и погрузиться в неё с головой. Снова спустился в кабинет, погружаясь в цифры. Только эти маленькие засранцы могли затянуть настолько, что не оставалось места ни для одной другой мысли. Из раздумий вырвал звонок телефона. Кинул взгляд на дисплей смартфона и улыбнулся.

— Амига, ты наконец — то вспомнила обо мне! — поприветствовал девушку на другом конце трубки.

— Анхелито, где, черт возьми, тебя носит? Я не видела тебя уже целую вечность, — донеслись возмущенные крики.

— Эх, Эстер, мне тебя не хватало, — рассмеялся, представив озлобленное выражение лица знойной брюнетки.

— Мммм… Тогда какого хрена ты не появляешься? — гнев в ее голосе сменился соблазнительными нотками.

— Появилось срочное дело, которое откладывалось много лет… Пришло время разделаться с ним, — откинулся на спинку кресла.

— Даже не знаю, радоваться за тебя или нет, — ей не требовалось объяснять, что это было за дело. Эстер одна из немногих, кто знала меня практически также хорошо, как Луис.

— Я сам не знаю, — глубоко выдохнул. Перед глазами возникли бирюзовые раскосые глаза, мягкие губы, жадно отвечающие на каждый поцелуй, протяжные стоны зазвенели в ушах.

— Чёрт, Анхелито, может мне приехать, расслабить немного тебя? — она издала стон, когда произносила моё имя.

Эстер одна из немногих женщин, с которыми мне весело. Мы знакомы со школы. Так получилось, что сначала мы просто сидели рядом на уроках, затем она стала подсаживаться ко мне на обеде. Незаметно эта черноволосая девчонка стала неотъемлемой частью моих амигос, присутствуя во всех драках, гонках, гулянках. Я считал её лучшим другом. Независимо от того, что происходило между нами в прошлом, она — единственная, кто принимал меня таким, какой я есть, без всяких прикрас, и всегда оставалась рядом.

— Эстер, прости, но мы это обсуждали…, — образ Чики, откинувшейся на окно, закатывающей глаза от удовольствия, пронесся передо мной яркой вспышкой. Закрыл пальцами глаза, пытаясь избавиться от него.

— Я соскучилась по тебе. Тот раз…я думала, он всё изменит, — понизила голос Амига.

Все мы совершаем ошибки. Моей самой большой стал секс с лучей подругой. За двадцать лет, что мы дружим, это случилось всего несколько раз, после которых все оставалось как прежде. Но самой гигантской ошибкой стал последний секс, который произошел не так давно, когда мы оба невменяемые, после одной из вечеринок, возвращались домой. На утро для меня ничего не изменилось, но Эстер заметно отдалилась. Не давая знать о себе длительное время.

— Ничего не изменилось, Амига. Ты по-прежнему мой самый близкий друг. Никто и ничто не сможет изменить этого.

На том конце трубки повисла тишина.

— Я рада, что всё как прежде, — выдохнула она.

— Я тоже, — улыбнулся, расслабившись от того, что всё встало на свои места.

Я больше не хотел портить отношения из-за секса с ней. Существовало сотни других тёлок, которых я при желании мог трахнуть в любую минуту. Но, мать её, все мысли заполнила Чика. Я до сих пор чувствовал на губах терпкий вкус её плоти, как наркотик, требующий попробовать её снова. Звонок Эстер пробудил нечто, после чего захотелось прийти в этот гребаный особняк, выкрасть Марину и неделю заниматься с ней любовью без остановки. Бл***, я что только что употребил термин «заниматься любовью»? Кажется, я в полнейшем дерьме.

Эстер продолжила о чём-то рассказывать. Я дослушал её и, сославшись на срочное дело, сбросил звонок.

Несколько минут боролся с собой, мысленно проигрывая все те слова, что Чика сказала в её комнате, пытаясь отговорить себя от следующего шага. Но, вместо того, чтобы возненавидеть девчонку ещё больше за то, что заставила почувствовать себя куском жалкого ненужного дерьма, взял и набрал её номер. Она не ответила. Отбросил телефон в сторону, злясь за свой порыв. Ударил кулаком по столу! Превращаюсь в жалкую тряпку, пускающую сопли по какой-то девке. Нет, не правда! Всё это делается для моей семьи, которую не могу подвести.

Я повторял попытки дозвониться до Марины ещё несколько часов. Все они заканчивались лишь монотонными длинными гудками, которые сменялись гнетущей тишиной. Неужели она окончательно сделала выбор в пользу своего идиота жениха? Тогда зачем пыталась остановить, когда я уходил? Почему не скажет отстать от неё лично? И что я сделаю в этом случае? Выкраду и буду держать пленницей, пока не поймет, насколько я ей нужен? Чёрт! Не могу поверить, что даже думаю об этом. Она просто девчонка, от которой мне нужна расплата за грехи её семьи. И этой девчонке нравится видеть, как я унижаюсь, пытаясь снова и снова дозвониться до неё? Бл***ь, наверное, это тешит её самолюбие, наблюдать на дисплее телефона мой высвечивающийся номер. Сука! Как я ещё смел думать о том, чтобы оставить её в покое! Пусть наберется смелости и скажет мне это в лицо!

Связался с Хавьером, взяв номер парня, который пас её. Помощник скинул адрес, по которому находилась девчонка.

Происходящее в съемочном павильоне было как в тумане. То, что встретило меня внутри, заставило кровь запульсировать в два раза быстрее. Чика позировала в прозрачном пеньюаре перед тем ублюдком, что я видел в файле, который приносил Хавьер. Он дотрагивался до её кожи, прося, чтобы она представляла его, а эта… бл***ь, закрывала глаза и трогала свои губы.

Никогда не любил делиться своим. Все мои вещи помечены буквой «А», говорящей о её хозяине. Никто не смел трогать предметы с моими инициалами. А эту чёртову шлюху я успел заклеймить, и не мог позволить какому-то подонку прикасаться к ней. Из груди невольно вырвался рык.

Глаза заволокло кровавой пеленой, руки сжались в кулаки. Этот мудак схватил девчонку, вытягивая свои мерзкие губешки. Убью ублюдка! С рыком бросился к этим голубкам. То, как его тело приземлилось прямо на аппаратуру, со звоном разгромив ее словно кегли, развеяло весь туман, вернув четкий фокус происходящему.

Все мои навыки выдержки летели к чертям. Всматривался в испуганные глаза Чики, из последних сил сдерживаясь, чтобы не переломать ей кости. Та пустота, образовавшаяся в груди от того, что она просила не трогать своего слизняка, теперь вряд ли заполнится. Эта дрянь беспокоилась о своём женихе, а то, что происходило между нами, всё было только игрой! Как я был так слеп и не понял, что она ведет в игре, а не я?!

Она предлагала спокойно поговорить, с непроницаемым выражением лица, не оставляющим сомнений в её безразличии ко мне. Бл***ь, о каком спокойствии она говорит? Я готов в любую секунду сжать руки на её черепе, ломая его, а она предлагает мне поговорить спокойно. Сердце бешено колотилось. Я чувствовал царящий в воздухе страх


То, что её слизняк вызвал охрану, не стало сюрпризом. Такие, как он, не пачкают руки, они привыкли делать всю грязь через других людей, пригодных только для «недостойной» работы. Мне не терпелось размазать это подобие мужчины, указав его истинное место. Перед глазами бледное лицо с трясущимися губами. Я предвкушал то, как превращу его в окровавленный кусок. Сзади подбежала Марина, повиснув на моей руке. Я продолжал медленно двигаться к своей цели, таща её за собой.

Её слова о сделанном выборе расковыряли в груди огромную черную бездну. Любая физическая боль не сможет перекрыть ту, которую причинила эта маленькая дрянь. Для меня оставалось диким, как она, такая чувственная, нежная, открытая, может любить вот это чмо, и так искусно притворяться со мной? За свою жизнь я видел достаточно лжи, чтобы отличить её от правды и за всё время, проведенное с Чикой, не усомнился в её искренности ни на секунду, находясь в полной уверенности в своём успехе. Но те обеспокоенные взгляды, которые она бросала на своего ублюдка, не могли обманывать. Марина любила его. Ярость переполняла меня, вытеснив из головы все мысли о стратегии и последствиях. Руки сжали шею девчонки, приподнимая над полом. Такая же лживая тварь, как и вся её семейка. Желание сжать пальцы не её шее и стереть из своей жизни и с поверхности земли хотя бы одного Асадова затмевало весь здравый смысл. Марина начала задыхаться, и только тогда я понял, что душу её. Разжал пальцы, она упала на пол, откашливаясь. Ещё раз посмотрел на неё, затем на то существо, что забилось среди поломанной аппаратуры. Какие же они оба мерзкие. Одна лживая шлюха, второй тошнотворный трус. Меня передернуло от отвращения. Взяв девчонку за плечи, поднял её с пола, не отводя взгляда, как мазохист, желая услышать подтверждение каждой своей догадке. Глаза Марины наполнились слезами. Она всё ещё пыталась играть, надавить на жалость. Пальцы, соприкасающиеся с её кожей, зажгло, как от горячих углей. Я мог убить её, перестав мучить нас обоих, но решил сделать хуже. Оставить её жить с этим ничтожеством. Зачем нужно было придумывать какие-то сложные планы, когда жизнь уже наказала её, подослав в женихи лишь подобие мужчины. Попробовав на вкус настоящего мужика, каждый раз, как она попадёт в его объятия, должна будет передергиваться от омерзения. Фантазия тут же нарисовала то, как вместо меня это чмо будет трахать Чику на подоконнике, а она подмахивать ему и стонать. Замахнулся и ударил девчонку по щеке, оставляя красный след. Тут же отпустил её. Она схватилась рукой за щеку.

Последний взгляд, брошенный на гребаного жениха, поставил точку для меня в этой истории. Жизнь уже достаточно наказала Марину Асадову, а я не хочу вариться в этом дерьме.

В дверях меня встретили четыре амбала с пистолетами. Миновав эту небольшую преграду, отыгрался на них за свой чертов вечер, прыгнул на байк и ударил по газам, оставляя этот гадюшник позади. Мимо на бешеной проносились скорости дома, люди, деревья, превращаясь в размытые пятна. Байк лавировал среди потока машин, в последний момент уклоняясь от столкновения. Мне было нас*ть, куда ехать. Я просто гнал на максимальной скорости, сжав челюсти. Стук сердца отдавался в ушах. Каждая клетка тела возбуждена до предела. Я превратился в оголенный комок нервов, взывающих к выпуску гнева на свободу. Очнулся лишь тогда, когда байк занесло на повороте, улетая на обочину. Вылез из-под мотоцикла, осмотрев свой помятый транспорт.

— Твою мать! — с силой пнул по железу, оставляя вмятину. — Чертова, — удар ногой, — сука! — новый удар. — Сука, сука, бл***ь! Ненавижу! — остановился, когда из байка пошёл дым. Даже выпустив пар на груде железа, легче совсем не стало. Резко развернулся на пятках, доставая из кармана на ходу телефон.

Позвонил Хавьеру, чтобы прислал тачку. Мне требовалась какая-то разрядка. Хотелось забыть эту чертову дрянь, забыть все то время, что провел с ней, а самое главное — забыть то, что она заставила меня чувствовать. Сучка должна исчезнуть из моей головы навсегда! К чёрту часть плана, включающего её! Пусть мучается с этим гон*оном! С такими, как он, говна нахлебается немерено. А её отцу и дяде, в любом случае, не избежать расплаты за все совершенное зло. Я выкину эту чертову девку из головы. Найдется сотни таких же, как она, и даже лучше, готовых помочь мне вычеркнуть её из памяти, стерев навсегда этот краткий промежуток жизни. Бл***ь, только почему при мысли о ней и её выборе внутри все обрывается. Пусть катится на хер! Никто и никогда не заставит меня скулить как щенка. Вычеркнув её из плана, смогу воплощать остальные пункты, не отвлекаясь на ненужные эмоции и сохранив голову холодной. Она — ничто! Моя семья — единственное, что важно для меня. Луис нуждается в моей способности трезво смотреть на вещи и взвешенных решениях. Этого же ждёт от меня банда, которую я не могу подвести. До сих пор удавалось направлять головы амигос в нужную сторону. Сейчас передо мной стоит задача — очистить побережье от русских, подарить своим людям полную свободу и уважение в обществе.

Через двадцать минут я приехал в какой-то гадюшник, где отрывались мои ребята. Ворвался в помещение, сбивая с ног полуобнаженных официанток. Направился по лестнице в поисках того, кто смог бы мне налить. Прошел через зал, усаживаясь у самого дальнего столика. Передо мной тут же появились два бокала рома. Схватил стакан, выпивая его залпом. Боковым зрением увидел присевшего рядом Хавьера.

— Повтори, — сказал официанту, кивнув на бокал.

— Жаль твой байк, — нахмурился Амиго.

— Вообще по хер! Завтра возьму новый, — выпил напиток, отодвинул его, хватая бутылку, выпивая половину из горла. Завтра все будет новым: байк, телки, жизнь без Асадовых. Надо будет сказать Чике спасибо, за то, что не дала довести игру до конца. Всё зашло слишком далеко, и все эти лишние эмоции могли только помешать бизнесу. А это не в моих интересах.

— Хочу надраться.

— Паршивый день? — прикончил свой ром Помощник.

— С какой стороны посмотреть, — усмехнулся, достав сигарету из пачки, щёлкнул зажигалкой, прикуривая. Второй рукой поднес бутылку к губам, опустошая её на четверть. Алкоголь незамедлительно начал окутывать организм. Сердце забилось быстрее, разгоняя его по венам. Я откинулся на спинку дивана, закрывая глаза, пытаясь расслабиться.

— Послушай, мужик, похоже, тебе просто необходимо трахнуться, — засмеялся друг.

— И это тоже, — согласился, понимая, что сейчас как никогда мне нужно вычеркнуть из головы свой последний секс, заменив воспоминаниями о новом.

К столику подошли три девочки в нижнем белье. Схватил вторую бутылку рома, отпивая обжигающей жидкости. Сделал затяжку, выпуская облако дыма, осматривая девочек с ног до головы.

— Хотите расслабиться, мальчики? — прощебетала рыжая с огромной грудью.

— Боюсь, одна ты не справишься, — усмехнулся, затянувшись табаком.

— Ммм, любитель вечеринок, — девка присела рядом на диван, поглаживая меня по груди, медленно опуская руку к ширинке, дотронувшись до члена через джинсы. — Поверь, мы с девочками справимся, — обожгла шепотом ухо, затронув мочку языком.

Через пять минут рыжая и брюнетка с упругой попкой ласкали меня в приват-комнате в четыре руки. Закрыл глаза, раскинув руки по спинке дивана, докуривая очередную сигарету. Они вместе работали над моим стояком, их языки отлично выполняли свою работу. Перед глазами появилась Марина, стоящая передо мной на коленях, ублажая своим нежным ротиком. Распахнул глаза, отпихивая от члена шлюх. Схватил рыжую за волосы, завалив ее животом на стол. Разорвал трусики, быстро натягивая презерватив, и вошел в нее. Вторая шлюха ласкала меня, не забыв ни одной части тела. Я вдалбливался в девку, не закрывая глаз, но вместо неё видел ту, которую хотел до боли в костях. Вместо рыжих волос мерещились светлые локоны, раскиданные по столу, слышал ЕЁ стоны. Сжав челюсти до хруста, схватил брюнетку за волосы, заваливая на стол рядом с первой.

Она тут же принялась целовать рыжую, призывно выпятив попку. Вышел из первой, сменив её на подругу. Я входил по очереди то в одно тело, то в другое. Но каждый раз видел на месте этих дешевок нежную шелковую белую кожу, розовые аккуратные соски и искусанные от страсти губы. Долбежка тел продолжалась целую вечность, но я так и не смог кончить. Кинув щедрые чаевые обессиленным шлюхам, вернулся в зал к своим ребятам.

Занял столик подальше от сцены, напиваясь ромом. Девки у шеста работали неплохо, но до моих танцовщиц им далеко. Наблюдал, как пьянеют Амигос и пристают к девочкам. Берналь и Давид устроили драку, переворачивая столы рядом с барной стойкой. По привычке хотел вмешаться, чтобы растащить их и выпнуть на улицу, но заметив приближающуюся охрану, оставил разборки им. Хавьер пропадал в одной из приват-комнат, а другой компании мне не хотелось. Доза алкоголя в крови достигла того уровня, когда не оставалось сил ни на что, кроме сна. Заплатил по счёту и, плюхнувшись на сидение рядом с водителем, попросил отвезти домой.

Впервые за несколько дней я вырубился сразу же после того, как голова коснулась подушки. Сквозь крепкие объятия сна вытаскивал назойливый звук. Он повторялся снова и снова. Приоткрыл глаза, пытаясь найти его источник. Мой телефон как одержимый вибрировал на тумбочке.

— Чёрт, — тихо выругался, протягивая руку к раздражающему предмету. — Что тебе?

— Ты спишь что ли? — замялся Хавьер.

— Да, мать твою, и поэтому давай быстро.

— Хорошо… Там эта девка, Марина, искала тебя в клубах, спрашивала у людей про тебя, — выпалил помощник.

Что за хрень он говорит?

— Бл***ь, не грузи меня. Какого хрена ей искать меня? Она со своим отморозком трахается, — это, должно быть, какой-то идиотский прикол.

— Бл***, Ангел! Я не знаю с кем она там трахается, но то, что искала тебя — это факт, — вспылил Амиго. — Я сказал, остальное — твоё дело.

Твою мать, этой девке явно скучно без приключений. Теперь понятно, зачем она со мной связалась. Сука, нашла себе приключение, от которого не знала, как отделаться. Только какой смысл ей сейчас искать меня, если она все для себя решила.

— Понятия не имею, какого хера ей от меня надо. Пусть делает, что хочет. Мне нас**ть!

— Как же, — усмехнулся Хавьер.

— Иди к чёрту.

— Да без проблем, — заржал друг.

— Проследи, чтобы ребята не впутались в какое-нибудь дерьмо, нажравшись, — сказал, прерывая звонок.

Хавьер ввел меня в состояние оцепенения. Услышав её имя даже сквозь сон и начинающееся похмелье, сердце пропустило несколько ударов. В памяти всплыли все те слова, что она сказала мне в том павильоне при своем ублюдке-женихе. И теперь вся злость, с которой боролся на протяжении ночи, новой волной накрыла меня с головой. Зашвырнул в стену телефон, откидываясь на спину. Непроизвольно сжимал и разжимал кулаки, не зная, как снова побороть это наваждение. Почему только от одного её имени меня трясет от желания? Почему я не могу её просто вычеркнуть из головы, как любую другую телку?

Соскочил с кровати, измеряя комнату шагами. Меня трясло, как в лихорадке. Схватил пачку сигарет, валяющуюся на прикроватной тумбочке, вытягивая сигарету. Но никотин не унимал дрожь. На глаза попался раздолбленный телефон. Меньше всего мне хотелось разговаривать с кем-либо, но мысль о том, что до меня могут дозваниваться из больницы, а я не отвечу, заставила похолодеть от ужаса. Подобрал сим-карту и спустился в кабинет, доставая из ящика стола старый телефон. Стоило нажать на кнопку включения, как вновь услышал звонок. Усмехнулся, увидев имя на дисплее. Да, сегодня семейка Асадовых не оставит меня в покое.