Вход не с той стороны

Очешуеть! До меня наконец дошел смысл сказанного. Это что получается? Египетская сила… А если эта планета необитаемая? Стоп… стоп… Очень много писали про это самое Аненербе, вплоть до летающих тарелок и Антарктиды с таинственной базой, но ни словечка о том, что эти придурки могли перемещаться между мирами. А они таки перемещались. Ну не может быть так, чтобы информация не просочилась. Опять же, американцы, насколько мне известно, приняли остатки ученых вместе с документацией. Значит, что? А вот что! Нас же сюда каким-то образом переместили, значит, проект не только не пропал, даже наоборот, вполне себе развивается. А что? Может, и тайно… Тьфу ты, это уже из области фантастики. Ну не может такая программа так долго оставаться секретной. Или может? Нет, без ста граммов не разберешься. И вообще, рано панихиду служить, можно сказать, я только жить начал…

Рука потянулась за бутылкой и нащупала пустое место. Поднял глаза и обнаружил, что спортсменка, активистка и просто красивая эстонская девушка Герда Мартинсен, как последняя алкашка, глотает из горла коньяк. Коньяк «Камю», образца 1932 года – дико раритетный и от этого, наверное, страшно дорогой.

– Радость моя… – я перехватил бутылку. – Что ж ты творишь…

– Да? Ты мне признаешься в любви? – эстонка расхохоталась и полезла обниматься. – А почему раньше ты был такой букой?

Да уж… Неимоверными усилиями загнал эстонку в капсулу и уложил спать на пустые контейнеры. Тоже неимоверными усилиями. Чуть ли не сказочки рассказывал. Но справился.

Сам вылез наверх, растянулся на валуне и раскурил французскую сигаретку из пайка. Ничем голову себе не забивал, просто наслаждался жизнью. Я до сих пор жив, рядом со мной красивая девушка, что еще надо для счастья?

Немного задумался и уверенно ответил сам себе:

– Нужен пулемет. Или пушка.

Как по заказу, в кустах завыла какая-то тварь, и меня как ветром снесло в капсулу. Ладно, утро вечера мудренее. Нет, без пулемета никакой жизни. А вообще, мне пока все нравится. Даже есть возможность самоутвердиться, победив какого-нибудь монстра. Правда, возможность быть съеденным тоже никуда не делась.

Ночь прошла спокойно, если не считать диких воплей какой-то твари, до самого утра бесновавшейся за бортом. Но в капсуле мы себя чувствовали достаточно сухо и защищенно, поэтому на неугомонную зверюгу просто наплевали. Пусть надрывается, болезная. Эх, пулеметик бы…



Поднялся рано утром, задолго до того, как проснулась Герда, и поплескав водичкой в мордочку, вознамерился сварить кофе. Я-то больше по чаю выступаю, а девочка обрадуется. Должна, во всяком случае. Разложил довольно удобный походный таганок, поджег таблетку сухого спирта, подивившись, что такая древность еще работает, и в котелке закипятил воду. Теперь пару ложек отлично сохранившегося бразильского кофе и порядок. Ну и персонально для эстонской сластены вскрыл батончик шоколада. Тоже, кажется, бразильского. Роскошно, однако. Помнится, вчера поутру мы трескали полусырого крокодила, а тут на тебе…

– Труди… Подъем алкоголикам…

– Сам дурак… – Герда открыла припухшие глазки, втянула в себя ароматный парок, поднимающийся над кружкой, и удивленно буркнула: – Это мне, что ли?

– Нет, Мао Цзэдуну. Вставай уже, дел полно.

– Дурак. Все испортил… – Гертруда сладко потянулась. – Нет чтобы с поклоном презентовать и покорно молвить: милостивая госпожа, кофе подан…

– Обойдешься…

– Хам! Хочу писать…

– Здрасьте, тебя горшочек принести?

– Я же говорю хам. Идем, посторожишь меня. Что-то местные драконы к моей попке очень неравнодушны, – Герда выгнулась, критически рассматривая вышеупомянутую часть тела, и чуть не облила меня горячим кофе.

М-да… я тоже… это… как бы неравнодушен…

Утренний моцион затянулся. Ближайший ручеек протекал довольно далеко, к тому же Герда, распотрошив личные вещи Хельги Мюллер, так звали единственную женщину из погибшего экипажа, вооружилась ее туалетными принадлежностями и провела моцион по полной программе. А я сидел с револьвером и ее охранял, с удовольствием тайком рассматривая идеальную фигурку эстонки. По своему обыкновению, она этим моментом абсолютно не парилась.

Герда, заступив на пост, наоборот рассматривала меня самым бесстыдным образом и отворачиваться напрочь отказывалась, мотивируя это заботой о моей безопасности.

– Не вопи, что я там не видела? И вообще, ты так акцентируешь на этом внимание, что я начинаю подумывать о твоем душевном здоровье. Или ты извращенец, или… или, гей. Всё… не начинай. Если я буду отворачиваться, не просматривается сектор с твоей стороны. И не забывай, я этим делом деньги зарабатываю. И вообще, здесь слишком много деревьев, и вода далеко. Надо возвращаться в первый лагерь. Там и вода рядом, и вообще ее больше. Обзор тоже лучше.

Пришлось согласиться, впрочем, я тоже особенной стыдливостью не страдаю. В туалетном несессере, как и ожидалось, станки «Жиллет» отсутствовали. Пришлось справляться с опасной бритвой «Золинген». Да, той самой, упомянутой в сотнях фильмов и книг. И довольно успешно справился, благо подобный опыт имею.

Общая бодрость организма после водных процедур повысилась в разы, и я принялся рьяно шмонать капсулу. И почти сразу нешуточно озадачился.

– Труди!.. – я с удивлением рассматривал парадный эсэсовский китель при полных регалиях.

И не только его; разного вида формой, аккуратно упакованной в пергаментную бумагу, был заполнен целый контейнер.

– Отстань… – Эстонка наслаждалась солнечными ваннами и в капсулу лезть наотрез отказалась.

– Представь, тут…

– Ну что? – девушка соблаговолила спуститься внутрь. – А-а-а… это деда. Он как раз был штурмбанфюрером.

– Это понятно. Им что, больше нечего было с собой взять? Я бы, к примеру, взял пулемет. И патронов побольше.

– Пуле-ме-ет… – передразнивая меня, протянула Герда. – Фетишист. Я уже представляю, как ты водишь шомполом в стволе и постанываешь: …глубже, глубже… папочка сейчас сделает тебе хорошо…

– Наглые инсинуации. И вообще… – я собрался всерьез возмутиться, но Герда бросила на контейнер небольшую книжечку.

– Это инструкция по встрече с предполагаемыми аборигенами. Планировалось общаться с ними при полных регалиях. Для пущего устрашения германской мощью и тевтонским сумрачным гением. Тут где-то еще есть флаги, патефон с маршами и ящик стекляшек для подарков. Они даже подумать не могли, что эти самые аборигены могут быть на порядок выше их в развитии. Придурки. Теперь все понятно? Да… оружия может и совсем не быть, так как они предварительно закинули сюда пару грузовых контейнеров со снаряжением и стволами. На них маячки стояли, но сам понимаешь…

– Понимаю, – уныло буркнул я. – Точно придурки…

Настроение не просто упало, оно спикировало ниже плинтуса. Разобрал остальные контейнеры, немного порадовавшись отличной палатке, надувным кроватям и емкостям для воды. Патефон тоже нашел… с пластинками… Плашмя бы их в одно место этим деятелям…


А это что? Поднял крышку последнего ящичка и завопил от радости – из него пахнуло острым запахом ружейной смазки.

– Чего вопишь? – рядом появилась эстонка. – Пулемет, что ли, нашел?

– Сейчас глянем… – Я развернул промасленную бумагу и с разочарованием уставился на завернутые в ветошь пистолеты.

– Этот будет мой! – Герда ловко размотала тряпку и продемонстрировала «Вальтер Р-38»[12]. – Ой, а вот еще один «Вальтер ППК»[13], красивенький какой…

– М-да… – в свою очередь, я примерил к руке увесистый «парабеллум», он же «люгер». – Здоровенная дура…

– Это артиллерийская модель, – подсказала Герда. – К нему где-то кобура-приклад должна быть.

– Сам знаю. Называется Lange Р08, то есть «длинный». Был принят третьего июня тысяча девятьсот тринадцатого года на вооружение военных частей Пруссии, Саксонии и Вюртемберга. Мог еще комплектоваться тридцатидвухпатронным магазином. А вот и он… – я вытянул увесистый барабанный магазин из ящика и сразу же принялся оттирать с него смазку.

– Так чего тебе еще надо? – Герда пожала плечиками и, прищурившись, опять нырнула ручкой в ящик. – Ух ты!!!

– Отдай!.. – Клятая эстонка держала в руках воплощение моей мечты. По крайней мере один из ее элементов.

– Не отдам, – эстонка со смехом отскочила и показала мне язык. – А что мне за это будет?

– Ну и таскайся с этой дурой. – Я отвернулся и принялся опять копаться в ящике.

– Ну и буду, – Герда почтительно рассматривала пулемет MG-34[14], ту самую «пилу Гитлера». – И не надейся…

– У меня есть кое-что получше, – я выложил из ящика цинки с патронами и достал тщательно укутанный шерстяным одеялом кейс.

– И что? – эстонка вынырнула из-за моего плеча и, рассмотрев табличку на кейсе, сразу протянула мне пулемет: – Всё, сдаюсь, держи.

– То-то же…

– Дедушкин… – Герда провела пальчиком по коже и открыла кейс.

Тут уже и я засмотрелся. Вы когда-нибудь видели идеальное в своей красоте оружие? В кейсе, на зеленой бархатной подложке лежал дриллинг[15] «Нептун». Трехствольное охотничье ружье штучного изготовления, фирмы Krigchoff. Изысканная чеканка, благородные линии, шоколадного цвета, матовый, просто светящийся изнутри, орех. Даже не хватает слов его описывать, настолько красивым казалось оружие.

– Он на фотографии с бабушкой стоит с ним, – Герда погладила ружье по прикладу из матового ореха. – Деду его сам Гиммлер подарил.

– Сам Гиммлер… – передразнил я Герду. – Больно шишка высокая?

– Для него да, – отрезала эстонка и, прихватив кейс с тройником, полезла наверх.

Ну и ладно. Я сосредоточился на оружии и боеприпасах. Так… ЗИП и сменный ствол к пулемету присутствует. Пулемет – это хорошо, но без патронов он не более чем дубина.

Патроны нашлись. Два цинка по триста штук и три пустых двухдисковых магазина по семьдесят пять патронов. Да, еще к пистолетам – цинк на пятьсот патронов. Не то чтобы много, но на безрыбье и сами знаете, в какую позицию станешь. А вообще, эти путешественники удивительно безалаберные товарищи. Четыре пистолета, охотничья ружбайка и пулемет. Очень странный выбор – вы не находите? Я нахожу. Но в любом случае это уже что-то. При экономном расходе боеприпасов можно год продержаться. Если не больше. А потом что? А хрен его знает. Да и какая разница…

А вообще, всякого разного полезного и не очень у нас образовалось великое множество. Даже меховые комбинезоны с унтами нашлись. Не говоря уже про набор столярных инструментов, лопат, топоров и разных там прорезиненных плащ-палаток. Особо я порадовался раскладному спиннингу с катушкой и целой коробкой блесен. Завтра и опробую. Но это уже завтра, а сегодня торжественно объявляю пострелушки. Или охоту. Вот как-то я не очень доверяю семидесятилетним консервам. Всю ночь желудок бурчал…

– Держи. – Я подошел к девушке, уверенно разбиравшей «вальтер», и протянул ей кобуру с ремнем. – Вот еще запасной магазин.

– Ага, спасибо, – кивнула эстонка. – К тройнику, чтобы ты знал, два десятка латунных гильз с картечью и столько же пулевых патронов. Но они под тот же калибр, что и пулемет. Прямо в кейсе лежали.

– И это… – я тряхнул брезентовой сумкой. – Тут гильзы, порох с дробью, даже патронташ есть. Да и остальной охотничьей снаряги хватает. Дед, наверное, заядлым охотником был?

– Был… – угрюмо согласилась эстонка. – А вообще, пошел он к черту. Давай почистим оружие и постреляем?

– Не вопрос…

Вычищая пулемет от консервационной смазки, а он оказался совершенно новеньким, я порадовался тому, что провалился в эти неведомые епеня, именно с Гердой – на все сто оправдывающей свое имя. Гертруда в переводе с древнегерманского означает «невеста копья». Так реально и есть, даже копье присутствует. А теперь еще и пистолет с ружьем заимела.

Провозились с оружием мы долго, даже не обедали, наскоро перекусив кофе и окаменевшим печеньем. Смазка на пистолетах застыла до каменной твердости, пришлось даже кипятить воду и в буквальном смысле отмачивать стволы. А с пулеметом вообще отдельная история – пушечное сало, и этим все сказано. Видимо, «пилу» им прямо со склада доставили, а снять смазку просто времени не хватило. Так что повозиться пришлось изрядно.

Для пострелушек выбрались подальше, к самому краю плато. Что могу сказать? Карабин-пистолет даже удивил. Я из него сшиб летающего падальщика, размером с хорошего индюка, метров со ста. Неплохо, да? Правда, приблуда в виде дискового магазина оказалась ни к селу ни к городу. Тяжело, баланс нарушается, неудобно и громоздко. Да и хрен с ней, есть два нормальных магазина, да и с остальных «люгеров» можно поснимать. А вообще, мне с ним в атаку не ходить.

Пулемет – весчь!!! Ответственно заявляю. Правда, тяжеленный, очень муторный в разборке, «банки» замахаешься снаряжать, но стрелять из него одно удовольствие. Едва сдержал себя, но выпустил из машинки всего с десяток патронов. Больше жаба не позволила.

Из тройника сначала стреляла Герда. Все дробовые патроны дали осечку, но по второму разу парочка все же выпалила. Из нарезного ствола эстонка выстрелила всего два раза и ни разу не попала. Третий и четвертый раз пальнул я – и последним выстрелом пришиб еще одного падальщика, прилетевшего полакомиться ранее убитым товарищем.

Думаю, нарезной ствол с соответствующим патроном в минуту уложится. Просто захватывающее оружие. Кстати, Герда к нему почему-то сразу охладела и вручила мне, выбрав себе для ношения пистолет.

Зато из «вальтера»… Из «вальтера» Гертруда стреляла так, что я едва челюсть не потерял. Представьте, даже сшибала брошенные в воздух камешки. Куда там разным там чемпионам, не говоря уже за самого меня. Удивила так удивила. А малюсенький «Вальтер ППК» в подарочном исполнении она тоже присвоила себе.

Жесточайший дефицит патронов заставил прекратить развлечение, и мы поплелись назад; готовиться к завтрашнему переезду вниз. В капсуле, конечно, безопасней жить, но отсутствие воды и открытого пространства сводит на нет даже это преимущество. К тому же снизу открывается отличный вид на большое пространство, следовательно, намного увеличивается шанс заметить людей. Если они здесь есть, конечно.

Возились долго, до самого вечера. Подготовили к транспортировке почти все трофеи, а потом плюнули, завалились на плащ-палатки и предались безделью. Вру, это Герда бездельничала, а я принялся сооружать грандиозный ужин – откуда ни возьмись, возродилась страсть к кулинарии. Впрочем, и страсть к жизни – тоже.

Герда походя подстрелила из пистолета довольно увесистого грызуна, отдаленно похожего на помесь суслика с зайцем. Я притащил из капсулы большой котелок и потушил мясо со всеми необходимыми специями, небольшой запас которых у нас теперь образовался.