Вражья дочь

То же самое сделал и Агиш.

Воевода поздоровался со служилыми.

– Приветствую вас. Тут дело такое… – Воевода поведал им о поездке в город и о своих ощущениях.

– Я знаю, что чутье редко подводит тебя, князь. Но как мыслишь, кто мог смотреть за тобой?

– Не знаю.

– А если этого человека послал тот полоцкий купец?

– Зачем?

– Опасается за свою жизнь. Вот и решил узнать, не следят ли за вами люди тамошнего воеводы?

– А что? Это дельная мысль. Дравес вполне мог такое учинить. Как я сам-то о нем не подумал? Воеводе вроде не от кого было узнать о нас. Но нам следует подстраховаться.

– Это никогда не помешает. Что делать будем?

– Для начала быстро перекусим, уберем за собой все следы, чтобы незаметно было, что здесь стояла дружина, и уйдем в лес. А ты сам-то проведал что, пока меня не было?

Баймак улыбнулся и ответил:

– Конечно, князь. Тем и занимался.

– Место, подходящее для длительной стоянки, поблизости есть?

– Есть местечко. Очень хорошее.

– Где оно находится и что собой представляет?

Баймак принялся объяснять:

– Севернее той тропы, по которой мы в прошлый раз уходили, есть еще одна. Надо выйти с починка, прикрыть ворота, до того обвязать копыта коней тряпьем, дабы следов не оставлять, и сразу свернуть направо, к лесу. Через десяток саженей пойдет тропа. Место болотистое только сверху. Земля под жижей твердая. По ней идти на восток с полверсты вдоль болот. Потом будет суша, но с севера и юга к ней не подойти. Там топи. А вот между ними сухая елань. Там можно разбить стан. Дозоры придется выставлять с востока и запада.

– А что на востоке?

– Там тропа дальше идет, в хвойные леса.

Князь кивнул и сказал:

– Подходящее место, но нам ведь надо и за починком смотреть.

– Ничего, – ответил Агиш. – Отправь Гардая и Турая за пруд. Они свяжут плоты из молодых деревьев, бросят в камыш на заболоченной южной стороне. Оттуда будет виден и починок, и вся округа. Потребуется, выйдут к нему. А могут и к стану, коли в обход пруда, да к березам, которые обозначат твердую тропу.

– Они знают о ней?

– Объясню. Долго ли?

– Значит, Гардай и Турай смогут за починком смотреть, выйти к нему и к стану?

– Да.

– Так удачно и захочешь, а не придумаешь. Как разъезды из Полоцка это место не разведали?

– А оно им надо? В крепости ждут подхода большой русской рати. Разъездам надо вовремя наши передовые полки заметить, это да. А чего ради им по болотам-то таскаться?

– Добро. Отзываем касимовцев. – Воевода взглянул на Баймака: – Ты, Анвар, объяснишь все Гардаю. Потом уходим к елани, скрытой среди лесных болот.

Подготовку к отходу дружинники закончили, когда солнце прошло половину пути от зенита до заката. Они успели все сделать засветло, прошли по тропе до елани, где быстро соорудили шалаши, выставили дозоры. Потом воины вырыли пару неглубоких ям и разожгли в них небольшие костры, чтобы согреть еду. Они поужинали, достали из саней, которые с трудом, но все-таки смогли протащить за собой, теплые накидки, бросили на землю сосновые и еловые лапы и завалились спать.

Наступила ночь. На редкость ясная, звездная.



Хорунжий Витейский присел на стул.

Ротмистр взял со стола лист бумаги, сложенный вдвое, протянул ему.

– Что это? – спросил Витейский.

– Разверни, посмотри.

Хорунжий подчинился, глянул на лист и воскликнул:


– Да это чертеж размещения складов с припасами на случай длительной осады и подземных ходов к ним!

Ротмистр промолчал.

Витейский взглянул на него, вновь опустил глаза на чертеж.

– Хотя места расположения складов указаны точно, а вот с ходами какая-то путаница. – Он указал на чертеж: – Вот тут изображено, что один из тоннелей идет из Великого Посада, но я ведь точно знаю, что там нет ничего подобного. Да и те, которые тянутся из Замка, изрядно перепутаны. Что это значит, Егор?

Голубицкий усмехнулся и ответил:

– Это значит, что данная картинка непременно должна попасть к воеводе русской дружины.

– Но так он узнает, где склады.

– Да, но не узнает, как к ним выйти. Вернее сказать, он будет обманут, если поверит, что чертеж настоящий. Из него следует, что самым удобным путем к складам, которые еще и соединены между собой тоннелями, является именно ход, ведущий из Посада. Русский воевода, а это человек опытный, князь Савельев, приближенный самого Царя, разумеется, передаст эту картинку Ивану Грозному. Что сделает тот?

– Прикажет своим людям захватить склады, – ответил Витейский.

– Верно. Он пошлет на это особую дружину князя Савельева, но при этом учтет, что она слишком мала для того, чтобы прорваться к стене Замка в одиночку. Царь Иван обязательно отдаст под начало Савельева еще какой-то отряд. Мы сможем уничтожить его со стен вместе с особой дружиной.

Хорунжий посмотрел на Голубицкого и проговорил:

– Это хорошо, Егор, но что потом изменится в ходе сражения? Русские приведут сюда несколько десятков тысяч ратников. Что для них будет означать потеря какой-то сотни или даже нескольких?

– У тебя есть свои соображения по этому поводу?

– Да.

– Говори, я послушаю.

– Нам надо будет не уничтожить эту дружину, а захватить ее в подземных ходах.

– Ты предлагаешь пропустить ее в Замок?

– В Замок дружина прорвется сама, если ей не мешать, а в этой картинке сделать кое-какие изменения. Дабы спровоцировать начало действий дружины с отрядом поддержки или без него, несуществующий ход из Полоцка в верхний склад следует оставить на чертеже, но указать и один настоящий ход, тот, который начинается у меня на починке. Русский воевода подведет дружину к несуществующему входу, поймет, что его обманули, но назад возврата нет, Царь Иван не простит ему такой ошибки. А тут мы приоткроем вход наверх. Дружина рванет в Замок, ко второму ходу, зайдет в него. Там-то мы ее и зажмем накрепко. Русские, конечно, будут биться. Однако большими силами, направленными по всем ходам, мы сможем измотать их и взять живьем.

– Что это нам даст?

Хорунжий встал, прошелся по палате, повернулся к ротмистру и спросил:

– Ты уверен, Егор, что Король и Великий Князь Сигизмунд вовремя вышлет нам подмогу в нужном числе?

– Да, я в этом нисколько не сомневаюсь.

– А теперь давай представим, что русские вышли к Полоцку, окружили его, выставили пушки и начали обстрел города. А рать Сигизмунда только на подходе. Зная о том, Царь Иван использует лед на Двине и пустит по нему на десяток наших пушек свои главные силы. Они займут Посад. А войска Сигизмунда все нет. Русские подтянут осадные орудия, способные разнести наши крепостные стены, а на то, чтобы разгромить гарнизон, хватит и одного их полка. Они превратят нашу оборону в ад кромешный. Начнется паника среди вельмож, приближенных к Довойне. Крепость окажется в критическом положении. Польско-литовская рать близко, но еще не у стен, русские готовят ей достойную встречу. Вот тогда мы и сможем использовать воеводу особой дружины и ее ратников. У нас появится возможность получить передышку. Мы начнем переговоры с Царем о передаче пленных. Видимо, он очень ценит этого Савельева, раз доверяет ему подобные задания. Иван Грозный уже прославился тем, что за своих людей стоит крепко, не бросает их. Значит, не оставит и Савельева. Да, он выдвинет требования. Мы устроим торг. Долго он не продлится. Русские возобновят штурм, как бы ни закончились переговоры, однако какое-то время мы выиграем. Вполне возможно, что как раз его-то и хватит для вступления в бой войск Сигизмунда. Тогда еще неизвестно будет, чем все закончится. Я предлагаю именно такой план. – Хорунжий замолчал и сел на прежнее место.

Встал Голубицкий. Теперь уже он мерил шагами палату.

Наконец ротмистр обернулся к хорунжему и сказал:

– Хорошо, Тадеуш, я согласен. Сейчас сам поручу переделать чертеж.

На это ушло немного времени.

Вскоре хорунжий вышел из дворца, вновь притворился пьяным и закричал:

– Ханна, ты где, шельма?

Появилась бабенка, довольно симпатичная и статная, подъехала повозка.

Витейский с Ханной сели в нее. Возница, рядовой воин из роты Голубицкого, рванул к мосту, ведущему на Великий Посад.



Приближение повозки к подворью купца Дравеса слышно было издали. В ней горлопанил притворно пьяный хорунжий, ему подвывала девица. Люди обращали на это внимание, укоризненно покачивая головами. Город наполняли слухи о страшных зверствах русской армии, ведомой на Полоцк кровавым тираном Иваном Грозным, а знать гуляла.

Вскоре повозка встала у ворот подворья, и возница закричал:

– Эй, хозяин, отворяй ворота, встречай дорогих гостей! – Он тоже был пьян, причем не потешно, а вполне по-настоящему.

Работник Густав Кални подбежал к воротам, распахнул их и тут же на всякий случай отскочил подальше, зная буйный норов дорогого гостя.

Повозка закатилась во двор.