Вражья дочь

– Придет время, узнаешь. А где теперь наша рать, мне не известно.

Купец вздохнул, но как-то наигранно, неискренне, что не осталось без внимания русского князя.

Он не подал вида, поднялся.

– Еще раз благодарствую. Если встретим разъезд, что сказать?

– Скажи, что приезжал ко мне от Николы Коваля по нашим купеческим делам.

– А если будут спрашивать, какие дела?

– Сукно мы продать собирались в Польшу. Я купил его у крымских татар еще в прошлом году.

– Добро. Бывай, Стефан, не провожай меня, – сказал Савельев и вышел из комнаты.

В коридоре Влас разговаривал с Анной.

Завидев князя, панночка тут же убежала в свои покои.

Бессонов откашлялся и промямлил:

– Я тут это, немножко поговорил с Аннушкой.

– А чего голос такой виноватый? Поговорил, вот и хорошо. Едем обратно.

– Тут не задержимся?

– Ты стал худо слышать? Тебя лекарям показать надо?

– Извиняй, князь, но ты ведь и сам был когда-то влюблен.

– И был, и есть. Тут не останемся и по городу ездить не будем, возвращаемся в Бельдево.

– А когда еще сюда приедем?

– Влас, не задавай глупых вопросов!

Ратник вздохнул. Вот это у него получилось совершенно искренне.

Савельев с Бессоновым-младшим так же спокойно, без приключений покинули Посад. И вновь у Дмитрия ныло сердце. Угроза была где-то рядом. Кто-то опять смотрел за ними. Он это чувствовал, но никого так и не заметил. Тревога прошла только на дороге.

Они вернулись в Бельдево к обеду.

Под вечер к ним тайно явился Горбун и сообщил, что дружина устроилась в лесу, на елани, расположенной в версте от озера. Обозначил Осип и тропу, по которой только и можно было выйти к лагерю.

Дмитрий проводил его и направился в горницу к купцу.





Глава 6




В Великих Луках тем временем Государь Всея Руси провел смотр войск и остался доволен их состоянием. После этого была сделана новая роспись ратников по тем полкам, которые находились в городе. Иван Васильевич лично осмотрел обозы, в которых находилось все необходимое для ведения боевых действий. Восьмого января Царь передал воеводам приказ готовиться к осаде Полоцка.

К этому дню к войску прибыли иноземные инженеры, мастера подрывного дела. Иван Грозный был готов пустить их в дело, если артиллерия вдруг не сможет разрушить крепостные стены.

Десятого января 1563 года состоялся торжественный молебен в храме Христова Воскресения, после которого передовые части пошли к Полоцку. Дабы избежать заторов из-за огромных обозов, Иван Васильевич повелел выходить из города одному полку в день.

Первое время заторов избежать не удавалось. Вся рать шла одной дорогой, проходила от семи до десяти верст в день. Но дело быстро наладилось, укрепилась организованность, дневные переходы увеличились.



Известие о выходе русской многочисленной рати дошло до Полоцка и вызвало большой переполох среди вельмож Верхнего Замка. Тревога распространилась и на посады, но там паники не было. Люди давно знали о намерениях русского Царя, и кто желал, тот, обходя все запреты, ушел из города.

20 января воевода Довойна собрал Большой военный совет, на котором присутствовали городничий Яцко Быстренский, шляхтичи Василий Грибун и Ян Глебович, ротмистры Голубицкий, Варшевский, Верхлинский и Холмский, а также епископ Арсений. На Совете было решено начать подготовку к обороне, отправить гонца с просьбой о помощи к великому гетману литовскому Николаю Радзивиллу, так как Король Польский и Великий Князь Литовский Сигизмунд Второй Август убыл на сейм.

Совет состоялся, гонца отправили, рать начала подготовку к обороне, собрались ополченцы, потребные для защиты Верхнего Замка. Усилилась городская стража.

Князь Дмитрий Савельев поднялся в горницу, перекрестился на образа, присел на лавку напротив Коваля.


Тот выглядел озабоченным.

– Что-то случилось, Николай? – спросил Дмитрий.

Коваль вздохнул и ответил:

– Был у меня товарищ из города, говорил, что русская рать пошла из Великих Лук на Полоцк. Так это?

– Не ведаю. Но коли Иван Васильевич решился на поход, то это должно было произойти рано или поздно.

– Когда рать выйдет к городу?

– Нам до того дела нет. У нас свое задание.

– Да, конечно. Повода печалиться вроде бы нет. Даже напротив, придет русская рать, я смогу забрать семью, скарб и двинуться на Москву. Однако тревожно на душе, князь.

– Это понятно. Но тебе и на самом деле беспокоиться не о чем. Это у меня забот хоть отбавляй.

– Что нового у Стефана, коли не секрет, конечно? – спросил Коваль.

Дмитрий достал тот самый лист бумаги, развернул перед купцом и сказал:

– Глянь-ка, Николай Григорьев сын, на этот рисунок.

– А чего тут? – Торговец посмотрел на чертеж, перевел взгляд на князя. – Не понимаю. Похоже на какой-то план.

– Точно такую бумажку потерял в доме Дравеса хорунжий Витейский.

– А что он делал у Стефана?

– За деньгами приезжал. Загулял хорунжий, по девкам да вину ударился, а это недешево стоит.

– Да, он постоянно берет у Стефана деньги на гулянку и никогда не возвращает их.

– Он потерял чертеж, очень важный не только для него. Хорунжий быстро хватился пропажи и вернулся к Дравесу. Он аж протрезвел с перепуга, взбесился, кричал, что его обворовали, грозился поубивать всех. Стефан успел срисовать чертеж и отдал бумажку хорунжему, объяснил, что дочь нашла ее на полу в коридоре. Витейский велел Дравесу молчать об этом и уехал. Как по-твоему, что сейчас особо важно для Витейского?

Коваль вздохнул и ответил:

– Конечно, чертеж, на котором указаны места расположения складов и ходы, ведущие к ним.

– Ты внимательней посмотри на бумажку. Может, определишь, где находятся входы в тоннели, ведущие к складам.

Купец нагнулся над листком и проговорил:

– Ничего не понимаю. Прерывистые линии сверху, это, скорей всего, крепостные стены Верхнего Замка. Тогда получается, что там два входа. Один где-то во дворе воеводы, другой рядом. Но в Остроге нет подземных ходов.

– Это точно?

– Погоди, князь. Если прерывистые линии – стены Замка, то нижний вход в тоннель находится на подворье кузнеца Андрея Париды либо скорняка Ивана Ботолы. Я их хорошо знаю. Не раз был у обоих. Никаких входов в тайные тоннели там нет.

– А если эти входы в сараях или мастерских?

– Нет. Я везде был. Да не подвозили туда провизию. Все обозы уходили в Верхний Замок.

– Значит, Дравес подсунул нам липовый чертеж. Так получается?

– Ему-то зачем? Это скорее Витейский устроил. Хотя ты говорил, что он очень злился, когда узнал о пропаже бумажки, забрал ее у Дравеса, велел ему молчать. Может, это и вовсе не обман, а просто ошибка того человека, который делал этот чертеж? Но нет, все важные и тайные документы в Замке составляет писарь Лука Гарабурда. А он не зря на сей должности, такого грубого промаха не допустит.

Князь посмотрел на купца и заявил:

– Откуда тебе все это известно? И мастеровых ты знаешь, и писаря.

– Ты считаешь, что я обманываю тебя?

– Теперь уж и не ведаю.

– Зачем обижаешь, князь? Мне выгоднее помогать тебе, а не обманывать. Тем более что обман совсем скоро откроется. Тогда вместо Москвы я окажусь на плахе. Я еще не выжил из ума. А писарь известен всем в городе. Ему положено находиться при Довойне, где бы тот ни был, во дворце или в посадах. Прежде он часто объезжал их. Насчет же ремесленников скажу тебе вот что. У них товар дешевый. У одного кожа, у другого – всякие кованые вещицы. Им самим вывозить это добро на рынки в другие города не с руки, слишком затратно и суетно. Продают здесь. А у нас в Полоцке покупателей мало. Вот я и беру хороший товар за полцены, потом продаю в Вильно, а то и на Москве намного дороже, имею с этого изрядную выгоду. Я очень многих ремесленников знаю. Хочешь проверить, едем в город, на Посады. Там ты убедишься в этом.

– Ладно, – проговорил князь. – Извиняй, коли обидел. Но зачем хорунжему этот обман?

– Того не ведаю, князь. Может, Стефан спешил и неточно срисовал чертеж?

– Да уж слишком неточно получается.