Вражья дочь

– Мне нужен чертеж ходов и схронов.

– Да, конечно. – Воевода встал, прошел до стены против оконцев.

Глебович смотрел на него с удивлением, которое тут же сменилось восхищением.

В стене оказался тайник, заметить который было нельзя, сколько ни вглядывайся.

Воевода достал из тайника свиток потемневшей плотной бумаги, перевязанный бечевой, передал его Глебовичу.

– Держи, Ян. Вполне возможно, что в твоих руках судьба всего города.

– Кто еще знает о ходах и схронах? – спросил тот.

– Я, ты, Голубицкий с помощниками-хорунжими, может, и кто-то из черни, но со слов стариков, которых уже нет в живых. Город осаждали не единожды, враги были вокруг. Слухи о тайниках наверняка до них доходили. Они шастали по лесам, искали их, но не находили. Это говорит о том, что людей, знающих о схронах и ходах, что ведут из Верхнего Замка, мало, ну а уж проводников и вовсе нет. Требуется сохранить тайну и сейчас. Посему, как я уже говорил, привлекай к работе как можно меньше людей и только надежных. Купцам вели подвозить провизию в одно место, пусти слух об обозе, уходящем в Вильно, далее, как нужда появится, передавай припасы человеку Голубицкого.

Глебович посмотрел на воеводу и заявил:

– Я готов выполнить эту работу, пан Станислав.

– Не сомневаюсь, иначе не доверил бы ее тебе. Но будь очень осторожен.

– Я всегда осторожен.

– Посему и стал в молодые годы одним из самых богатых людей не только города, но и всего княжества.

Лесть была приятна Глебовичу.

– Благодарю за добрые слова, пан воевода. Пойду.

– Ступай, Ян. Береги чертеж.



Снегопад все еще продолжался, хотя заметно стих.

Молодой человек вышел из дворца воеводы, набросил на себя накидку и двинулся к воротам, за которыми располагался Великий Посад, большое поселение, имевшее собственную систему фортификационных сооружений. Крепостных стен здесь не было только со стороны Западной Двины, потому как сама река считалась непреодолимым препятствием.

Надо сказать, что и весь Полоцк был укреплен очень даже неплохо. Например, Верхний Замок, где жили знать, воевода, стояло подворье епископа Арсения, окружала стена с девятью башнями и более чем двумя сотнями бревенчатых срубов, часто примыкавших друг к другу и имевших бойницы. Перед ней со стороны Великого Посада тянулся ров.

Глебович прошел узкими улицами до небольшой площадки, где строился храм, свернул в проулок, ведущий к реке. Вскоре он остановился, осмотрелся, постучал в калитку.

Со двора донесся недовольный мужской голос:

– Кто-то там? Время-то уже позднее!

– Ян Глебович. Отпирай, мужик!

– О, Дева Мария, извини, пан, отпираю.

Калитка тут же скрипнула и распахнулась. За ней стоял мужик в накидке.

– Хозяин дома? – спросил Глебович.

– А где ж ему быть-то?

– Один?

– С дочерью.

– Ты так и будешь держать меня под снегом?

– Извиняй, проходи, пан. Я сообщу хозяину о твоем приходе.

Глебович зашел в сени. Он хорошо знал этот дом, посему не смотрел по сторонам, снял накидку, встряхнул ее, повесил на крюк слева от двери.

К нему тут же вышел мужчина лет сорока.

– Пан Глебович, приветствую. Не ожидал, честно говоря. Отчего так поздно?

– Разговор к тебе серьезный имеется, купец. Твоя дочь нам не помешает?

– Она уже спит.


– Добро. Веди в свои хоромы.

Купец усмехнулся и заявил:

– Это у тебя, Ян, хоромы, а у меня обычный дом.

Они прошли в большую комнату.

– Вина отведаешь? – осведомился хозяин.

– Нет, пил уже.

– Ну тогда садись, где удобно. Я слушаю тебя, пан Глебович.



Дружина числом в семнадцать ратников шла по лесу, который тянулся вдоль реки Дрыса, истекающей из озера того же названия и впадающей в Западную Двину. Солнце клонилось к закату. Всадники прошли сегодня чуть более сорока верст. Для лесной, сильно заболоченной местности это ой как не мало. Да еще в снегопад, сменяющийся холодным дождем.

В головном дозоре шли служилые татары Баймак и Агиш. Воевода, князь Дмитрий Савельев, приметил, что они как раз выезжали на поляну, вполне пригодную для ночлега, хотел уже дать им команду остановиться. Но тут татары вдруг сами слетели с коней и отвели их в кусты. Перед этим Баймак поднял руку. Мол, всем стоять, укрыться!

Дружина рассыпалась, сошла с тропы. Ратники соскочили с коней, закрыли им морды мешками, достали сабли. Они смотрели во все стороны, благо листва с деревьев и кустов давно опала и видно было далеко.

Князь Савельев не видел ничего опасного. Он передал коня Власу, сыну своего помощника Гордея Бессонова, и лесом прошел до места, где спрятались дозорные. Они хоронились в кустах.

Воевода присел рядом с Баймаком и спросил:

– Что тут, Анвар?

– Впереди обоз. Как раз на елани, которая подошла бы нам. Пять телег, при них десять человек, среди которых четверо баб.

Савельев посмотрел вперед, увидел телеги, нагруженные каким-то барахлом. Лошади распряжены, собраны на опушке, стреножены. Они явно волновались, чувствовали коней дружины, но тревожного ржания покуда не поднимали.

– Да, некстати эти люди тут оказались. Елань-то нам действительно подошла бы. И обойти ее прямо тут вряд ли можно будет, болота вокруг.

– Да, здесь не получится. Наверное, придется нам поискать другую тропу. Болота тут не сплошные.

– А поодаль, если прямо, озеро Черное. Из-за торфяного дна, наверное, так называется. И чего этот обоз не пошел туда?

– Так к озеру, как и к реке, не подойти. Вот там-то как раз болота сплошные, до двухсот саженей по всей пойме.

– И что же нам теперь делать?

– Помнишь, князь, проходили мы через небольшую поляну верстах в трех отсюда? Только там заночевать можем.

– Плохая примета возвращаться.

– Ну, князь, плохая или хорошая, а иного пути у нас нет. Если, конечно, мы не найдем другую дорогу или не сгоним с поляны этих людей. С этим никаких трудностей не будет. Стоит нам появиться, они быстро лошадей запрягут, и только мы их и видели.

– Это так, но нам неизвестно, куда они идут. Это ведь может быть и Полоцк. Там узнают, что недалеко дружина какая-то объявилась. Этого допустить никак нельзя.

– Тогда только в обрат.

– Ладно. Смотрите за обозом, я разверну ратников, пойдем к малой поляне.

И не успел он отойти, как над еланью пронесся зловещий свист.

Савельев обернулся.

На заснеженную поляну от реки и из леса выскочили шестеро всадников. Одежа мужицкая, в руках сабли, у одного топор.

– Лихие люди, князь! – воскликнул Баймак.

– Да, вижу. Но их столько же, сколько и мужиков в обозе. Дубинами да колами отбиться могут.

– Могли бы. Да вот четверо мужиков с бабами для чего-то к реке подались. Осталось трое. Против шестерых это не сила. Разбойники мигом перебьют их, а потом встретят и других. Помочь бы надо, князь.

– Да, надо, но мы не можем обнаруживать себя.

– Что, дадим лиходеям перерезать мирных людей?

Князь быстро принял решение и приказал:

– Анвар, Ильдус, доспехи долой, на лица платки под шапки. По коням! – Он повернулся, подал знак Власу Бессонову.

Ратник отпустил коня воеводы, и тот сам поспешил к нему.