Заблокированные нейроны

Маму больше привлекала здоровая пища, нежели экстравагантная. Она увлекалась астрологией, йогой, личностным ростом, а вслед за ней и я попала под влияние Аделии Дэвис и Натана Притыкина. Когда мы впервые решили вместе сесть на диету Притыкина, мне было лет десять. Ни одна из нас не ставила цель сбросить вес – для меня это и вовсе был период, когда я выглядела максимально здоровой. Помню, что чувствовала волнение от важности момента, – но продолжалось это недолго.

Примерно в то время я пережила первую серьезную депрессию. Я снова проводила лето в Саншайн Меса, но в этот раз не получала удовольствия. Мне не хотелось собирать вишню, ловить кузнечиков банкой или делать что-то еще, что раньше приносило столько веселья. Все, чего мне хотелось, – спать. Всем казалось, что я скучаю по дому, но долгие мучительные телефонные разговоры с мамой не помогали, так что мы все вздохнули с облегчением, когда лето кончилось и я вернулась в Сан-Франциско.

Самая распространенная зависимость в современном обществе – пищевая. Она прилипает к нам в раннем детстве и от нее почти невозможно избавиться.



В 12 лет я решила отказаться от сладостей. Помню свое возбуждение по этому поводу и осторожные раздумья на тему того, что именно считать сладостями. Могу ли я есть мед? А кленовый сироп? Йогурт с кусочками фруктов? В конце концов я все четко разграничила, решив, что если пища сладкая на вкус, то я не стану ее есть. Оглядываясь назад, я осознаю, что это и была первая Разумная Граница. Более двух месяцев все было ясным и четким; помню главное – я чувствовала себя великолепной. Действительно способной что-то изменить. И вот однажды меня привлекла мерцающая обертка какой-то сладости. Я подумала, что и без того была достаточно строга к себе в течение долгого времени. И съела ту конфету. Вот так и закончился мой эксперимент «без сладостей».

Год спустя добавилась новая проблема – пубертатный период. А вместе с ним пришла неудовлетворенность собственным телом. Каким-то образом я дожила до 13 лет, не особенно переживая о том, сколько вешу и как выгляжу, но подростковый кризис все изменил. Я весила только на 6,5 кг больше нормы, но все время сравнивала себя со своей худенькой мамой и потому чувствовала себя просто огромной. С тех пор всем попыткам похудеть мешали депрессия и ощущение изоляции. В школе я выделялась оценками: мой IQ был даже выше, чем у среднего человека вдвое старше меня. А вот социальные навыки оставляли желать лучшего. Еда была моим постоянным спутником, моей радостью и – временами – единственным другом. Но, думаю, даже не будь всех этих проблем, мой мозг все равно был бы запрограммирован на зависимость. Сейчас же. Больше. Еще.





ВНИЗ ПО НАКЛОННОЙ


Мои дофаминовые рецепторы были изначально настроены желать бóльшего, чем я могла получить – даже от еды. В разгар подростковых экспериментов я нашла единственную диету, которая, как казалось, действительно работала: наркотики. Когда мне было 14, во время концерта UB40 приятель по летнему лагерю предложил попробовать грибы. Вопреки своим принципам, я согласилась. Мы облазили вдоль и поперек парк Тилден Риджинал, а потом катались всю ночь до восхода солнца. Я никогда не чувствовала такой свободы, такого единства со Вселенной, такой легкости дома, в общении с другими людьми. Я завалилась на кровать, а когда проснулась 20 часов спустя, то проползла через холл в ванную и встала на весы. Я потеряла 3 кг. Мир сместился по оси.

Я попала.

В течение следующих шести лет жизнь закручивалась совершенно бесконтрольно. Звездная карьера в школе пришлась весьма кстати. Я могла получать четверки, прилагая минимальные усилия и изредка присутствуя на уроках. Когда бы родители ни упрекнули меня за ночные гулянки или деньги, пропавшие у бабушки из кошелька, я отбивалась, говоря, что у меня прекрасные оценки, моя жизнь под контролем, я в порядке.

Я была чертовски не в порядке.

Что бы я ни пробовала, мне хотелось больше: кислота, экстази, никотин, алкоголь, секс. Для меня просто не существовало слова «достаточно». И если дилер не отвечал на звонок пейджера, если не было денег на сигареты, не попадалось под руку фальшивого удостоверения личности, чтобы купить алкоголь, – всегда оставалась большая миска спагетти или песочного теста, чтобы расслабиться. Вес продолжал быть сущим наказанием.

Осенью выпускного года вместо того, чтобы сидеть на дополнительных занятиях по химии, я познакомилась с парнем, который играл в бильярд в середине дня. Мы стали неразлучны, и в первую же неделю он познакомил меня с метамфетамином.

Вот оно. Я нашла ответ.

Внезапно я могла целыми днями не испытывать чувство голода. Более того – я совершенно потеряла интерес к еде и наконец-то похудела.

Это было волшебно.

Конечно, хоть я, возможно, и похудела, но определенно не была в порядке. Школьный консультант видел, как я отворачиваюсь от своего будущего, от надежд, которые лелеяла прежде. Однажды он выгнал меня из класса и потребовал, чтобы я заполнила бумаги для поступления в Беркли – престижный колледж, к тому же располагающийся в нашем штате. Поскольку школьные тесты я сдавала на «отлично», осенью меня бы приняли туда автоматически – нужно было только окончить школу и пройти один из подготовительных курсов Беркли в течение выпускного года. Когда он подтолкнул ко мне стопку бумаг, я рассмеялась, полагая, что это излишне, – я все еще рассчитывала на Гарвард, не в силах вообразить, как далеко меня завели наркотики. Однако, оглядываясь назад, могу сказать только одно: слава богу.

Вредные привычки есть у всех без исключения. Балерины например в большинстве своем курят и делают это не только из-за стресса, но и для сохранения худобы.



Все рушилось пугающе быстро. Я не могла заставить себя вылезти из постели, чтобы появиться на занятиях. Однако, бросив учебу, я бы упустила шанс попасть в Беркли. Так что я нашла выход – сдать экзамены и закончить школу экстерном. Я сделала это (будучи под кислотой) успешно. Каким-то образом я заставила себя переступить порог Беркли и прошла один обязательный курс – введение в социологию. Вот так я сделала шаг к своему будущему, – а затем рванула в другую сторону.

Я решила: виной всему то, что я живу в Америке, – и переехала в Канаду. Что бы я сказала себе восемнадцатилетней? Ну… ладно уж. Плюсом было то, что, порвав со старой компанией, я смогла порвать с метом… Погодите с аплодисментами. Я была далека от трезвого образа жизни и не выходила на улицу, так что за эти холодные темные месяцы набрала 18 кг. Я курила и питалась – внимание! – гранолой. Курила пачку за пачкой и съедала упаковку за упаковкой. В конце концов, осознав ошибки, я вернулась в Калифорнию. К этому моменту мама бросила биться с магазином, продала его и переехала в Сан-Хосе, а вместе с ней и я, пытаясь собрать воедино фрагменты моей жизни и обрести что-то, похожее на цель, на направление, в котором можно было бы двигаться.

Я была зачислена в колледж Сан-Хосе Сити и получила работу в кинотеатре – продавец попкорна. Менеджер кинотеатра раздавал кокаин после работы, и я захотела попробовать. Я знала, что это опасно, но подумала, что раз смогла бросить метамфетамин, значит, смогу контролировать себя и завязать с чем угодно. За следующие несколько недель я перешла к курению крэка. Вес снижался, я снова чувствовала себя «собой» и, оставив маму в Сан-Хосе, я уехала, полагая, что проведу отличное лето в Сан-Франциско.

Стало только хуже. Поскольку я все глубже скатывалась в бездну, то зарабатывала на жизнь именно так, как может легкомысленная девятнадцатилетняя девчонка. Мне никогда не приходилось ночевать на улице, но все же, поскольку я утомила всех, кто имел желание мне помочь, – я была бездомной. Все вокруг либо принимали наркотики, либо пользовались мной, и я закрылась от тех, кто любил меня больше всего.

Это было вскоре после двадцатого дня рождения. Утром в августовский вторник я наконец достигла дна. В убогом отеле на юге Ван-Несс-авеню, где проводила дни, куря крэк. И вот в тот горький момент ясности я увидела, кем стала, – и это было так не похоже на детские мечты о Лиге Плюща, о том, как я сделаю что-то важное для этого мира. Внезапно я осознала, что если не очнусь и не уйду отсюда прямо сейчас, то никогда не стану чем-то бóльшим, чем та девушка, которую вижу в зеркале. Я взяла куртку и вышла за дверь.

Я отправилась в дом друга; он любезно разрешил мне выспаться и принять душ. С новыми силами я нацепила на пояс пейджер, готовая вернуться к работе. Но по велению судьбы на этот вечер у меня было запланировано свидание с милым парнем, с которым несколькими днями ранее я разговорилась на заправке в три часа ночи. Это чудо, что несмотря на хаос в голове я вспомнила о свидании. Это чудо, что вместо ужина и кино на первом свидании он повел меня на собрание программы по избавлению от алкогольной и наркотической зависимости «12 шагов». И это чудо, что с того благословенного дня я не пила и не употребляла. 9 августа 1994 года – дата, которая навсегда останется в моей памяти.

Я встала на путь исправления с тем же пылом, с каким когда-то ударилась в наркотики. Ежедневно посещала собрания, закончила год в колледже Сан-Хосе Сити и была повторно принята в Беркли, который окончила два года спустя с отличием, имея средний балл «4» и специализацию в области когнитивных наук. После стольких лет зависимости нельзя и представить более увлекательную для меня область. Я хотела знать, как работает мозг и почему кто-то, подобный мне, может так сильно съехать с катушек. Мое глубинное исследование того, как мозг воспринимает еду, поджидало впереди, но первый камень был заложен еще тогда.

Итак, я обрела должное образование, а еще заново заслужила расположение своей семьи. Но если вы полагаете, что мы уже близки к хеппи-энду, значит не имеете представления, что это такое – жить под гнетом зависимости от еды.





ЧТО УГОДНО, НО НЕ СВОБОДА


Из тысяч студентов Беркли меня выбрали произносить финальную речь на выпускном. Это была огромная честь, я выбивалась из сил, чтобы заслужить ее. Родители чуть ли не лопались от гордости. Но вместо того чтобы чувствовать волнение от предстоящего выпускного, я рыдала, стоя на коленях у кровати.

Почему?

Да потому что я была толстой.

Я знала, что когда завяжу с наркотиками, то наберу тонны лишнего веса, но забыла о том, как это мучительно, – когда из-за своего тела ты мечтаешь провалиться под землю. Сбросить вес – это звучало прекрасно в теории, но когда я садилась что-нибудь писать, то обязательно брала с собой миску еды в качестве поддержки. Порой эта «еда для поддержки» была просто коробкой коричневого сахара с ложкой.


Как-то вечером, в сумерках я стояла на холме, глядя на университетской кампус и на сияющий вдали мост Золотые Ворота, и чувствовала себя до крайности выпитой и утомленной, словно на плечи взвалили сотни килограммов груза. Я думала: «Наверное, именно так ощущает себя человек, выпив яду». И тогда я сунула руку в карман безразмерного пальто, вытащила маршмеллоу и съела. И еще одну, полминуты спустя – и еще одну, спустя еще полминуты. Я не могла остановиться, не могла даже немного притормозить. Каждая попытка контролировать то, что я ем, заканчивалась перееданием. Конечно, зависимость от наркотиков швырнула меня на самое дно, – однако зависимость от еды на поверку оказалась более мучительной и куда более коварной. Она скрывалась прямо на виду. Я бы не могла спокойно начать нюхать мет посреди кампуса, однако никто не стал бы звать охрану, увидев, что я ем те маршмеллоу.

Я выпустилась и совершила путешествие через всю страну в университет Рочестера в Нью-Йорке, где велись самые актуальные исследования в сфере неврологии и когнитивных процессов. Стоило только приехать, как я совершенно влюбилась в работу и в коллег по отделу, однако контроль просто ускользал из рук. Под напором безрадостных, лишенных солнца зим я просыпалась далеко за полдень на белье, которое давно нуждалось в стирке, окруженная грязными тарелками. Мое обжорство увеличивалось в масштабах – как и попытки справиться с ним. В разные времена я перепробовала все: «Стройность для жизни», «Тело для жизни», диета Притыкина (снова и снова), диета Сьюзан Поутер «Остановите безумие!», программа USANA Lean, диета весонаблюдателей (множество раз), программа Ракель Уэлч «Тотальная красота и фитнес», диета Аткинса, «Дексатрим», «Интуитивное питание», а также «Компетентное питание» Эллин Саттер. Я читала книги Дженин Рот и пыталась прислушаться к своему телу. Я поднимала тяжести, бегала марафон, посещала индивидуальную терапию и групповую терапию, пробовала гипноз. Я пыталась забыть о попытках сбросить вес и просто полюбить свое тело. И я посещала бесконечные, бесконечные собрания «12 шагов» для людей с пищевой зависимостью. Порой я отправляла всю вредную пищу в мусорное ведро и выносила на помойку, обильно поливая уксусом из опасения, что могу вернуться и забрать ее. Но успех никогда не был продолжительным.

Помню неделю в ноябре, когда я объелась до такой степени, что все колени были в крошках, и на следующее утро не смогла подняться. Я позвонила отцу, он посадил меня на самолет до Калифорнии и записал на прием к уважаемому специалисту по пищевым расстройствам.

Она очень мягко и терпеливо объяснила, что стандартные сигналы, которые мозг посылает, чтобы сообщить нам, что мы сыты, не работают в моем случае. Мой мозг устроен иным образом. Она показала мне несколько графиков из статьи о последних исследованиях. Один из графиков представлял собой прямую линию. Она сказала: «Когда обычный человек садится есть, он сначала голодный, а после – сытый». И затем указала на другой график (кривую, похожую на букву U) и добавила: «Когда же ты садишься есть, ты голодна, затем ощущаешь себя более сытой, но потом, прямо посреди приема пищи, голод снова охватывает тебя, так что к концу трапезы ты так же голодна, как и в момент, когда садилась за стол».

Это было так точно! Я никогда не чувствовала себя полностью сытой. В конце концов, она отпустила меня с рецептом на большую дозу антидепрессантов, которые, как она сказала, должны помочь мне с нарушением пищевого поведения.

«Когда обычный человек садится есть, он сначала голодный, а после – сытый», – идеальная картина жизни без нарушений пищевого поведения.



Не помогло.

Так что я выписала сама себе лекарство, которое – я точно знала – действительно поможет: булимия.

Год спустя я встретила будущего мужа. Дэвид безусловно принимал меня целиком и поддерживал, часто веря в меня больше, чем я сама (в моменты, когда намеревалась все бросить). Мы поженились, купили небольшой дом рядом с университетским кампусом и стали одной большой семьей – мы вдвоем, его собака и три мои кошки. Но вскоре стало ясно, что «молодоженская» привычка питаться в ресторанах отразилась на размере наших талий (у меня в бóльшей степени, чем у него). Я не знала этого тогда, но именно в тот момент я официально пересекла невидимую, но значимую грань. Полнота переросла в ожирение.

Мы присоединились к «бикини-челленджу»: посмотрели друг другу в глаза и поклялись, что посвятим себя этому на 100 % и вместе пройдем 12-недельный челлендж. По плану шесть дней в неделю вы едите предписанные блюда и занимаетесь упражнениями. Воскресенье было «свободным» днем: можно есть все, что вздумается. Мы строго следовали программе, и спустя несколько недель Дэвид снова превратился в подтянутого и спортивного парня – как в те времена, когда мы только познакомились. Я же, с другой стороны, совершенно сходила с ума. В «свободный» день, пока Дэвид съедал свой бургер, заказывал картошку фри и небольшую порцию мороженого (просто чтобы воспользоваться послаблением и вернуться в понедельник к рутинным блюдам), я сметала все, что не было прибито гвоздями. Да и в остальную часть недели моя одержимость безоговорочно побеждала: в среду к нам на ужин придут друзья, и я хочу приготовить что-нибудь особенное, так что, думаю, я перенесу половину своего «свободного» дня на среду… Но если в воскресенье я не прекращу есть на полпути, то все испорчу… Но я могу сделать несколько дополнительных упражнений, скинуть набранные калории, и все будет нормально – если только у меня хватит времени и на упражнения, и на поездки по разным ресторанам и магазинам, куда мне нужно попасть, чтобы скупить всю ту еду, которую я хочу съесть, пока не настала полночь и не закончился мой «свободный» день. И если к концу этого дня окажется, что я забыла съесть что-то, что очень хотела съесть, то придется ждать целую неделю, так что я лучше… и так далее, и снова, и опять. Предполагалось, что я сконцентрируюсь на своей диссертации, но в моей голове работала только одна радиостанция, и на ней днями напролет играла одна и та же песня – «все время о еде». Это переключение с шести дней контроля на воскресенье, когда я измывалась над своим телом, – все это сводило с ума. План не сработал, так что пришлось забросить челлендж.

Я не только была болезненно разочарована в себе, но еще и ощущала, что подвела Дэвида. Я нарушила обещание. Для нас обоих было очевидно, что я бессильна, когда речь заходит о еде.

Но в то же время появилась первая зацепка, разбудившая мой дух исследователя. Почему «свободный» день работал в случае с Дэвидом, но обернулся совершенным провалом для меня? Что именно (в количественном смысле) отличало нас?

Ответов все еще не было, но я наконец задала правильный вопрос.





РАЗУМНЫЕ ГРАНИЦЫ


С осени 1995 года я посещала собрания «12 шагов» для хронических обжор, и поддержка действительно помогала – в том смысле, что я не чувствовала себя одинокой. Однако они не побуждали измениться, – и в 2003 году я ощущала себя столь же несчастной, как и прежде. Прежде всего, мой план питания был целиком на мне, так что я оставалась безнадежно зависимой от сладкого и выпечки. Отчаявшись после очередного сокрушительного провала (не только с «бикини-челленджем», но и, как казалось, с моим браком), я вступила в другую программу «12 шагов», где участникам давали ряд инструкций в отношении питания.

Я пошла на первое собрание как-то вечером в среду в конце мая и решила попробовать всерьез. И – о чудо! – это сработало! Спустя несколько месяцев я похудела, в моей походке ощущалась весна, а в сердце билась радость. Я наконец была свободна!

Программы ПП иногда напоминают секту, которую следует избегать: сначала человек относится скептически, потов видит результат, начинает отдаваться программе все больше и больше, беспрекословно следует советам своих кураторов и много времени проводит на собраниях, забывая про семью.



Я была уверена, что обнаружила спасение от мировой эпидемии ожирения, и работала изо всех сил, чтобы люди узнали о нем. Однако спустя некоторое время появились сомнения: будет ли такой подход действенным для большинства? Во-первых, мне сказали, что программа исцеления важнее семьи. Во-вторых, собрания, телефонные разговоры и разные обязательства, входящие в программу, отнимали более 20 часов в неделю. И наконец, большинство правил и требований относительно питания просто сводили с ума, потому что там была уйма допущений и явно не хватало научного обоснования. Например, в разное время разные кураторы утверждали, что мне нельзя есть суп, орехи, зерна, кукурузу, горох, вишню, манго, виноград, бобы, чечевицу, вегетарианские бургеры или даже овощные салаты (потому что они «недостаточно простые»). Мой муж так устал от всего этого, что невольно начал задаваться вопросом, хочет ли он вообще оставаться моим мужем. Буквально. Затем появился новый куратор, и стало немного легче, но все же его мнение по определенным вопросам вызывало беспокойство. И Дэвид не был единственным, кого отпугнул размах программы. Лишь немногие из моих знакомых (которые хотели сбросить вес) соглашались хотя бы попробовать. В то время было трудно поверить, но сейчас я осознаю: лишь несколько процентов населения планеты могут похудеть с такими инструкциями. Тем не менее я бесконечно благодарна этой программе, ведь я наконец сделала то, что было необходимо: отказалась от сладкого и мучного. Навсегда.

И хотя я уже «слезла» со сладостей и выпечки, мозгу потребовались месяцы, чтобы исцелиться. Вред, нанесенный моим дофаминовым рецепторам, был гигантским, так что они не могли вот так запросто прийти в порядок. Не внезапно, но шаг за шагом мир обретал краски. Депрессия, мучившая меня с детства, чудесным образом испарилась, и я бросила пить антидепрессанты. Я была худой. Трезвой. Могла думать. Могла функционировать.

Я закончила диссертацию. Мы переехали в Австралию, где я начала двухлетнее исследование (постдокторантуру), а также преподавала психологию студентам Университета Нового Южного Уэльса. Когда постдокторантура подошла к концу, мы вернулись в Америку. Я получила место штатного профессора психологии, начав читать собственный курс по психологии питания. Отправной точкой стал вопрос, который я уже сформулировала, когда забросила «бикини-челлендж»: почему мой мозг и мозг Дэвида по-разному реагировали на предложенную систему питания? Я с головой ушла в неврологию и психологию стабильного похудения.

Кроме того, я стала работать с множеством людей один на один, помогая им сбросить лишний вес и сохранить этот результат. Что до меня самой – я смогла устоять перед соблазном удариться в обжорство. Даже когда лечилась от бесплодия, преждевременно родила двойню, внезапно забеременела снова, переживала взлеты и падения, свойственные обычной жизни.

Прошло много лет – и вот на дворе холодное январское утро. Сейчас пять утра, и я медитирую – как всегда в это время. Тихо сижу на скамейке для медитации, а в голове и сердце у меня зарождается ясная мысль, четкая, как установка: «Напиши книгу “Питание в Рамках Разумного”». Та информация, которой я располагала, могла помочь многим людям – и ею просто необходимо было поделиться с миром. Это могло бы изменить представление о похудении: от установок «умеренность» и «контроль» к «Разумным Границам» и «свободе». Я прошла через ад: тонны мучений, более 20 лет наблюдений за успехами и провалами разных стратегий питания дали мне четкое представление о том, что и почему работает или не работает. И я счастлива, что академическое образование дало мне возможность связать факты воедино. Все объяснялось с научной точки зрения. И я знала, что в мире миллионы людей, который страдают от лишнего веса и жаждут исцеления. В безмолвии того январского утра я почувствовала, как их желание пульсирует в моем теле. Ответы должны были стать достоянием общества.

Проблема заключалась в том, что моя жизнь и без того была полным-полна. После медитации в пять утра я по полтора часа висела на телефоне, проводя пятнадцатиминутные беседы с мириадами разных людей, которым помогала справиться с лишним весом. Затем мы с Дэвидом собирали троих детей в школу, и я отправлялась на работу. Я лелеяла свою карьеру, с любовью вкладывалась в нее. Местный колледж помог, когда я скатилась на самое дно, – я смогла постепенно вернуться в систему образования и в Беркли. Теперь, занимая должность ассистента на кафедре психологии в колледже Монро Коммьюнити, я могла сама помочь кому-то – и собиралась сделать это.

Но я чувствовала – эта книга должна быть написана. Так что со следующего утра я начала вставать в 4:25, чтобы писать запланированную книгу – до утренней медитации. Прилежание давало плоды, но неделя шла за неделей, и стало ясно, что для того чтобы книга произвела нужный эффект, необходимо заранее подготовить благодатную почву. Я и представить себе не могла, где найти время, чтобы выпускать какой-то подкаст или ехать в тур с интервью. Единственное адекватное решение, которое пришло в голову, – новостная рассылка по электронной почте. Так что я дала себе обещание один-два раза в неделю писать письмо, чтобы помочь людям вникнуть в психологические и неврологические аспекты действенной стратегии похудения. Так и сделала.

Начало было положено 5 августа. К концу года у меня было 800 подписчиков. Спустя шесть месяцев – 10 тысяч, еще через полгода – 100 тысяч, и еще через полгода – 200 тысяч. Короче говоря, менее чем за два года – с нуля до двухсот тысяч, что крайне необычно. Но с ростом количества подписчиков росли и нужды этого сообщества. Так я создала Тренировочные Лагеря. Первый такой Лагерь принял 40 человек. Я вела обучение с помощью онлайн-видео и конференц-звонков по вечерам (после того, как укладывала трех дочерей спать и проверяла работы студентов). Вскоре онлайн-регистрация в Тренировочные Лагеря обрабатывала тысячи запросов. Я более не могла одновременно быть преподавателем и обслуживать нужды расцветающего движения. Что делать? Я воображала, что буду преподавать в колледже до пенсии, однако Питание в Рамках Разумного помогло стольким людям! Невозможно было игнорировать такие масштабы. Так что я оставила преподавание в прошлом и целиком отдалась практике.

Я наняла команду, и вместе мы начали обрабатывать все результаты, которые наблюдали в Тренировочных Лагерях. Средний участник Лагеря терял 8 кг за восемь недель. Многие скидывали даже больше и ухитрялись поддерживать достигнутый вес. За год мы помогли более чем 4300 людям потерять суммарно более 34 тысяч кг. Мы верили, что Питание в Рамках Разумного – это самая успешная стратегия похудения на планете, и собрали огромное количество данных, подтверждающих это.

Недавно мы установили точку, которую назвали вершиной нашего личного Эвереста. Это огромная и масштабная цель, но я думаю, нам это по плечу. К 2040 году (или раньше) мы хотим помочь миллиону человек достигнуть желаемого веса и остаться в форме. Миллион людей, которые станут счастливыми, стройными и свободными.

Это было безумное путешествие, но по сути все очень просто. Современные диеты поощряют наш мозг работать против нас, но мы в силах настроить его на нашу волну. Мы не слабые. Мы не глупые. Мы просто попали в химически замкнутый круг и, словно хомяки в колесе, бежали, не имея средств, чтобы выбраться.

До настоящего момента.

В Части I этой книги я дам все необходимые научные пояснения о том, что происходит в нашем мозге, когда он мешает нам сбросить вес, о том, как типичная американская диета уничтожает гормоны и нейротрансмиттеры, оставляя нас один на один с нескончаемым голодом, охваченных неутолимыми желаниями и уязвимых перед явлением, которое я называю Пропастью в силе воли.

Затем в Части II я объясню, как Питание в Рамках Разумного решает все эти проблемы, буквально перенастраивая мозг, чтобы он работал вместе с нами, а не против нас. Я представлю вам четыре Разумные Границы, которые изменят вашу жизнь и не дадут наступать на те же диетические грабли снова и снова. Вам просто нужно помнить: О муке, О сахаре, О регулярном питании, О размере порций. Кроме того, я расскажу, как прочертить эти границы таким образом, чтобы сила воли не изменила вам.

В Части III я расписываю План Питания в Рамках Разумного. Он во многом варьируется, потому что я хочу, чтобы похудение доставило вам минимум дискомфорта. Кроме того, этот план легко адаптируется к любым принципам питания. Неважно, вегетарианец вы или веган, придерживаетесь палеодиеты или не переносите глютен, вынуждены ограничивать себя в еде по состоянию здоровья или просто избегаете определенных продуктов, – Питание в Рамках Разумного все равно подойдет вам.

Части IV и V вооружают вас для того, чтобы вы могли оставаться в форме. Вот в чем отличие Питания в Рамках Разумного: оно не дает вам план действий, чтобы затем оставить вас наедине с необходимостью сохранить полученный результат. Мы рядом на протяжении всего пути, пока вам нужна помощь. Вот уже почти 10 лет я остаюсь стройной – и до сих пор ежедневно ощущаю поддержку сообщества.