Змеиный гаджет

— Не знаю, — вздохнула я, — не предполагала, что Инга водила машину. Если есть собственный автомобиль, то немного странно пользоваться общественным транспортом. Может, Лиза хотела прокатиться на автобусе?

— Елизавета? — хмыкнула Ирина. — Мелкая дрянь. Мамаша номер два, даже хуже. Отказалась ходить в гимназию, закатила истерику:

— В классе много детей. А меня посадили с чернопопым.

Ну она грубее выразилась. Я для вас поделикатничала. Мальчик, которого она обозвала, оказался евреем из богатой семьи, воспитанный ребенок, тихий. Елизавета его со стула столкнула, он упал, лоб разбил. У детей случаются конфликты, их можно погасить. Но Лиза орала, что не хочет находиться в классе, где не одни русские учатся. Директриса возмутилась, назвала ее поведение фашизмом, попросила девочку в другое место перевести. Инга определила дочь на домашнее обучение.

— Откуда вы так хорошо знаете о том, что у Москвиной дома творилось? — удивилась я.

— Не важно, — не ответила на мой вопрос Ирина, — уж поверьте, я в курсе всего, что у Инги с Костей происходило. Всего! Она мужа терпела только из-за секса. Остальное ей в нем не нравилось. Вот от постельных утех она в восторге заходилась. Первый муж был старше ее намного, раз в году вторую половину радовал. А Инга огонь была, ей несколько раз в день давай, побольше, почаще. При Москвине она любовников втихую заводила. С Костей жить начала при живом супруге. И так он ей понравился, что мужем стал. Парню деньги позарез были нужны, он нищий был, жил на зарплату. А она была мизерной. Мрак! Тут на все согласишься, чтобы достаток иметь. Вот они и создали семью. Аля вам не соврала, Сенин покладистый мужик, но даже самого покорного довести можно. У вас есть с собой…

Ирина взяла ветку и написала на земле цифру.

Я кивнула.

Она протянула раскрытую ладонь.

— Давайте. А два раза по столько имеется?

— Предположим, да, — осторожно ответила я, — но это все, что есть в моем кошельке.

— Сделаем так, — обрадовалась Ирина, — нельзя, чтобы Аля догадалась, что мы беседовали. Я сейчас вернусь домой. А вы минут через двадцать возвращайтесь к Невзоровой, калитка будет открыта. Идите прямо в дом, я дверь не запру. Попадете из прихожей в коридор, из него в гостиную, увидите интересненькое. И тогда Аля вам истину откроет. Только про меня говорить нельзя. Когда беседа закончится, я вас до калитки провожу и деньги возьму. Вы похожи на порядочного человека. Надеюсь, не обманете. Но даже если и скажете, что я вас к ней направила, Аля не поверит, меня не выгонит.

— Хочется заранее знать, что такое «интересненькое» поджидает меня в коттедже? — осведомилась я.

Ирина вплотную приблизилась ко мне и прошептала пару фраз. Я вздрогнула.

— Правда?

— Сами убедитесь! — воскликнула Ира.

— Буду у Алевтины через двадцать минут, — пообещала я.

— Славненько! — обрадовалась Ирина.

Я выехала на шоссе, позвонила Сене, отправила ему на почту аудиозапись обеих бесед и поехала назад к Невзоровой.

Как Ирина и обещала, калитка оказалась открытой. Дом тоже не заперли. Я очень тихо прошла по коридору, добралась до комнаты, из нее доносились разные голоса. Сразу стало понятно — хозяйка увлечена сериалом. Через секунду я вошла в просторную, дорого обставленную гостиную. В ней находились мужчина в инвалидном кресле и две женщины. Ирина сидела на диване, вязала на спицах. Алевтина устроилась в кресле, которое стояло спинкой к двери. С правой стороны от нее стоял столик с чайником, чашкой и вазочкой с печеньем. Оно продается в Москве в единственной настоящей французской кондитерской.

Человек, который сидел в коляске, первым увидел меня и позвал:

— Ира, Ира!

Хозяйка взяла чашку и ласково спросила:

— Дорогой, хочешь поесть?

— Нет, — вымолвил мужчина.

— Спина болит? Ира сделает тебе массаж.

— К нам пришли, — объяснил инвалид.

Алевтина обернулась, уронила чашку и воскликнула:

— Какого черта!

— Не хотела вас напугать, — затараторила я, — вспомнила, что забыла один вопрос задать. Но сейчас, когда вошла сюда, вопросов возникло много.

— Вас в дом не приглашали, — разозлилась хозяйка, — уходите!

Я сделала вид, что не слышала резкого замечания, бесцеремонно вошла в комнату и приблизилась к креслу на колесах.

— Здравствуйте, Константин. Я не ошиблась? Вы Сенин?

Инвалид кивнул.

— Тогда мой вопрос адресован вам, — продолжала я. — Инга и Лиза погибли в ДТП. Автобус, в котором они ехали, столкнулся с бензовозом. Но почему госпожа Москвина не воспользовалась для путешествия своим автомобилем? Она же имела права и новый внедорожник.

Константин молча смотрел на меня.

— Вот наглость! — подпрыгнула Алевтина. — Пошла вон!

— Хорошо, — согласилась я, — уеду, но ненадолго. Вернусь не одна. И тогда вопросы будут вам задавать другие люди. Они, в отличие от тех, что занимались много лет назад расследованием ДТП, настоящие профессионалы. Впрочем, зря я нападаю на местных дознавателей, те-то думали, что Инга и Лиза были в автобусе. Не копались в жизни Москвиной, не искали убийцу. Все же ясно! Пассажиры погибли, госпоже Москвиной с Елизаветой просто не повезло. Алевтина! Врать, что живете в крохотном домике, опасно. План особняка можно найти в документах БТИ. Сразу станет понятно, что это не халупа, а прекрасный дорогой коттедж. Вы пожилая женщина, пенсия, которую вам платит государство, копеечная. Счета за свет, газ получаете огромные. Как вы ухитряетесь их оплачивать? Да еще много о чем спросить можно. Но меня не интересуют все эти вопросы, да и ответы на большинство из них я знаю. Я пришла сюда, потому что хочу найти Варю Горелову.


— Ничего о ней не знаю, — уже не злым, а усталым голосом произнесла Алевтина. — Единственное, что помню, она вроде из многодетной семьи.

Я посмотрела на Сенина.

— Константин Петрович, давайте в деталях восстановим события восьмого, девятого, десятого июня, то есть сутки до смерти Инги с девочкой, их кончину и празднование дня рождения Андрея. Есть сомнения в смерти Вари. Возможно, она жива. Вероятно, попала в беду и ей нужна помощь. И вы прекрасно знаете, что ваш пасынок не убивал Варю. Правильно?

Константин молчал.

— Хотите, сама опишу, что произошло восьмого вечером? — спросила я. — Инга устроила вам грандиозный скандал. Ее возмутил ковер, который вы купили без совета с ней. Лиза тоже решила поучаствовать в веселье и налетела на вас. Кого вы убили первой?

Невзорова вскочила.

— Все! Убирайтесь!

— Подожди, Аля, — попросил Константин. — Я знал, что рано ли поздно правда выползет на свет. Странно, что за столько лет этого не случилось. Я не хотел никого лишать жизни. Не имел такого намерения. У нас с Ингой семьи как таковой не было. Сожительство двух людей, каждый из которых за счет брака удачно решил свою проблему. Я мирный человек, не скандальный, с любым полажу, Инга же постоянно на метле летала.

— Костя, не надо ничего говорить, — попыталась урезонить его Алевтина. — Откуда мы знаем, кто она на самом деле? Соврала, что с телевидения. А вдруг у них банда! Со мной мужчина разговаривал, продюсером назвался.

Я вынула из сумочки удостоверение и протянула Константину.

— Детективное агентство, — прочитал он. — Ладно. Давайте пошуршим.

— Костя! — ахнула Невзорова.

Тот пожал плечами:

— Аля! Они меня нашли. Знают, где я живу, хоть прописан не здесь. Вопрос про джип Дарья не зря задала. Она много знает. Так?

Я, владевшая лишь поверхностными сведениями, кивнула.

— Чаю хочется, — сказал Сенин. — Аля, плесни нам чаю, поговорим по-дружески.





Глава 16




— Дело было так, — начал Константин, взяв из рук Ирины чашку, — во всем ковер дурацкий виноват. О таком моя мать мечтала, денег накопила, купила, на стену повесила, всю жизнь берегла. Я увидел точь-в-точь такой же в магазине, испытал приступ ностальгии, принес в дом, расстелил. А жена давай орать, утром продолжила: сначала по комнате бегала, потом на диван плюхнулась. Лизавета к ней взобралась и тоже тявкала. Девочка — собачонка мелкая. Из нее отменная дрянь могла вырасти. Сколько раз она Андрея подставляла! Сделает брату пакость, тот не выдержит, выгонит сестру из комнаты. Лиза с ревом к матери:

— Он мне руку вывернул.

Со мной соплячка была наглой до предела. Если я что ей велю, непременно наоборот сделает. Назло. Над диваном висела полка дубовая, тяжелая, на ней стояли две фигурки из камня. Современное искусство. Инга себя его ценительницей считала, поэтому наводнила дом странными картинами, где по улице глаза на ногах шагают. Бред. Жена большие деньги на «искусство» тратила. Ее поэтому владельцы галерей наперебой зазывали на вернисажи. Продать дерьмо надо, а оно мало кому за такие бабки нужно. Приедет Инга в галерею, там фуршет. А где жрачка дармовая, туда журналисты летят. Щелк, щелк камерами, супруга через неделю журнал купит и мне показывает:

— Смотри, я звезда, знаменитость.

Очень уж ей хотелось светской дамой стать. Теперь представьте картину. Спальня метров пятьдесят. Утро раннее. Мы к зубрам накануне собрались. Но вечером жена из-за ковра взбесилась, утром ни свет ни заря вскочила, увидела на полу ковер, который я сдуру вчера не убрал. И завелась по новой! У стены стоит диван. Над ним полка со скульптурами. Инга на диване сидит, орет. Лизка ей подтявкивает. Потом девчонке надоело языком молоть, встала ногами на сиденье дивана и давай скакать, за полку руками хватается, повисает на ней, на подушки падает, на меня косится. Я мелкой дряни всегда замечания делал:

— Не прыгай, обивку испортишь.

Куда там!

Она гримасу скорчит.

— Не твое тут все! Мамино. Ты мне не отец.

В какой-то момент у супруги от воплей горло пересохло, она со столика минералку схватила, давай пить. Лиза в очередной раз подскочила, на полке повисла, спрыгнула, раздался треск. Я подумал: ножки у дивана сломались, и гаркнул:

— Сто раз говорено, диван — не батут.

Девица в истерику:

— Мама, он ругается.

Инга бутылку на пол швырнула, как завизжит:

— Не смей моего ребенка обижать! Не ты, нищий, все в дом покупал, не тебе, голодранцу, пасть разевать. Детонька, прыгай сколько хочешь, плевать на дерьмо. Только быдло, которое раз в жизни на жалкую софу три копейки скопило, потом никому не разрешает на «дорогой» покупке сидеть. А я каждый день могу интерьер менять.

Елизавета, чтобы показать мне, кто в доме хозяин, что есть силы подпрыгнула и, как обычно, на полке повисла. Снова раздался треск, дубовая конструкция вместе с каменными уродами на диван упала. Бабах! И дальше тишина!

Константин дернул головой.