Стражи особого списка. Книги 1 (СИ)

– Записывать не надо. Достаточно будет, если ты запомнишь.
– Ладно-ладно. Ещё что поведаешь?
– Надо будет попросить, чтобы Лонгвей проверил мою временную няньку на слух…
– Дени, радость моя… – ласково произнёс Алекс, но в голосе так и читалось «отстегал бы девчонку», – Я тебе повторяю ещё раз, раз у тебя уже развился старческий склероз – я тебе НЕ НЯНЬКА. – Техника протестующе запищала, когда он повысил голос.
Девушка засмеялась, но явно осталась при своём мнении.
– Ты голосок то не повышай, не птичка же певчая. Или опять хочешь отправиться на операционный стол, кэп?
– Нет, спасибо, одного раза хватило… Кстати, чего он там наковырял, не знаешь?
– Ну, у тебя и вопросики, кэп. Откуда я знаю, если также как и ты лежу в хрустальном гробу?
– Ну, вдруг он изволил тебе доложить?
– Лонгвей?! Кэп, перекрестись. Док соизволяет доложить только папа? и только когда в хорошем настроении.
– Щас я тебя перекрещу… по округлостям пониже спины, – Алексей посмотрел в потолок. – Как же раздражает эта больничная утварь…
Дениз захохотала.
– Округлости ниже спины неприкосновенны! Я ребёнок, а значит, защищена межгалактической конвенцией по правам детей! Тронешь – по судам затаскаю!
– Окей, в таком случае я затаскаю по судам всех, кто когда-либо продавал тебе спиртное и приставал к тебе, в не зависимости от успешности, так как ты ребёнок. – Ехидно отозвался кэп.
– Спиртное мне не продавали, – мило улыбнулась Дени, повернувшись на бок. – А приставал ко мне… Ну, кэп. Ты же мне не сват, не брат. А нянька. Няньки не таскают поклонников подопечных по судам.
– Значит так… – медленно, мягко заговорил Алексей. – Первое – я именно так и поступлю. Это раз. Второе – я НЕ НЯНЬКА. Раз ты так упёрлась, я сразу после капсулы отправлюсь к твоему отцу, если надо – вытащу из постели, но он не отвертится. Если подтвердится, что я приставлен тебе, как нянька – я хорошенько пройдусь по его физиономии, затем подам документы на отставку за нападение на командира. – Вдруг его лицо приобрело хищные черты. – Если же выяснится, что у тебя паранойя относительно моей роли – я тебе организую такие доказательства, что ты их надоооолго запомнишь. Идёт?
Девушка вздохнула, глаза наполнились слезами, губы затряслись.
– Ты, ты, ты… осмелишься поднять на меня руку?! – всхлипнула она.
– Я что-то сказал про руку? – ехидно ответил Алексей. – И не изображай слезы, не верю.
Перевернувшись на спину, Дениз прохладно сообщила:
– Последней руку на меня осмелилась поднять Мишель. После этого ей потребовалось трое суток в регенераторе. Ещё вопросы, нянечка?
– Я – не Мишель. И я повторяю – про руку я не сказал ни слова. И, кстати, судя по твоей реакции, ты и сама знаешь, что я – не нянька.
Дениз вздохнула.
– При применении посторонних предметов, мощность излучения по частоте sa, достигает сорок девять процентов. Тремя днями не отделаешься.
– И почему ты все меряешь насилием? Дени-Дени… может она и слепая, глухая и т.д., но я – нет. – Он хмыкнул. – А ты упёрлась и не желаешь воспринимать мои слова… ну, что ж, это твоё право. Захочешь поговорить – зови. – Алекс демонстративно закрыл глаза, расслабляясь.
Девушка тихо рассмеялась.
– Я сделаю все, чтобы от тебя избавиться, кэп… – нежно и мелодично пропела она.
– У тебя не получится, Дени. – Произнёс он, не открывая глаз.
– Я попробую. За последние семь лет я успела до совершенства отточить своё искусство.
– Пробуй. Но не удивляйся, когда я буду действовать в ответ.
Лонгвей в своём кабинете поаплодировал мысленно, что девушке, что капитану. Грядущее представление обещало быть очень интересным…
…Ранний рассвет за окном медицинского корпуса указывал на то, что нормальные люди должны спать в своих кроватях… Но имперские каратели к числу нормальных относились редко.
Вот и сейчас в кабинете Лонгвея было светло, как днём.
Доктор сидел за столом, постукивая по столу толстой чёрной папкой на завязках, и смотрел на полураздетого Дрейка.
– Ну что, могу сообщить тебе хорошую новость. Ещё на неделю от моего пристального внимания ты свободен.
– Ты это говоришь каждую неделю, – усмехнулся Дракон. – Чем порадуешь?
– Чем тебя порадовать… Сегодня вечером последний день реабилитационного периода Дениз и Алексея. Последний курс инъекций и последний массаж.
– И как они?
– Ну, – Лонгвей расхохотался. – Это настоящая комедия! Столкновение двух сильнейших людей! К сожалению, те, кто ставили на Дени, явно проиграют… Но отчёты, но видеофайлы! Это же… невероятно! Дени под конец уже не работала – от души развлекалась! Я уже… лет двенадцать, с того самого случая не видел, чтобы она так искренне и радостно смеялась.
– А поделиться!? – полковник даже подскочил.
– А может не стоит? – начал увиливать Лонгвей.
– Стоит! Док, давай уже!
– А что мне за это будет? Пока я единственный обладатель всего этого сокровища! – Лонгвей потёрся щекой о папку. – Какие кадры! Какие планы!
– Доооок… Не упирайся. К тому же, ты пока ничем не доказал, что там что-то стоящее.
– Ну, например, давай я тебе расскажу и даже немного покажу… первые три дня. Зная Дениз, могу предположить, что она назвала это «я просто ребёнок».
… В кухне было притемно. Дениз сидела на кухонной стойке, мечтательно глядя в потолок. В пальцах девушках крутила леденец на палочке. Впрочем, время от времени, леденец оказывался во рту.
Алекс пришёл на кухню, дежурно поздоровавшись с Дени. Заказав в кухонном автомате стакан сока, мужчина уселся на стул.
Дениз пакостно усмехнулась, покосившись на капитана. Затем повернулась, очаровательно на него глядя.
– Доброе утро, кэп! Как спалось? Кошмаров не снилось?
– Доброе утро, спалось сладко, нет, снилась ты. А тебе?
– О, – округлила обиженно Дениз губки. – А я так старалась… два часа вокруг твоей комнаты с колонками бегала… Что, правда, не снилось? Ни кошмаров? Ни кровавостей? Я же тебе такую трансляцию мировых ужастиков обеспечила!
– Ну что ты, Дени, как можно? Я наслаждался таааакими снами с твоим участием… – он подмигнул.
Девушка хмыкнула, лизнула леденец.
– Ну и ладно, все равно «тааакие» сны останутся только снами, мне от них ни горячо, ни холодно.
Спрыгнув со стойки, девушка вытащила из аппарата сок и поставила его перед Алексом. Мимолётное движение нежных пальцев над краем стакана было практически не заметно.
– Ну, сущий ребёнок… – Алексей принюхался к соку, сделал глоток и мысленно выдал великолепнейший поток эпитетов и заметок, что надо проделать с этой чертовкой. – Вкусно… – Лукаво улыбнулся он.
– Очень рада, – раздался весёлый голос Дениз, и дверь за ней закрылась.
Задумавшись над торопливостью «побега», Алекс попытался встать со стула, но понял, что чертовка его приклеила.
«Вот… девчонка. Ну, ничего, я тоже не без тузов. Не первый день в эту игру играем», – взяв припрятанный нож, Алекс без стеснения распорол штаны. Одежда так и осталась приклеенной к стулу, а сам Алексей пошёл посмотреть, как сработали уже его милые сюрпризы…
Дениз же двигалась к своей комнате, напевая под нос весёлую песенку и прикидывая, что делать следующим пунктом своего плана.
– Кнопки были, колючки в кровати были, шнурки на ботинках были, лёд подсыпала, систему подачи горячей воды ломала, теперь вот соль и клей на стуле… Ммм… Кажется, у меня закончилась фантазия. В детстве я была отвратительно послушным ребёнком, – вздохнула Дениз, открывая дверь.
В следующий миг по коридору зазвучал девичий крик.
Спустя всего минуту к Дени зашёл неимоверно довольный Алекс. Девушка предстала перед ним мокрая с ног до головы, с ведром на голове. Ледяная вода промочила одежду, от чего белая пижамка прилипла к довольно соблазнительному телу, а кружевное чёрное белье стало видно. Видок – восхитительный.
– О… душ? Дени, а тебе очень идёт, не правда ли? – ласково спросил мужчина, находясь вне зоны поражения лапок, несомненно, разъярённой фурии. – А фигурка… прям так бы и обнял… и ведро, оно так подходит к цвету твоего белья! – в голосе звучало такое неподдельное восхищение и участие…