Везучая Натали (СИ)
На удачу, охранник так и не появился — прекрасно. Роланд проверил заряд игтуса — вот здесь все не очень хорошо: у него оставался один, максимум два заряда.
— За мной.
Между внешним выходом, ведущим наружу и внутренним, ведущим в зал, располагался узкий проход. Охранник должен быть там. Ограниченность пространства должна сыграть на руку — Роланд попытается выстрелить первым — у парня с электрозарядником почти не будет шансов увернуться.
Он так и поступил — выстрелил почти не глядя, мысленно составив в голове трехмерную модель пространства. И промахнулся.
Понял, что промахнулся, когда услышал треск и жужжание набирающего силу электрозарядника — секунда и последует выстрел.
«Назад!» — хотел крикнуть Роланд, пытаясь просчитать в тот же момент пути отступления. Спрятаться за выступом стены, выждать момент, когда охранник сунется в комнату — а он рано или поздно попытается выглянуть, и попробовать еще раз применить игтус. Все это за доли секунды пронеслось в сознании, но Ройл даже слова произнести не успел — Лоренс не думая ни о чем, а только стараясь выбраться на свободу, рванул вперед и попал под выстрел. Роланд, забежавший следом, увидел, как он впечатался в стену, отброшенный мощным ударом. Как сполз по ней на пол и застыл, вывернув неестественно руки.
А электрозарядник снова шумел, заряжаясь. Ройлу не оставалось времени на раздумья. Он только надеялся, что игтус не подведет его, и индикатор заряда, мигающий красным почти на нуле, все же не обманывает его и позволит совершить один последний выстрел. На этот раз повезло — охранник вскинул руки вверх, словно собирался сдаваться, выронил оружие и мягко осел на пол.
Роланд подхватил тело Лоренса, не думая сейчас о том — жив ли тот, умер — разберется в машине. Хотя в глубине души плескалась горечь — как глупо получилось, почти выбрались… Почти… Единственная ниточка может быть оборвана.
Лоренс был жив. Роланд вкатил ему максимальную дозу Релевита, который всегда возил с собой в бардачке кайи на экстренный случай. Релевит выпускали только для военных нужд — бывший армейский товарищ помог достать несколько ампул — шприцов. Предпоследний Роланд израсходовал год назад, когда внезапно попал в аварию. Ремень безопасности тогда едва не перерезал его пополам, и Ройл, хватая воздух посиневшими губами долго пытался нащупать крошечную ампулу Релевита, которая, как назло затерялась среди спутанных старых проводов, деталей и тряпок. Потом все же нащупал и вколол в шею — и его словно ледяной волной окатило, боль растворилась, голова стала ясной. Роланд знал, что препарат чинит поврежденные сосуды, клетки регенерируют с огромной скоростью, так что даже глубокие порезы и раны заживают почти мгновенно. Иногда людей удавалось буквально вытаскивать с того света. Но при серьезных повреждениях Релевита требовалось гораздо больше. Роланд смутно помнил свою последнюю битву, вернее поражение в ней… Пока смятый челнок не отбуксировали на крейсер, Роланд израсходовал весь запас положенного симбам Релевита. Пятнадцать капсул. Он не умел сдаваться. Медики были сильно удивлены, когда обнаружили в смятом и изломанном корабле смятого и изломанного, но все еще живого человека…
Лоренс был жив, но Роланд уже понимал, что даже Релевит его не спасет, а лишь отсрочит неизбежное. Лоренс дышал едва слышно, по его шее, в том месте, куда пришелся удар элетрозарядника, змеились черные выжженные полосы.
Роланд поднял машину в воздух и там, где его никто не мог слышать, дал волю чувствам — сначала применил все ругательства, которые вспомнил — не полегчало. Тогда он просто принялся орать, выворачивая руль так, что автомобиль встал почти вертикально, рискуя свалиться в штопор. Каким-то чудом не упал. А Роланд только встроившись в ряд трассы Медиума, понял, какой путь он подсознательно выбрал — малый Центральный парк.
На траве чуть влажной от вечерней росы, под освежающими порывами ветра, Лоренс пришел в себя. Зашарил на шее скрюченной правой рукой. Левая, согнутая под неестественным углом, безжизненная лежала на груди. Роланд понял, что он пытается обнаружить — медальон. Забыл, что его уже нет.
— Лоренс, — громко окликнул он его. — Открой глаза, посмотри на меня.
Кто знает, сколько ему времени осталось. Надо попытаться что-нибудь узнать, пока не поздно.
— Лоренс! — Роланд потряс его за плечи. Тот застонал, но открыл глаза, и в них появилось осмысленное выражение — он смотрел прямо на Ройла и силился что-то сказать. Губы кривились и не слушались.
Роланд приподнял его, пытаясь усадить, зная, что так дышать станет легче.
— Что такое «Черная звезда»? Зачем к ней нужен код-ключ?
Он пристально смотрел на шевелящиеся губы, пытаясь угадать слова. Лоренс вздохнул глубоко и выдохнул одно-единственное слово:
— Луксор.
После этого голова его поникла. Роланд понял, что держит на руках бездыханное тело.
Опустошенный, он долго сидел в автомобиле. Тело Лоренса он оставил в парке — утром его найдут и свяжутся с семьей. Ройл больше ничего не мог для него сделать.
Произнесенное Лоренсом слово не давало покоя. Вкладывал ли он в него какой-то смысл или просто бредил? Ройл сразу же забил слово в поисковик и выяснил, что помимо современных многочисленных магазинов, фирм и торговых марок, когда-то такое название — Луксор, носил древний город на Земле. Планета- прародина, центр колонизации. Далекие потомки землян, расселившиеся по галактике, продолжали изучать в школах краткий курс истории Земли, пытаясь таким образом не забывать, что все они происходят от общего корня. И не допускать больше тех кровопролитных братоубийственных войн, которые разворачивались между планетами — колониями в прошлые века.
Хотя это не всегда помогало. Вообще не помогало, если говорить откровенно. Роланд считал, что войны стали редки не из-за того, что люди образумились и поняли, что все они братья. А потому, что военная мощь возросла настолько, что каждый бой превращался смертоубийственную резню, в которой не оказывалось победителей. Хотелось верить, что такие локальные конфликты, как последний между Примариусом и Литарой, повторятся не скоро. Роланд сам был свидетелем того, как бессмысленна и беспощадна война, ведь он как раз принимал участие в сражениях на стороне Примариуса. После боя при Ретте, когда потери с обеих сторон достигли десятков тысяч, наконец был заключен долгожданный и всеми желанный мир.
Битва при Ретте… Так и не дает ему покоя в последние дни, постоянно лезет в голову… Роланд потер виски, пытаясь заставить себя забыть. Вытащил клеверфон, добавил к записям еще одно слово «Луксор».
Он долго смотрел на несколько строчек на экране гаджета. Каждая из них как безмолвный вопрос, на который нет ответа. И совершенно непонятно, куда двигаться дальше.
Чтобы отвлечься, Роланд проверил координаты Натали. Сиреневая точка на экране теперь не мерцала — была неподвижна: значит Ната спит сейчас в своей комнате. И Морда пристроилась ей под бочок, положив рыжие пушистые лапы ей на руку. Ройл представил это сейчас так ясно, словно видел наяву. «Мои девочки…»
Он откинулся в водительском кресле, пытаясь включить логику и попробовать установить связи. Картина вырисовывалась странная, совершенно ирреальная. Похищены дети самых влиятельных семей. Нет, даже не похищены — любящие родители сами отдали их преступникам, объявили умершими. Просто вычеркнули из своей жизни. А дети оказались совсем не простые — каждый обладает невероятной способностью. Роланд, конечно, слышал о людях, которые обладают феноменальными математическими знаниями, или гениально сочиняют стихи, могут цитировать по памяти книги, но до последних событий и предположить не мог, что человек может воспламенить вещи, гасить свет, пением отключить волю. Забраться в чужую душу и разрушить ее… Фемидий назвал Натали «Альфой», и Роланд сам заметил, что с ее появлением способности всех активизировались, стали сильнее во много раз.
Похитители детей — это не просто преступная группировка, а целая организация, со своими руководителями, штабом, лабораториями. Понтий не обычная пешка в этой игре, но и к руководящей верхушке он не принадлежит — он больше похож на лидера ячейки. Надо понять — эта ячейка единственная или одна из многих?