Боевой маг

ему задавали этот вопрос. Гнев священника испарился, им овладел страх. – Не надо, пожалуйста, я тебя озолочу, только пощади! Я никому не сделал зла! Я набожный человек!
Гундер отвернулся и глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Руки дрожали от ярости. Его переполняло желание перерезать мерзавцу глотку. Гундер нашел набожного человека в борделе, который славился молоденькими девочками, и, судя по тому, как хозяин заведения приветствовал Филбина, тот был постоянным клиентом. Официально первосвященник посетил Йерсканию и ее столицу для того, чтобы помолиться в местном храме и предложить королеве духовное наставление, однако в это никто не верил.
Слухи о правительнице и ее семье множились, особенно в последнее время, и, несмотря на отсутствие официальных указов, важных новостей ждали со дня на день. Тэйкон не зря послал Его Святейшество говорить от своего имени. Тот должен был убедить королеву, что в ее интересах – а значит, и в интересах ее народа – подчиниться императору. Гундер подозревал, что в случае отказа йерсканских солдат ждала новая бойня.
Еще больше его тревожило, что от соглядатаев во дворце уже пять дней не было вестей. Вполне могло статься, что их разоблачили, пытали, а то и прикончили.
– Что ты делаешь? – прервал Филбин ход его мыслей.
– Размышляю, что тебе сначала отрезать – руки или ноги.
– Пресветлый Владыка, укрой меня, – залопотал священник. – Пресветлая Владычица, спаси меня!
– Здесь их нет. Зато есть это. – Гундер постучал по лезвию костной пилы. – Закаленная севелдромская сталь, сделано на заказ. Режет кости, как теплое масло. Раньше многие умирали от шока, когда им отпиливали конечности, потому что это занимало слишком много времени.
– Зачем тебе это?
– И тогда придумали новое лезвие, – продолжал Гундер, поворачивая пилу так и эдак, чтобы солнце играло на металле. – Из особого сплава. Теперь работа спорится – раз, и готово.
– Если хочешь денег, пожалуйста, – пообещал Филбин. – Церковь заплатит за мое возвращение приличный выкуп. Больше, чем ты можешь представить.
– Наверняка. – Гундер притворился, что взвешивает предложение. – Но меня больше интересуют не деньги, а это. – И он ткнул пальцем в крупную голову Филбина.
Первосвященник видел по меньшей мере пятьдесят зим. Его тело, напоминавшее бочку, плотно обтягивала изысканная малиновая мантия, расшитая золотом. Черные волосы на макушке редели, и он, чтобы восполнить эту потерю, отпустил бороду. Та обычно выглядела внушительно, но сейчас вся промокла и спуталась. Несмотря на любовь к излишествам и отталкивающие наклонности, ум Филбина был таким же острым, как его смолянисто-черные глаза.
– Сколько ты хочешь? – спросил он таким голосом, будто торговал зерном, а не умолял сохранить себе жизнь. Сделки в затруднительных положениях были ему не в новинку.
– Вопрос не в деньгах, – сказал Гундер. Он стал прямо напротив Филбина и наклонился, так что их лица поравнялись. В глазах священника что-то дрогнуло.
– На кого ты работаешь? На эту суку Робеллу? – спросил тот. Гундер покачал головой. – На кого тогда?
Гундер, глядя ему прямо в глаза, но, чуть понизив голос, чтобы священник подался вперед, произнес:
– Я тебе не скажу, Филбин.
– Перестань называть меня по имени!
Гундер пропустил вспышку гнева мимо ушей.
– Я хочу узнать о твоем детстве.
После этих слов Филбин вновь замолчал, прикидывая, зачем его привязали к стулу. Такого поворота он не ожидал. Вид у священника был спокойный, но губы его дрогнули, брови слегка нахмурились, желваки пошевелились. Все это не ускользнуло от внимания Гундера.
– Несчастное для тебя было время.
– У тебя дар, – произнес Филбин. Догадка была разумная, но неверная. – Какая-то слабая магия позволяет тебе читать мои мысли – те, что неглубоко лежат.
Гундер решил взять его врасплох.
– Твоя мать любила приложиться к бутылке.
– Это ты наугад сказал, – усмехнулся Филбин, но глаза, мельком взглянувшие в прошлое, его выдали.
– Твой отец работал в шахте. Неделями не бывал дома. Пахал как вол, чтобы обеспечить вас с матерью.
– Все это можно прочесть в документах. Пока ты меня не впечатлил. Что тебе нужно?
– Твоя мать по ночам уходила из дома, а иногда приводила мужчин.
– Как ты смеешь! – Филбин напрягся, и стул под ним скрипнул.
– Ты много часов сидел в одиночестве и не знал, чем себя занять. А потом нашел Книгу, – вкрадчиво сказал Гундер с дружелюбной улыбкой. – Великую Книгу и Путь.
– Безбожник, – сплюнул Филбин.
– Я нахожу забавным, что ты посвятил себя религии, пропитанной идеями чистоты, в то время как твоя мать была дешевой шлюхой.
– Я тебя убью, мразь! – закричал Филбин, извиваясь и силясь оторваться от стула. Тот снова скрипнул, но, к счастью, не сломался. Учитывая вес первосвященника, жалеть гвоздей Гундеру не следовало. – Тебя будут пытать много дней! Много недель! Ты будешь молить о смерти!
– Ты знал, что творилось в родительской спальне, а отец… Он ведь о чем-то догадывался, правда?
– Нет! Нет! – Филбин всхлипнул и затряс головой. Гундер даже не прикоснулся к нему, но удары били точно в цель, и раны от них были глубже, чем от стали.
– Когда он возвращался, твоя мать делала вид, что все идет своим чередом. Иногда ты просыпался ночью и видел, как отец стоит у дверей твоей спальни. Вы оба знали, что он плачет, но он никогда в этом не признавался. Чтобы здоровый мужик – и плакал?
Филбин от ужаса широко распахнул глаза и по-рыбьи разинул рот.
– Как? Как ты это делаешь?
– Одна мысль не шла у него из головы – и у тебя, когда ты подрос. А ну как он не твой отец?
Филбин потерял дар речи и уставился куда-то в угол, будто увидел в сумраке тень родителя.
– Однажды он задал тебе вопрос, верно?
– Прекрати, – выдохнул Филбин. Он был готов разразиться то ли угрозами, то ли плачем. – Хватит!
– И ты солгал, – прошептал Гундер.
Филбин перестал умолять и молча смотрел в прошлое.
Гундер дал ему потомиться. Все сведения о Филбине исходили от Таландры, из ее черной книжечки с тайнами. Впрочем, это была уже не одна книга, хотя много лет назад все началось с нее и записанных в ней секретов, которые для принцессы раздобыли ее соглядатаи. Где-то во дворце имелась тайная комната с полками от пола до потолка, и в каждой черной книжке на этих полках содержались тайны обо всех самых важных и могущественных людях на свете. Помимо фактов принцесса добавляла собственные заметки о каждом человеке: его сильные и слабые стороны, пороки, семья – все, что помогло бы им управлять. Черная библиотека – так называли ее посвященные – была самым мощным оружием Таландры.
– Однажды ты встретишь Пресветлого Владыку, и все твои грехи раскроются перед ним, – сказал Гундер, возвращая Филбина в настоящее. – Ты сознаешься во всех своих проступках, или Он отвергнет тебя. Разве не это обещает Книга?
– Не цитируй мне Писание, – хрипло ответил Филбин.
– Ты предстанешь перед судом. Но веришь ли ты? В глубине души, в самых темных ее уголках, где никто тебя не видит – веришь ли ты? – Гундер говорил мягко,