Боевой маг

задумчиво сказала Таландра.
– Когда ты с ним сговорился? – прогремел Граэгор. Голос эхом разнесся по каменным стенам. Таландра закатила глаза и приготовилась отозвать обвинение, но вдруг увидела лица тех, кто сидел за столом. Им всем было не по себе от этой мысли, но в глазах мелькнуло что-то еще. В них как будто читалось сомнение. Один только Вэннок ответил королеве твердым, решительным взглядом. Он верил Балфруссу как самому себе. Таландра осторожно сказала:
– Я бы выразилась иначе, но… – В воздухе повис невысказанный вопрос.
Балфрусс фыркнул.
– После всего, что я сделал, как вы можете о таком спрашивать?
– Вы не ответили, – мягко возразила Таландра.
– Никакого сговора не было, – отрезал Балфрусс. Они с Граэгором не сводили друг с друга глаз, и уступать никто не желал. Учитывая упрямство обоих, встреча грозила затянуться.
– Ты сказал, он другой, – вмешался Вэннок. Возможно, он один во всем зале мог прервать их молчаливый обмен взглядами. – Так ты с самого начала знал, с кем имеешь дело?
Балфрусс всего на миг замешкался с ответом.
– Знал. И противостоял ему.
– Почему ты потом никому не сообщил? – продолжал Вэннок. – Если знал, то почему держал это в тайне?
Его голос дрогнул – достаточно, чтобы Балфрусс отвел взгляд от Граэгора. Маг удивленно воззрился на старого друга.
– Ты думаешь, я предатель?
– Нет. Но твое молчание необычно.
– Я не могу этого объяснить. Просто не видел смысла.
Граэгор презрительно фыркнул.
– Чего он хотел? – спросила Таландра, пока мужчины опять не сцепились.
– Позлорадствовать. Выяснить, что я за человек.
– И все?
– Для первого раза – все.
– Великий Создатель! – выругался Граэгор.
Таландра, чтобы отвлечь генерала, ударила кулаками по столу. Получилось больнее, чем она ожидала, и звук вышел совсем не такой громкий, зато боль позволила сосредоточиться. При мысли о зверски убитом отце в груди королевы шевельнулся гнев, и все-таки она не позволила чувствам взять над собой верх.
Во время самых жарких споров Маттиас всегда сохранял спокойствие, а Граэгор часто выходил из себя. Таландра поняла, что и по этой причине – одной из многих – ни один совет не обходился без седого генерала. Пока Маттиас оставался бесстрастным, Граэгор бушевал и выплескивал гнев – иногда и на самого короля, удобную отвлекающую мишень. Удивительно, что даже сейчас, спустя тридцать с лишним лет, ей было чему поучиться у отца.
– Сколько раз вы встречались с Чернокнижником? – спросил Тиас.
– С полдюжины. Всякий раз, когда он хотел похвастать и бросить мне вызов. По-моему, он искал встречи со мной из-за своего одиночества.
– Одиночества? – насмешливо переспросил Граэгор.
Балфрусс несколько раз глубоко вздохнул. Таландра заметила, что Граэгор по-прежнему держится за рукоятку своего топора, хотя и ослабил хватку.
Когда Балфрусс заговорил, голос его прозвучал устало.
– Чернокнижник во многом похож на ребенка. Он сильнее любого известного мне мага – может быть, даже включая Серый Совет, – но при этом постоянно ищет одобрения. Он хочет, чтобы я признал, будто мы похожи и ничем не отличаемся друг от друга. Тогда ему не будет так одиноко.
– Не понимаю, – сказала Таландра.
– Он долгие годы делал все, что хотел, и остановить его было некому. Представляете, каково это – владеть почти безграничной силой и не отвечать за свои поступки? – Балфрусс покачал косматой головой. – Он помог Тэйкону сколотить альянс, создал Осколков, убил вашего отца, развязал войну – и все это ничего для него не значит. Люди для Чернокнижника всего лишь игрушки. Наигравшись, он их ломает.
– По всему судя, он сумасшедший, – пробормотал Хирам.
– Возможно, – признал Балфрусс.
– Почему ты? – спросил Вэннок. – Почему он именно тебе не дает покоя?
– Нашел родственную душу? – усмехнулся Граэгор.
Таландра ожидала очередной вспышки гнева, но Балфрусс только склонил голову набок, будто к чему-то прислушался.
– Нет. Между нами нет ничего общего, – наконец произнес он со слабой улыбкой.
– Тогда почему? – спросила Таландра.
– Потому что ему нужен новый вызов, а я так легко не сдамся. Он пригрозил, что перебьет всех боевых магов, пока нас не останется двое. Он хочет лишить меня самообладания, довести до предела, чтобы я стал таким же, как он.
Невероятно могущественный и сумасбродный маг в одиночку играл народами и втянул в войну чуть ли не целый мир. Мысль о том, что два таких мага способны действовать сообща, поистине ужасала. Таландра не хотела даже думать об этом. Ни секунды.
– Значит, он хочет не убить вас, а заполучить в союзники.
– А потерпев неудачу, попытается сделать из меня очередного Осколка.
От этой мысли Таландре еще больше стало не по себе. Тот же неудержимый страх она увидела и в лицах собравшихся.
– Ты встречался с ним втайне, – заявил Граэгор. – Откуда нам знать, что он не дергает тебя за ниточки?
– Моя воля свободна.
– Я тебе не верю.
Временами было полезно дать Граэгору выместить на ком-нибудь злобу и наблюдать, как тот человек поведет себя в непростой ситуации. Однако сейчас случай был явно неподходящий. Следовало удержать буяна, пока он не наломал дров.
– Граэгор… – заговорила Таландра, но было уже поздно. Гнев, который генерал так долго держал в себе, закипел и рвался наружу. Встреча пошла наперекосяк.
– Все, что нам известно об Осколках, мы знаем только от тебя. И по-моему, это вранье. Уловки, чтобы отвлечь нас. Вы с ним сговорились. Ты предатель!
Балфрусс вскочил на ноги. Граэгор схватился за топор, остальные бросились их разнимать, пока не пролилась кровь. Лишь Таландра осталась безучастной к суматохе. Ее братья, забыв про почтение к старшим, вцепились в генерала, а Вэннок и Вульф не подпускали к нему Балфрусса. Тот мог бы оставить от Граэгора мокрое пятно на стене, но не сделал этого. Возможно, в глубине души маг уже знал правду.
– Где ты был? – взревел Граэгор. – Где ты был, когда убили короля?
– Сражался, пока ты отсиживал жирный зад, – крикнул Балфрусс. – Трусливый ублюдок!
Граэгор замер в руках у Тиаса, побледнел, а затем с нечеловеческим воплем ринулся на мага. Он футов шесть протащил за собой обоих братьев Таландры – только общим усилием они смогли его остановить. В тот же миг распахнулась дверь, и в трапезную, обнажив мечи, вбежали стражники. Королева дала им знак отступить.
– Предатель, – рычал Граэгор, не желая сдаваться.
– Он не предатель, – крикнула Таландра, перекрывая всеобщий шум. – Он твой сын!
Повисла такая оглушительная тишина, что у Таландры зазвенело в ушах. Где-то за окном молот размеренно стучал о наковальню. Даже в этот поздний час, когда почти все уже спали, кузнецы продолжали трудиться. Быть может, среди них был и Финн – пытался выковать что-то стоящее из покореженного металлического комка. Таландра знала: кузнец и себе хотел такой же судьбы. Он мечтал о том, чтобы его перековали.
К королеве были обращены все взгляды. Граэгор, обессилев, выронил топор и, наверное, сам рухнул бы на пол, если бы с обеих сторон его не поддерживали Хирам и Тиас.
Балфрусс, не веря своим ушам, переводил взгляд с королевы на генерала. Потом недоверие на его лице уступило место узнаванию.