Боль и сладость твоих рук (СИ)

Коснувшись его теплой кожи губами, она сглотнула, думая только о том, что Дима ушел. Мелькнула страшная мысль, что она просто ошиблась — ему нет до нее никакого дела. Ни ему, ни Максу. Как ужасно она ошиблась. Думала, что они сосредоточили на ней все внимание, но ее всего лишь поставили на место.
К счастью, Дав на этот раз не понял, насколько она была далеко: ее глаза, кстати наполнившиеся слезами, заставили его смягчиться, и мастер, удовлетворенно улыбнувшись одними глазами, погладил раскаявшуюся сабу по плечу:
— Как насчет флоггера, милая? — тихо спросил он, внимательно изучая ее глазами. — Или поиграем с зажимами?
Тело Лори отозвалось помимо ее воли: соски мгновенно затвердели, губы пересохли, и она рефлекторно облизнула их, на что Дав отозвался тихим смешком:
Ты права, малыш. Возьмем и то, и другое.
Следующие пятнадцать минут стали для Лори сладкой пыткой вкупе с самыми горькими переживаниями. Дав мастерски играл с ее телом — стало просто невозможно не реагировать. Обманчиво мягкие хвосты флогера были похожи на мастера, который играл с ней: то ласкали кожу, то превращались в орудие пытки. Для Лори, впрочем, совершенно не страшное. Зажимы добавляли перчинки и возбуждения, а пальцы мастера, время от времени ласкающие ее тело, сводили с ума.
Лори тихо постанывала, подыгрывая ему и собственному наслаждению снаружи, но полностью отключиться не смогла: мысли о Диме причиняли невыносимую боль изнутри. Ни один зажим, ни один удар флоггером или даже плетью не могли бы доставить ей такую муку. Тихо плача, Лори внезапно поняла: он значил для нее гораздо больше, чем она могла бы даже представить всего лишь час назад. Даже неделю назад, когда она еще была с ним и не думала бежать. Чтобы понять это, ей нужно было увидеть своими глазами, как он ушел во время ее сцены с другим мужчиной. Как он бросил ее…
— Лори… Лори…
Совершенно не поняв, не отловив того момента, когда ее рыдания стали неконтролируемыми, Лори обнаружила это только тогда, когда Дав начал звать ее — а она не смогла перестать плакать. Она не прекратила рыдать даже тогда, когда он спешно прекратил сцену и разомкнул наручники, когда внезапно откуда-то взялся Макс и прикрыл огромным пледом, завернув в него. А потом ожесточенно заспорил с кем-то совсем рядом — но она не могла понять, с кем и о чем, потому что слишком громко всхлипывала и вся тряслась от неконтролируемой дрожи. Ей было холодно даже в пледе.
— Лори… Лори. Посмотри на меня немедленно.
На этот раз она узнала его — и вздрогнула, оборвала свой всхлип. Их взгляды встретились и, увидев тревогу и раскаяние в глазах своего дома, она внезапно ощутила облегчение. Рефлекторно глубоко вздохнув и всхлипнув еще громче, Лори сделала протяжный прерывистый выдох и замерла, привалившись к сильному плечу. Оказалось, она сидела на его коленях, и вокруг не было уже никого. Дима обнял ее и погладил по голове обеими руками:
Перестань плакать. Прошу тебя. Прошу, перестань.
Лори медленно приходила в себя и безучастно смотрела по сторонам, еще не вытирая слезы: на это не было никаких сил. Расплывающаяся картинка была похожа на раздевалку… он притащил ее в раздевалку, чтобы скрыться от любопытных глаз?
— Ты ушел… — встрепенувшись, сказала она и попыталась отстраниться, но его руки слишком крепко держали ее, сжимая почти до боли.
— Что? — переспросил он сверху, лишь немного отодвинувшись, чтобы заглянуть ей в лицо.
— Ты ушел, когда Дав играл со мной, — резко сказала она, окончательно приходя в себя. Высвободив руку, чтобы вытереть слезы с глаз, Лори начала вырываться и встала.
— Нет, малыш, — спокойно ответил Дима, выпустив ее и мирно наблюдая, как она выпутывается из пледа. — Я просто отошел чуть дальше, чтобы не мешать.
— Не мешать? Интересно, чему?
Ответом ей было долгое молчание, но вины в его лице на этот раз высмотреть не удалось — невозмутимым, но в то же время миролюбивым взглядом он изучал ее, словно пытаясь понять, куда заведет их этот разговор.
И Лори внезапно сразу остыла. Если бы Дима попытался сейчас играть, снова стал бы высокомерным холодным доминантом, она бы взорвалась. Но он словно чувствовал, что этого делать не нужно — и этим мгновенно успокоил ее, к ее собственному изумлению.
Не найдя, что сказать ему дальше, она прошлась по раздевалке, рывком открыла дверцу своего шкафчика и принялась переодеваться, не глядя на него и ни в малейшей степени не заботясь о том, смотрит он на нее или нет.
— Отвезешь меня домой? — спросила она, повернувшись и, к своему изумлению, нашла его, устало привалившимся к стене. Он сидел с закрытыми глазами, не пытаясь подглядывать за ней или контролировать.
— Я сегодня без машины, малыш.
— Я дам тебе ключи от своей.
— Тогда конечно, — легко согласился он и встал. — Ты готова?
— Нет.
— Лори?
— Я…
Она растерялась. Сама не зная, откуда вдруг вырвалось внезапное "нет", словно необходимость ехать домой заставила ощутить какую-то неудачу, потерю сегодняшнего вечера. Она все планировала не так… Она должна была поговорить с ним в самом начале.
— Лори, мы поговорим не здесь, — внезапно предложил он, словно читая ее мысли. — По дороге будет достаточно времени. Или… хочешь поехать ко мне?
Нет.
Она сказала это неожиданно резко, и Дима тут же закрылся. Секунду назад он был с ней, и вот лицо стало ледяным, отстраненным. Не глядя на нее, он протянул ладонь:
Ключи.
Голос был таким же холодным, как наглухо примерзший лед в морозилке, особенно если поспешить, попытаться отодрать его силой голой ладонью, толком не разморозив.
Садиться на пассажирское сидение собственного автомобиля было странно, но приятно. Лори очень боялась, что он сейчас как-нибудь резко дернет с места, и она возненавидит его за это пренебрежение, но Дима обходился с ее машиной нежнее, чем с ней самой: уважительно и достаточно уверенно, словно это была еще одна саба, которую ему доверили. Глубоко вздохнув с облегчением, Лори отвернулась к окошку. Сегодня она не разочаруется в нем, только в себе.
— Прости, я была идиоткой, — пробормотала она через пару минут, когда поняла, что он не начнет первым. — Мне очень жаль, правда. Я испугалась.
— Я знаю, — коротко ответил он. — Но дело не только в этом.
Лори повернулась к нему, изучая спокойный профиль. Он смотрел на дорогу — все еще холодный, игнорирующий ее.
— Я приехала сегодня в клуб, чтобы поговорить с тобой.
— Я заметил, что ты искала меня наверху вдвоем с Ириной. Видимо, за это время вы осмотрели каждый сантиметр второго этажа.
— Дим…
— Что?
Он посмотрел на нее таким спокойным и понимающим взглядом, что ее сердце едва не остановилось. В эту секунду Лори пришла в голову дикая мысль, что она, может, вообще не особо нужна ему. Может, он сам решил ее бросить еще раньше, чем она его, и все, что удерживало его интерес — это как раз ее отказ встречаться снова?
— Ты больше не хочешь быть со мной? — спросила она быстро, не вынося ни одной лишней секунды этого сомнения.
— А ты?
— Я хочу, — сказала Лори, выпрямилась до хруста в костях и отдернула взгляд снова в окно. Если ей суждено быть отвергнутой — что ж, это не самое ужасное. Она переживет. Чего она не переживет — так это еще одной болезненной созависимости, как тогда, когда появились последние и самые сильные шрамы на спине.
— Проверим?
Одно слово, которого она не ждала, вырвало ее из цепких холодных воспоминаний, и погрузило в замешательство.
— Что ты имеешь в виду?
Она смотрела то на него, то на дорогу, пытаясь угадать его намерение. Этой ночью Дима был явно в настроении удивлять ее. Ей даже не надо было спрашивать, чтобы узнать, чьей идеей было привлечь Дава для сцены усмирения строптивой сабы. Макс предпочел бы административные меры либо дал совет самому Диме настоять на сцене с ней. Для Макса этот подход через третьи руки был бы слишком изощренным, слишком прагматичным.