Боль и сладость твоих рук (СИ)

Дернувшись в своих цепях, Ира издала умоляющий стон:
— Ну пожалуйста… не надо.
— Мне нравится, когда ты умоляешь, — снова хмыкнул Тимофей. — Но я должен дать тебе урок послушания, саба. Скажи мне, насколько сильно ты сейчас хочешь мой член внутри?
Ира зажмурилась. Нет. Нет, она не может этого сказать. Если она сейчас начнет говорить, то просто заплачет… или из ее глаз уже текут слезы?
— Бедная упрямая нижняя, — голосом, полным издевательской сочувственной интонации, протянул Тимофей, прохаживаясь вокруг кровати — так, чтобы ни на секунду не перекрыть ей обзор огромного экрана. — Должно быть, твоя маленькая влажная норка сильно болит…
— Ну, пожалуйста… мой господин, — через силу выдавила Ирина громким шепотом.
— Ответ на вопрос, саба, — чуть более резким тоном потребовал он, сверля ее взглядом.
— Сильно. Я очень сильно хочу вас… внутри… пожалуйста.
— Умница. Я обязательно трахну тебя туда, позже. Не забудь тогда хорошенько покричать.
Ира все-таки уставилась на него. Ее ошеломление внезапно перекрыло даже обжигающее желание. А следом пришло бешенство.
— Я хочу сейчас, — сорвалась она, чувствуя, как слезы градом текут по щекам. Чувствуя, как почти ненавидит его, но так сильно желает внутри, что буквально сходит с ума.
— Знаю, милая. Потерпи, — с издевательски невозмутимой улыбкой посоветовал он и указал глазами на экран, — как тебе это?
Ира автоматически перевела взгляд и изменилась в лице. Девушку привязали к кровати так же, как Тимофей привязал ее. Она лежала на спине, с руками, скованными за головой, а слегка разведенные ноги были надежно зафиксированы в цепях. Один из парней взял резиновый стек и безжалостно шлепал по всему телу, поднимаясь снизу вверх — от ног до груди, а затем обратно, не пропуская самых нежных мест и… ее клитора.
Ира пробовала это на себе раньше — она всегда пробовала все, что делала с своими сабами — но ей не понравилось. И она так поступала лишь с теми, кто очень сильно хотел. Ощущения спереди казались слишком жесткими, а генитальная порка в ее понимании могла быть лишь нежным похлопыванием… а вовсе не такими жесткими ударами, как позволял себе парень с видео.
Неожиданный шлепок заставил ее закричать. Все произошло за секунду — только что Тимофей стоял рядом, и в следующий момент наклонился и нанес быстрый подлый удар. И очень звонкий, к тому же. Все цепи зазвенели — обе ноги рефлекторно дернулись.
— Желтый, — выпалила она в следующую секунду, когда осознала, что он сделал это. Он шлепнул ее открытой ладонью прямо по киске — в тот момент, когда парень на экране сделал это с актрисой с помощью стека.
— Трусиха, — усмехнулся Тимофей и нежно погладил по бедру, негромко уточняя, — Слишком больно?
— Н… нет, — медленно ответила Ира, пытаясь разобраться в своих ощущения. И покраснела до ушей, когда поняла, что удар на самом деле был несильным — нечего было так бояться. — Я… от неожиданности. Простите меня, мой господин.
— Прощена.
Он ослепительно улыбнулся в ответ на ее виноватый взгляд, и его ладонь скользнула по ее киске.
Ира издала неожиданно громкий мучительный стон и подалась к нему, бесстыдно приподнимая бедра. Тимофей пристально посмотрел ей в глаза и накрыл ее горячей ладонью, но не проник внутрь даже пальцем, и не коснулся клитора, снова указав взглядом на экран.
Там девушку снова трахали двое… но по-другому. Один из парней глубоко входил в ее рот, пока другой наслаждался ее киской. Третий продолжал терзать несчастную стеком.
— Поверни голову, — негромко приказал Тимофей, подойдя к ней сбоку. Ира послушно повернула голову на бок, наблюдая, как он расстегивает ремень. Она хотела предупредить, что не имеет опыта, но в следующую секунду он и сам спросил:
— Когда-нибудь делала это?
— Нет, — с облегчением призналась она. "Приятно иметь дело с адекватным домом, господин", — добавила она мысленно.
— Окей. Просто расслабь гортань и прими меня. Не напрягайся. Если будет тяжело — просто поверни голову в другую сторону. Его невозмутимый голос полностью успокоил ее.
— Да, мой господин, — прошептала она как завороженная, послушно раскрывая рот. Ее тело было распалено так сильно, что она мучительно желала ощутить его… в любом месте. Абсолютно в любом.
— Хочешь меня, малыш? — негромко и почти нежно спросил он.
— Да, — выдохнула она и сама подалась навстречу, обхватывая губами его горячий твердый член.
— Умница, — мягко сказал он, позволяя ей ласкать головку и взять контроль над происходящим всего на несколько мгновений перед тем, как проникнуть глубже.
В первую секунду она подумала, что не справится, но он слегка отстранился, позволяя привыкнуть. Ира вспомнила его совет расслабить горло и последовала ему — стало мгновенно легче, и она смогла принять его глубже. От напряжения и возбуждения она почти не слышала звона цепей, хотя ощущала, как они дергают руки и ноги — ей все время хотелось коснуться его, она непроизвольно рвалась в своих оковах, и еще больше распалялась.
Острота этой несвободы, мучительное перевозбуждение, его запах… все смешалось и заставило ее снова расплакаться. Уши заложило.
В какой-то момент Тимофей мягко отстранился, тяжело дыша. По тому, какой липкой была его ладонь, коснувшаяся бедра, Ира поняла, что он только что кончил… но она была полностью дезориентирована и не поняла, сколько времени прошло и что случилось… ее накрыло внезапной усталостью и с большим опозданием дошло, что она, кажется, тоже испытала оргазм. И кажется, даже кричала.
— Малыш? — тихо спросил он.
Она медленно повернула голову и обнаружила, что он лежит рядом на подушке и внимательно смотрит ей в лицо, поглаживая волосы.
В сознании что-то щелкнуло, и она вспомнила, как он освободил ее ноги, погладил ладонью между ног, и она сжала его бедрами, кончив от одного этого прикосновения — и не пускала, пока все не прошло. А затем он силой развел ей ноги и отшлепал за этот праздник непослушания — прямо там, довольно жестко, но очень умело — как-то так, что это превратилось в грубую ласку, после которой она кончила еще раз. И на этот раз это было так сильно, что просто отключило ее мозг.
И ее руки до сих пор казались неподъемными — все тело было таким тяжелым, что поворот головы отнял все силы. Ира могла шевелить только ресницами, медленно приходя в себя.
— Малыш?
— А?
— Ты в порядке?
— Ла… За… Да. Да.
Тимофей тихо фыркнул и обнял ее крепче, кусая за ухо:
— Никогда не видел, чтобы сабы кончали от одного прикосновения. Ты странная.
Ира слышала в его голосе нежность и улыбку и тоже улыбнулась, утыкаясь ему в грудь:
— Если честно… у меня это в первый раз.
Тимофей молча намотал ее волосы на руку и слегка оттянул голову назад:
— Я должен трахнуть тебя чуть позже.
— Зачем? — удивленно спросила она, чувствуя, что он ужасно устал.
— Потому что я обещал, — серьезно ответил он.
— Но я устала. И ты тоже.
— Это неважно, — также серьезно ответил он.
Ира помолчала, потом осторожно повернула голову, освобождая волосы и с трудом села на кровати. Обернувшись на него, она удивленно подняла брови:
— И ты после этого говоришь, что странная — я?
— Саба, — лениво предупредил он, сузив глаза, и она мгновенно взмахнула ресницами:
— Простите, мой господин. Не знала, что мы еще в игре.
— Принеси ошейник. Он не даст тебе забыть.
Ира вздохнула, встала с кровати и оглянулась по сторонам. Ошейник лежал на скамейке для порки — она заметила его еще раньше. Подойдя к скамье, Ира протянула руку и коснулась жесткой кожи. Странно, но ей хотелось его надеть… а еще больше хотелось, чтобы Тимофей надел ей его.
Робко обернувшись, она дождалась, пока он встанет с кровати и подойдет сам. Обнимет ее сзади, возьмет ошейник из ослабевших пальцев, обернет вокруг шеи.
— На колени, — скомандовал Тимофей с усталым вздохом, словно устал воспитывать непослушную сабу.