Боль и сладость твоих рук (СИ)

— Не думать, — резко окликнул он и легонько шлепнул по бедру открытой ладонью. Вздрогнув так, что зазвенели все четыре цепи, удерживающие ее руки и ноги, Ира на секунду застыла от шока. О боже. Она связана. Полностью. В квартире малознакомого… дома…
— Боишься меня? — со смешком спросил он, снова поймав ее взгляд.
— Да, мой господин, — выдавила она, чувствуя себя пойманной.
Ее тело начало разогреваться от вожделения и беззвучно умолять о контакте. Так она давным-давно узнала о том, что любит быть нижней: когда к страху слишком часто начало примешиваться сексуальное желание.
— Правильно боишься. Ты сегодня разозлила меня больше, чем в прошлый раз, саба, — ответил Тимофей.
Его взгляд стал жестким и холодным — по телу Иры мгновенно прошла дрожь. Больше, чем в прошлый раз? Что? Что он имел в виду?
Глядя в ее полные непонимания глаза, он ответил кривой улыбкой:
— Ты пришла поддержать меня, верно? Предполагая, что сегодняшний день — трудный для меня?
— Да, мой господин.
Ирина все еще не понимала, ее взгляд заметался. Интересно, сможет ли она высвободить ногу, если постарается? А руки? Это декоративное связывание или кожаные браслеты действительно невозможно перехитрить?
— Но ты пришла не просто так. Ты хочешь доминировать, мое солнышко. Похоже, ты и в этой комнате не видишь никого, кому хотела бы подчиняться.
— Нет. Нет, это не так, — немного яростно от испуга возразила она, но тут же осеклась, опустила глаза, сообразив, что выдала себя. И пробормотала:
— Вы — мой господин. Я это знаю…
Ее нога конвульсивно дернулась, когда Тимофей наклонился и коснулся ее выше колена.
— А я думаю, так… хотя мне нравится твоя реакция. Ты сама не знаешь, чего хочешь.
— Пожалуйста, мой господин…
В какой-то степени это тебя оправдывает, конечно, но… не совсем.
Тимофей задумчиво рассуждал, не слыша ее сдавленной мольбы, поглаживая ладонью ее бедро все выше к заветному местечку. Ира закрыла рот, тяжело дыша от напряжения, и невольно наблюдала за его ладонью в полной тишине, когда и он тоже замолчал. Шлепнет? Ущипнет? Как он сделает ей больно?
Но Тимофей просто остановил ладонь в паре сантиметров от промежности и позволил ей соскользнуть с ее тела. А затем посмотрел в глаза так внимательно, словно пытался прочитать мысли.
После чего удовлетворенно кивнул так, будто это ему удалось.
Ты очень меня разозлила, саба. Поэтому ты будешь ждать своего наказания полчаса и думать об этом. Я дам тебе подсказку. По ней ты поймешь, что я сделаю с тобой, когда вернусь.
Внезапно наклонившись, Тимофей резко повернулся в сторону и направил руку в сторону стены. Ирина не сразу поняла, что в его пальцах зажат пульт, а еще мгновением спустя вся стена загорелась, и ее изумленному взгляду предстал огромный экран… на котором крупным планом транслировалась самая бесстыдная картинка из всех, что она видела — включая все время работы гинекологом.
Порнофильм начался с середины. И сразу так шокировал откровенной сценой, что Ира даже не заметила, как Тимофей исчез из комнаты. На экране мужчина с огромным фаллосом совокуплялся с крошечной девушкой. По лицу которой невозможно было точно понять, что она испытывает: высшую степень наслаждения или откровенное страдание.
Когда камера минутой спустя сместилась, Ира поняла, что в попке несчастной блестит анальная пробка внушительных размеров, а руки связаны… Когда через пять минут она усилием воли обрела способность думать, то поняла, что дело плохо. Тело раскаляется все больше с каждой секундой, киска течет так, словно туда прилила половина всей влаги из ее организма, а щеки пылают настоящим огнем.
Просмотр порнографии всегда внушал ей стыд и вызывал инстинктивное отторжение, но приходилось признать, что выбранный Тимофеем фильм возбуждал — особенно тот факт, что все действие транслировалось без звука под тщательно подобранную музыку. Дополнительно заводило страдальческое выражение лица девушки… извращенка, извращенка. Ей нравилось игровое насилие.
И все бы хорошо, но она была связана… в то время, как ее тело мучительно требовало срочного удовлетворения. А глаза, округленные от страха, с каждой минутой распахивались еще шире. Что он имел в виду под подсказками? Он будет трахать ее вот так, с анальной пробкой? Или…
Фильм продолжался дальше, и сцены менялись с ужасающей быстротой. Очень скоро Ира поняла, что смотрит нарезку разных эротических кадров с одними актерами. Девушка побывала на скамье для порки, перенесла игровое насилие с участием двух доминантов, все виды проникновений, испытала на себе десятки приспособлений, от зажимов до кляпов, от повязки на глаза до наручников.
?Он издевался. Что из этого было подсказкой?
Все, что происходило на экране, дико возбуждало. Сильнее прочего — отличные кадры судорожно согнутых пальцев на руках, царапающих простыни, и пальцев на ногах, подгибающихся на пике оргазма, и широко открытого рта девушки, беззвучно умоляющего о секунде передышки. Блестящих от влаги губ, полуприкрытых глаз, искаженного лица, беззащитной белоснежной женской плоти в темных загорелых мужских руках, разметавшихся по подушке волос. Скоро Ира поняла, что слышит собственные стоны. Мелькнула мысль, что надо как-то сдержаться, но ее тело изнемогало, рвалось из пут, желало, желало, желало…
Когда фильм внезапно выключился, Ира вздрогнула и испугалась даже сильнее. Она осталась в кромешной тьме, тяжело дыша, истекая влагой.
— Мой господин? — прошептала она, когда он возник буквально ниоткуда, снова мягко окутывая своим запахом, обнимая и приподнимая. Ее губ коснулось пластиковое горлышко бутылки с водой, и Ира жадно долго пила — почти все до дна.
— Спокойно. Дыши, — велел он, когда она, задыхаясь, оторвалась от бутылочки.
— Жарко.
— Сейчас отключу, — сказал он, что-то пикнуло в темноте и по ушам ударила тишина.
— Эта комната звукоизолирована? — догадалась Ира.
— Верно. Никто не услышит твоих криков, саба. Они только для меня, — негромко сказал он, проводя пальцами по ее груди, слегка влажной от пота. Он ненадолго сжал ее запястье — так, чтобы почувствовать пульс и, судя по всему, быстро измерил его.
Ира перестала дышать.
— А теперь… расскажи о своих догадках, — негромко велел он.
Она метнула на него осторожный взгляд сквозь опущенные ресницы. Все ее тело горело от желания. В какой-то момент, минут десять назад, она готова была на все — что угодно, лишь бы скорее трахнул ее.
Она почти завидовала несчастной маленькой актрисе, телом которой наслаждались сразу два парня — настолько было сильным желание. Но теперь, когда он стоял рядом, все выглядело реальнее… и страшнее. Далеко не все, что она видела в том фильме, Ира готова была пробовать сегодня… и когда-либо.
— Я… правда не знаю. Там было все, что только можно представить, — испуганно прошептала она. Ее глаза потихоньку адаптировались к темноте и она смогла разглядеть, что он переоделся — темные кожаные брюки, черная рубашка, ремень. О черт, он не собирался трахать ее. Он настроился на долгую игру. С ее губ после долгой паузы сорвался стон. Еще секунда — и она будет умолять его, чтобы больше не тянул.
В ответ прозвучал тихий смешок:
— Глупая, глупая саба… там не было и десятой части того, что можно представить. Но дело не в этом.
— Просто ты будешь смотреть порно, пока мне не надоест. А я буду смотреть на тебя.
Ира открыла рот и тут же закрыла. О нет, о нет. Экран напротив кровати снова загорелся, повинуясь беззвучному щелчку пульта. И на нем снова появилась та же актриса… окруженная на этот раз тремя мужчинами. Черт. Нет. Черт. Любая. Любая практика из тех, что она уже видела, мгновенно стала привлекательной и желанной.
Потому что просто лежать на кровати в свете огромного экрана и смотреть на непристойные картинки вместе с Тимофеем было абсолютно невыносимо. Она чувствовала себя абсолютно беззащитной и сгорала от стыда, подобного которому не испытывала, возможно, никогда прежде, за всю свою жизнь. Особенно когда его невозмутимый взгляд скользил по ее телу снова и снова, ненадолго останавливаясь на интимных зонах.