Боль и сладость твоих рук (СИ)

— Я сама.
Пока Лори прикладывала карточку к терминалу и вводила пин-код, Ира достала кошелек и выудила пару мелких купюр, чтобы дать официанту на чай. Когда он удалился, она снова посмотрела на Лори:
— Я люблю тебя. Всегда буду любить.
Та вздохнула:
— Ты выбрала странный способ показать это. Я ведь сделала все, чтобы у тебя с Тимофеем… я вовсе не обязана была рассказывать тебе…
Заметив на глазах Лори слезы, Ира протянула руку и сжала ее хрупкие пальцы:
— Я знаю. И я очень благодарна тебе. Я тебе не враг и никогда им не буду, поверь.
— Но и не друг.
Лицо Лори стало отстраненным, она встала, сняла манто, надела его правильно и застыла, оперевшись пальцами одной руки на столик:
— Я вообще-то тоже тебя люблю… Чертовы мужики. Может, бросим их?
— Обязательно бросим, когда надоедят, — пообещала Ирина. Она встала и поцеловала Лори в губы.
Сидевшая за соседним столиком дама пенсионного возраста сердито уставилась на них. Поймав ее взгляд краем глаза, Ира послала ей свой любимый взгляд домины, которым она всегда приструняла своих саб. Пенсионерка мгновенно отвернулась и стала делать вид, что очень заинтересовалась видом из окна.
Лори мягко повернулась и вышла, не оборачиваясь. Ира проводила ее взглядом и села обратно за столик. В ее сумке завибрировал телефон. Она достала его. На экране высветилось "Тимофей".
— Да, мой господин, — ответила она нежным голосом.
— Привет, малыш. Я тут подумал, — сказал он задумчивым бархатным голосом. — Что я еще никогда не трахался в твоей ванной. А там такое интересное освещение…
— Мне кажется, это очень интересная идея, — медленно сказала она.
— Ты дома?
— Еще не совсем, но могу приехать через полчаса.
— Встретимся там. В какой одежде ты меня будешь ждать?
— В ошейнике, мой господин, — кротко ответила она.
— Как ты будешь себя вести?
— Послушно. Очень послушно, мой господин.
— Как ты будешь со мной разговаривать?
— Уважительно. Очень.
Ира чувствовала, как кафе перед глазами начинает расплываться. Она сжала бедра и приоткрыла рот от приступа сильного возбуждения. Черт бы побрал этого дома. Он теперь всегда так делал за час-полтора до сцены. Его хлебом не корми — дай довести ее до белого каления. Необходимость разговаривать с ним таким кротким тоном бесила… и до крайности распаляла ее, всегда. В этом не было ничего необычного. Но ее квартира — это что-то новое. После того, как он побывал там однажды давным-давно, он, казалось, забыл дорогу к ней домой. И как только вспомнил про освещение в ванной?
— Хорошая саба. Воспитанная, — удовлетворенно ответил Тимофей покровительственным тоном. — Сегодня ты получишь награду. И лакомства.
На улице было так тепло, что Ира не стала застегивать пальто. Она шла по улице, чувствуя запахи приближающейся весны и улыбаясь всем прохожим. Она знала, что этим вечером не будет воспитанной послушной сабой. И даже Тимофей, кажется, понял это по ее голосу. Он всегда понимал и был готов, сколько Ира не пыталась его подловить. Хотя примерно в половине случаев она и впрямь устраивала праздник послушания и не возмущалась даже когда он провоцировал ее.
Но в такие дни, как сегодня, что-то щекотало изнутри, и хотелось слегка куснуть его, подразнить, вызвать сурового дома, чтобы привязал и хорошенько отшлепал. А потом выпрашивать прощения и есть с его рук, заснуть вместе и раздразнить его с утра снова… Впереди были восхитительные выходные, которые она намеревалась провести с восхитительным мужчиной. Все остальное сейчас не имело никакого значения.
КОНЕЦ