Боль и сладость твоих рук (СИ)

— Позволишь мне тебя покормить сегодня?
— Секунду, — все так же раздраженно сказал он, набирая кому-то сообщение. Ира невозмутимо налила чаю ему и себе.
Тимофей поднял голову и посмотрел на нее:
— Ты не можешь мной управлять. Если ты этого не поймешь, мы очень быстро расстанемся.
— Я понимаю, — мягким тоном возразила она.
— Я не знаю, что наговорила тебе Лори, но догадываюсь. Ты должна понимать, что она многое искажает. Она эгоцентрична и она мазохистка. Эта женщина теперь гораздо здоровее психически, чем была, но она…
— Не до конца здорова. Я знаю, — мягко согласилась Ира. — По правде, и я не чувствую себя совершенством.
— Никто не совершенство. Я — меньше, чем другие. Именно поэтому я и говорю, что…
— Я не пытаюсь тобой управлять. Правда, — осмелилась перебить Ира. — Я хочу быть твоей сабой. Я хочу сидеть у твоих ног. Я хочу, чтобы ты кормил меня.
Его лицо слегка изменилось, и он протянул руку, чтобы взять бутерброд с тарелки. Быстро справившись с ним, он запил чаем и сухо заметил:
— Ты только что перебила меня. Три или четыре раза.
— Прости.
— Мне придется долго тебя воспитывать.
— Придется. Я боюсь, тебе даже придется меня пороть, — насмешливо выговорила она, хотя и знала, что пылающие щеки выдадут ее настоящие чувства.
Тимофей иронически ухмыльнулся, глядя на то, как краснота заливает ее лицо и подбирается к ушам:
— Знаешь, с тобой довольно много работы. Понятия не имею, что может заставить меня потратить столько сил на такую невоспитанную сабу.
— Есть несколько причин, — глубоким задушевным тоном начала Ирина, пока он жевал второй бутерброд. — Например, тебе может понравиться то, что я делаю губами и языком.
— Ты ими много болтаешь, — возразил Тимофей, но мгновенно остановил взгляд на ее губах, — что и без того сложно выносить. А тут еще этот хриплый шепот…
— Я искуплю свою вину, — пообещала Ирина, и, улыбаясь, игриво коснулась языком своего большого пальца.
— Ты говоришь как Горлум. Я только что трахал Горлума, — заметил он, подбирая с тарелки третий бутерброд. — Не представляю, чем ты сможешь это искупить.
— Я буду послушной, — продолжила Ира, не обращая внимания на издевку. — И буду носить ошейник дома…
— На голое тело.
— Как вы пожелаете, мой господин, — улыбнулась она.
Тимофей смотрел на нее, и его лицо становилось все серьезнее. Положив бутерброд обратно на тарелку, он встал и нетерпеливо сгреб ее с табуретки, чтобы молча сжать в объятиях. Ира также молча положила щеку ему на грудь и они стояли так, пока чай полностью не остыл. Их разговор продолжался все это время, и был очень важным. Как все самые важные разговоры в жизни, он не содержал никаких слов.
  
ЭПИЛОГ
 
— Так что, ты решила ему не говорить?
— Так будет лучше для всех нас, поверь.
— Но ведь он твой партнер. Разве тебе не хочется, чтобы он знал все самое важное про тебя?
— Ира, мы с тобой по-разному понимаем суть отношений. Возможно, ты уже заметила, — иронично парировала Лори.
— Разумеется, — миролюбиво ответила Ира, а потом сверкнула глазами и прибавила: Ты вправе заблуждаться столько, сколько тебе вздумается.
— Я просто хочу продолжать дружить с тобой. Без опасений, что Димка однажды придет за Тимовой головой.
— И что же, мы будем ездить на шашлыки вчетвером? — усмехнулась Ирина.
— Это вряд ли, — рассмеялась Лори. — Если Тимофей предпочитает держаться на расстоянии, то и меня это более чем устраивает.
Ира вздохнула, задумчиво потеребив узорчатую салфетку под чашечкой кофе. Прошло уже больше трех месяцев с того дня, как их отношения с Лори безнадежно переменились. Это легко было понять даже по тому, где они сидели сейчас. В кафе. Подумать только. За несколько лет их близких отношений и дружбы они впервые не затусили ни у кого дома, и ни одна из них не планировала остаться с ночевкой. И ни одна не пригласила…
— Как в клубе? — спросила она без особого любопытства. Ее интерес к играм в "Сабспейсе" почти полностью угас. Если бы Тимофей теоретически мог бы появляться там, то могло бы стать интересным, но без него никакая игра больше не имела смысла для нее.
— Весело, — хмыкнула Лори, внезапно оживляясь. — Знаешь, народ до сих пор вспоминает этого "сумасшедшего", который орал на Ника.
— Меня тоже обсуждают? — с улыбкой уточнила Ира.
— Немного, — весело подтвердила Лори. — Ты же так внезапно исчезла, и больше не появляешься. Да еще с каким-то сумасшедшим.
— Пусть болтают. Главное, что его никто не узнал, — сказала Ира и, сделав большой глоток капучино, поморщилась: кофе почти полностью остыл. — Кстати, о сумасшедших. А что с той девушкой, которая вас атаковала?
Лори закатила глаза:
— Оказалось, у Димы с ней было темное прошлое. Играли один раз и девушка залипла. Макс почему-то решил, что принять ее в наш клуб будет хорошей идеей.
— Аааа, — протянула Ира с ироничной улыбкой. — А я-то думала, почему он бросился лично это разруливать, и даже охрану сразу не вызвал. Бедный Макс, в последнее время у него столько стресса.
— А еще у нас соревнование, — оживленно продолжила Лори, — Кто привлечет больше внимания: они с Лизой или мы. Макс страшно бесится, когда мы устраиваем параллельные сцены, и народ начинает метаться.
Ира хмыкнула. Ей тоже нравилось иногда поддразнивать Макса. Это было любимое развлечение всех старожилов клуба, начиная от Ника, заканчивая его девушкой Лизой.
— Я бы хотела посмотреть на это, — сказала она.
Приходи, — улыбнулась Лори. — Ты же можешь достать старый костюм домины, чтобы не приставали.
— Тим против.
— Тебе не обязательно ему говорить, — беззаботно пожала плечами Лори.
Ира серьезно посмотрела на нее, приподняв брови. Лори выдала в ответ непонимающий взгляд, и это заставило ее помрачнеть.
— Как ты правильно сказала, у нас разное понимание сути отношений, — медленно произнесла Ира после долгой паузы и махнула официанту.
— И что? Как это влияет на наши с тобой отношения? — нервно спросила Лори, сделав ударение на слово "наши", и потеребила свою сережку.
— Не знаю.
Ира теперь не смотрела на подругу. Она потянулась за сумкой, убрала в нее телефон, закрыла молнию и подняла глаза:
— Между тобой и Тимофеем конфликт. Вы не общаетесь, но конфликт от этого не разрешился. Вы оба — достаточно сильные люди…
— Ты как будто слабая, — фыркнула Лори, скрестив руки на груди. Ей показалось, что ее обвиняют. Но Ира и не думала никого обвинять.
— Я достаточно сильная, — спокойно подтвердила она, — но не дура. И я не хочу стоять на линии огня. Поэтому я вынуждена выбрать сторону.
— Да неужели? Ты вынуждена? — снова фыркнула Лори, но на этот раз это вышло уже не так уверенно, и Ира грустно улыбнулась:
— Да. Я вынуждена, Лори. Я не враг тебе. Но пока вы с Тимом друг друга не простили, я могу поддерживать лишь одного из вас. Это будет честно.
— Ну, разумеется. Разумеется, это не я, — с обидой выпалила Лори, вскочила и начала резкими движениями натягивать невесомое меховое манто, не попадая в рукава. Один из них вывернулся, а Лори от злости начала торопиться еще сильнее. Когда она, наконец, надела на себя манто, Ира громко фыркнула и спрятала лицо. Ее плечи дрожали от смеха. Подошедший со счетом официант хранил профессиональную невозмутимость, но при одном взгляде на его лицо Лори что-то поняла.
Повернувшись к зеркалу, она замерла с глупейшим выражением на лице. Ира, осторожно приподняв глаза, снова засмеялась. На этот раз в открытую: Лори натянула манто наизнанку и теперь выглядела как диковатая, взъерошенная кошка с шерстью дыбом. Ее лицо вытянулось, губы дрогнули. Ира видела, как Лори пытается удержать улыбку, но в конце концов сдалась, села обратно за стол в манто наизнанку и рассмеялась вместе с ней.
— Я заплачу, — предложила Ира, когда они перестали смеяться. Вежливо улыбающийся официант протянул ей счет, но Лори выхватила кожаную книжечку из рук: