С любовью, Луков (ЛП)

Когда я вошла, мама, Джонатан и его муж Джеймс уже собрались в гостиной.
И мне тут же было громко объявлено:
— В душ!
Сдержав поток ругательств и показав своему брату средний палец — этот засранец громче всех кричал про душ — я направилась в свою комнату, вверх по лестнице. Мне не потребовалось много времени, чтобы снять одежду, помыться и переодеться, при этом продолжая думать о разговоре, состоявшимся прямо перед работой, на которой я совершенно не смогла сосредоточиться. Как и в прошлый раз, когда узнала, что мой партнер меня бросил.
Спустившись вниз, я нашла своих родственников на кухне, наполняющих тарелки едой, приготовленной мамой на ужин. Прежде чем положить себе поесть, я поцеловала каждого из них в щеку, взамен получив противный влажный чмок от брата, клевок от его мужа и шлепок по заднице от матери.
Стараясь изо всех сил не вспоминать о дьяволе и его тренере, я наполнила тарелку порцией лапши и курицы с пармезаном, а затем устроилась возле кухонного островка, за которым ужинала моя семья. Столовую мы использовали только по праздникам.
Не дав мне съесть и пары кусочков, мой брат задал вопрос, который можно было предугадать. Видимо, сегодня я казалась молчаливой, что случалось крайне редко.
Пока я решала, что же ответить, моя мать подошла к столу с тарелкой в одной руке и с бокалом вина в другой. Бокал был настолько огромным, что туда легко могла поместиться половина бутылки.
— Боже, мама. Пила бы уже сразу из бутылки, вместо того, чтобы пачкать посуду, — на моем лице появилась усмешка, так как бокал она поставила бережнее, чем укладывала меня младенцем в колыбель.
Женщина закатила глаза и пристроила тарелку рядом с бокалом.
— Не лезь не в свое дело. У меня был тяжелый день, и немного вина не повредит.
Я фыркнула и приподняла брови, когда рассмотрела ее одежду: узкие джинсы, почти уверена, принадлежавшие мне, и ярко-красная блузка, которая, насколько помню, была из гардероба моей сестры перед тем, как она съехала.
— Кстати, Ворчун9. Что там у тебя случилось? Опять неприятности в КИЛ? — спросила мама, игнорируя взгляд, которым я одарила ее, за то, что стащила мои штаны.
В середине дня она прислала сообщение, спрашивая, как прошла встреча. Но я ничего не ответила. И даже не стала задумываться о том, хочу ли вообще рассказывать своей родне что-нибудь о предложенном партнёрстве. Не то, чтобы я постоянно что-то скрывала. Это было не так. Но… что, если ничего не получится? Что, если семья будет волноваться напрасно? Я и так уже достаточно подводила их.
Этот факт, определенно, был той еще костью в горле.
Оторвав взгляд от женщины, с которой за неделю флиртовали чаще, чем со мной за всю мою жизнь, я снова сосредоточилась на еде в тарелке, накручивая лапшу на вилку.
— Ничего, — резко ответила я и сразу осознала, что облажалась, ляпнув это таким тоном.
За столом раздалось три смешка. Можно было даже не поднимать глаза. Было и так ясно, что мои дорогие родственники обменивались взглядами друг с другом, как будто точно знали, что я та еще «лгунья» (а по сути так и было). Но именно мой брат, фыркнув, озвучил данный факт.
— Боже, Жас. Могла бы соврать и получше.
Я скривилась, а затем посмотрела на Джонатана и поднесла средний палец к лицу, притворившись, будто тру им свой лоб.
Единственный член моей семьи, похожий на меня темным цветом кожи, черными волосами и карими глазами, в ответ показал мне язык. Ему тридцать два, а он показывал мне язык. Детский сад.
— Мы бы поверили тебе, если бы ты ответила что-то другое. А теперь все понимают, что ты врешь, — поддержала мама. — Не собираешься рассказать, что тебя беспокоит? — и, хмыкнув, сосредоточила внимание на курице, которую разрезала на кусочки. — С каких это пор ты начала нам врать?
Вот что происходило, когда твоими лучшими друзьями становились твои родные. Кроме Карины, с которой я общалась все меньше и меньше, и пары других друзей, семья была для меня всем. Моя мать сказала, что у меня серьезные проблемы с доверием, но, честно говоря, чем ближе я узнавала некоторых людей, тем меньше мне вообще хотелось с кем-либо общаться.
— Ты в порядке, Жас? — обеспокоенным тоном спросил Джеймс — пожалуй, самая лучшая «половинка» моего брата за последние десять лет.
Накручивая лапшу на вилку, я взглянула на одного из самых красивых мужчин в мире и кивнула. С темными волосами, ясными карими глазами и медово-коричневым оттенком кожи, по которому невозможно было определить его корни, Джеймс мог бы встречаться с кем угодно. С любым. Серьезно. Я видела, как натуралы подкатывали к нему бесчисленное количество раз. Если бы этот мужчина захотел стать моделью, то карьера остальных мгновенно пошла бы ко дну. Даже моя сестра, которая была помешана на женщинах двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году, заявила, что вышла бы за него замуж, если бы он попросил. А меня ему и спрашивать бы не пришлось. При этом Джеймс оставался самым милым человеком на свете. Симпатичным, успешным и абсолютно не высокомерным. Мы все его очень любили.
А он любил нас, но, конечно же, не так, как любил моего брата, ДжоДжо.
Люди всегда говорили, что любовь слепа, но чтобы она была настолько слепой?? Я давно перестала пытаться разгадать отношения Джонатана и Джеймса. Каким образом он запал на главного идиота нашей семьи, я не понимала. У брата были гигантские уши и щель между двумя передними зубами, которая, как утверждала моя мать, была «очаровательной». Поэтому Джонатан даже не стал париться насчет брекетов. У меня тоже имелся неправильный прикус, однако скобки на зубах я носила целых три года.
И не особо заморачивалась над этим.
— Все нормально. Не слушай их, — неуверенным голосом ответила я Джеймсу, сразу осознав, что снова неудачно отмазалась. Поэтому попыталась сменить тему, выбрав самую очевидную: мужа моей матери, который должен был ужинать с нами... но отсутствовал.
— А где Бен, мам?
— Он со своими друзьями, — быстро объяснила рыжеволосая женщина, подарившая мне жизнь, прежде чем поднять взгляд и указать вилкой в мою сторону. — Не меняй тему. Что с тобой?
Ну, конечно же, попытка не сработала.
Я едва сдержала стон, так что пришлось быстро сунуть кусок курицы в рот и медленно прожевать перед тем, как ответить.
— У меня все нормально. Просто... думаю кое о чем, и это портит мне настроение.
Мой брат хмыкнул рядом со мной.
— Ты и в плохом настроении? Да ладно!
До того, как ДжоДжо понял, что происходит, я протянула руку и ущипнула его за дряблую штуку, которую он называл бицепсом.
— Ай! — вскрикнул Джонатан, вскинув руку и прижав ее к груди.
Я попыталась ущипнуть его снова, но он принялся размахивать локтями.
— Мама! Ты это видела?! — скулил Джо, указывая на меня, как будто кто-то еще, сидящий за столом, мог бы сделать это. — Джеймс, помоги мне!
— Стукач, — прошептала я, пытаясь ущипнуть его ещё раз. — В жопе мяч.
Джеймс рассмеялся, не пытаясь занять чью-либо сторону. Неудивительно, что он мне так нравился.
— Хватит делать брату больно, — приказала мама уже наверное в тысячный раз за всю мою жизнь.
Когда Джонатан дернул руками, чтобы заблокировать мои локти в районе талии, мне удалось отвесить ему подзатыльник, пока он пытался меня укусить.
— Маменькин сынок, — прошептала я, убирая руку.
ДжоДжо с ухмылкой покачал головой, насмехаясь надо мной, как всегда, когда мать вступалась за него. А она постоянно так делала. Сынок-подлиза был ее любимчиком, пусть она открыто и не признавала этого, но остальные-то дети знали правду. Я любила обоих братьев, и прекрасно понимала, почему мама любила Джонатана больше всех. Даже если кто-то не замечал сходства между ним и Плут10, брат всегда вызывал улыбку на лицах людей. Именно из-за своих дурацких ушей.
— Малышка, даже я понимаю, что с тобой что-то не так. Что случилось? — спросил муж моего брата, склонившись над столом с выражением беспокойства на лице, и чувство вины по поводу своего молчания накрыло меня еще сильнее, чем после расспросов мамы и ДжоДжо.