С любовью, Луков (ЛП)

Почти член семьи? Я отбросила эту мысль в сторону, когда Иван пихнул меня и получил толчок в ответ.
— Входите, — сказала Руби, отступая на шаг. — Мы уже собрались. Просто поужинаем, а потом пройдемся по магазинам, — и я бы поставила свою почку на то, что под «магазинами» она имела в виду магазин комиксов, но знала, что Руби никогда не признается в этом, потому что рядом находился Иван. — Мы недолго.
Я пожала плечами и вошла в дом, в котором за последние двенадцать месяцев бывала достаточно часто, так как сестра, наконец-то, вернулась в Хьюстон. Последние четыре года они с мужем проживали в Вашингтоне, пока тот служил в армии. За это время Аарон прошёл курс обучения и получил работу в госпитале для ветеранов, занимаясь.... Чем-то. Как видите, я была хреновой невесткой, раз не знала, чем точно он там занимался.
Надо обязательно спросить у Руби об этом.
— Все в порядке. Делайте все, что хотите. Мне больше нечем заняться, кроме как поспать, — ответила я ей, намеренно не упоминая, что ровно через четыре часа Ивану придется выскочить из дома, чтобы поехать делать что-то очень важное.
— Эй, Жасмин, — раздался приятный голос из коридора за секунду до того, как к нам подошел высокий блондин.
— Привет, Аарон, — сказала я, покачиваясь на каблуках. — Помнишь Ивана?
Белокурый красавчик, который, клянусь, мог бы с лёгкостью сделать карьеру жиголо, если бы не служил в армии, протянул мне свою руку, и я хлопнула его по ладони. Затем он повернулся к Ивану и тоже протянул свою руку, а тот в свою очередь пожал ее.
— Приятно снова тебя видеть, — сказал мой шурин, делая шаг назад, чтобы встать рядом с сестрой. — Спасибо за то, что присмотрите за детьми.
Я пожала плечами, а Иван произнес:
— Без проблем.
— Ну, мы пойдём тогда, — протянул Аарон, наклоняясь, чтобы поцеловать мою сестру в висок.
Руби кивнула.
— Ты уже знаешь, где все находится. Дети сейчас наверху. Они накормлены. Бенни спит на нашей кровати. Я не хотела будить его, перекладывая в кроватку. Мы все еще пытаемся приучить малыша к горшку…
Я отмахнулась от нее.
— Не переживай. Уж с этим-то я справлюсь, — мой взгляд скользнул по стоящему рядом Ивану, и я попыталась представить его комментарий по этому поводу... Но ничего не пришло в голову. — Мы разберёмся.
Возможно. По крайней мере, я бы точно смогла.
Аарон ещё раз поцеловал Руби в висок, и они вышли из дома, закрыв за собой дверь. Едва щёлкнул замок, как наверху послышался вопль.
— Вперёд, — сказала я, указывая на лестницу.
Иван кивнул и последовал за мной, вверх по лестнице огромного красивого дома с четырьмя спальнями, который находился в пригороде.
Дети моей сестры жили в одной комнате. На противоположных сторонах стояли кроватки: одна белого цвета, а другая в тон дерева. Я направилась к белой, увидев извивающееся крошечное тело, лежащее лицом вниз. Джесси плакала так сильно, что я вздрогнула и тут же подняла девочку, прижав к своей груди. Она была маленькой... Но ужасно громкой.
Я покачала ее, шепча: «Тихо, тихо» и слегка потряхивая, как ей нравилось, прежде чем повернуться и увидеть Ивана, стоящего в дверях с дурацкой ухмылкой на лице. Я моргнула.
— Что?
Джесси продолжала плакать.
— Ты так легко взяла её на руки, — ответил он, переводя взгляд с меня на кроху и обратно, словно у меня получилось сделать что-то невообразимое.
— Это ребенок, а не граната, — пробормотала я, продолжая нашептывать и укачивать любимую малышку, в попытке успокоить. Это всегда срабатывало. Я улыбнулась милому возмущенному лицу.
— Не знал, что ты любишь детей, — произнес Иван, подходя ближе ко мне и выгибая шею, чтобы взглянуть на ребенка у меня на руках.
Я улыбнулась Джесси, зная, что парень меня не видит, и сморщила нос.
— Как видишь, люблю.
Его «Серьезно?» меня совсем не удивило.
Я покачала ребенка еще немного. Ее плач стал тише, пока девочка не начала просто хныкать. Бинго.
Жасмин – заклинатель детей.
— Да, — тихо ответила я, сохраняя спокойный тон. — Я люблю детей. А вот взрослых нет.
— Не любишь взрослых? Даже не верится, — фыркнул Иван и улыбнулся мне, прежде чем снова сосредоточиться на крошке. Он поднял палец и нежно коснулся одной из щёчек Джесси, вероятно, осознавая, насколько нежной была кожа девочки, как если бы впервые оказался настолько близко к крошечному человечку.
— Заткнись.
Я слышала его тихое дыхание.
— Она такая мягкая и маленькая. А дети всегда такие маленькие?
Я взглянула на крохотное личико, зная, что глаза у девчушки были ярко-голубыми. Которые однажды могут стать того же оттенка, что и у моей матери.
— Джесси весила чуть больше трех килограммов, а это довольно много для моей сестры, — объяснила я. — Бенни тоже родился с большим весом, это у них от отца, — затем склонила голову, чтобы поцеловать Джесси в лоб, и та взволнованно заплакала. — Дети невинны. Они милые и честные. А еще забавные. И знают, что хорошо, а что плохо гораздо лучше взрослых. Как можно не любить детей?
— Они очень громкие.
Искоса посмотрев на него, я откашлялась, стараясь не обращать внимания на покалывание в горле.
— Прямо как ты.
Взгляд Ивана уже был прикован ко мне, когда тот ответил:
— У них иногда бывают истерики.
Я подняла глаза на потолок.
— Все равно звучит так, словно ты описываешь себя.
Иван тихонько рассмеялся.
— А ещё малыши плачут.
И улыбнулся своей белоснежной улыбкой, когда увидел мою кривую ухмылку.
— Ой, заткнись. Я никогда не плачу, — прошептал мой партнер.
— Ныть и плакать — одно и то же.
— Ага, а ты никогда не врешь.
Покачав головой, я опять взглянула на свою маленькую племянницу.
— Я люблю детей, особенно совсем маленьких. Моих деток, — прошептала я, чуть сдвинув малышку на своей руке. Джесси хныкнула, и я немного приподняла её, чтобы понюхать подгузник. Пахло нормально. Она пошла в мою сестру, и ее какашки ужасно воняли.
— У тебя только двое племянников? — как гром среди ясного неба раздался вопрос Ивана.
— Нет, у меня есть еще одна племянница — дочь старшего брата. Она подросток.
— Вы с ней близки?
Мои глаза вновь вернулись к Джесси, вспоминая о том, сколько раз я подводила другую свою племянницу. Мне не часто удавалось присутствовать в ее жизни. У нее уже имелась любимая тетя, и я точно ею не была. Как обычно, винить в этом оставалось лишь саму себя.
— Сейчас можно сказать да, но все равно недостаточно. Я была слишком молода, когда она родилась, а потом... у меня не хватало времени… Ты же понимаешь, о чем речь? Вроде бы она ещё ребёнок, а потом — раз и выросла. Но когда я это поняла, стало уже поздно.
Конечно, Иван представлял, что значит, когда время истекло. Не уверена, каким образом, но он точно знал.
— Да, понимаю, — согласился мой напарник. — В этом-то все и дело, — краем глаза я видела, что он пристально смотрел на меня. — Не вини себя. Это бессмысленно, и ты это знаешь.
Я пожала плечами.
— Говоришь так, будто это легко, но ясно же, что нет. Меня не должно волновать, что моя старшая сестра — ее любимица, однако все же раздражает, — зачем-то открылась я ему. — Наверное, я просто не умею проигрывать.
Что-то коснулось моего плеча. Повернув голову, я увидела, что это была рука Ивана.
— Это точно, — согласился он.
Я подарила ему слабую улыбку, но радости при этом не испытывала.
— Для кого-то ты обязательно станешь самой-самой, — Иван снова коснулся щеки Джесси.
— Как раз работаю над этим, — прозвучал мой ответ. — Это моя цель. Хоть раз я должна стать чьим-то любимчиком.
То, как парень медленно повернул голову, заставило меня насторожиться. Затем он прошептал:
— Что это значит?
Я снова пожала плечами, стараясь отделаться от тяжелого чувства, возникшего из ниоткуда. Мне нужно было все исправить. Стать лучше.
— Ничего. Только то, что мне хочется стать для кого-то из моей семьи самой любимой, поэтому я выбрала Джесси, так как она — «чистый лист».