Первый маг России

— Йес, сэр! — отрапортовала Катя.
— Хорошо! — кивнула Вика и прикрылась простыней.
— Здорово, братуха! — хлопнул меня по плечу Паша. — Во, подстригся, на человека стал похож!
— Здоровее видали! — ответил я. И демонстративно огляделся. — Что-то маловат у тебя офис…
— А мне много места не надо, все равно редко здесь бываю. — Паша развалился на диванчике. — Давай падай и рассказывай, что тебя вырвало из объятий двух красоток!
— Подарок тебе привез. — Я достал из кармана печатку и вложил ему в руку. Паша повертел, рассматривая.
— Тонкая работа… Что за камни? — Он поскреб ногтем один из четырех красных камней.
— Здесь таких нет, — отмахнулся я. — Да и не помню.
Паша надел печатку, сжал кулак.
— Непростая?
— Непростая, — подтвердил, улыбнувшись. — В трудный момент выручит.
— Как действует?
— Гуманно.
— И больше ничего не скажешь? — вопросительно взглянул мне в глаза Паша.
— Просто не нужно. Надейся на себя. Это последний шанс.
Я успел как раз вовремя. Только заскочил домой, сполоснул голову, и у ворот раздался сигнал автомобиля. Мы с девчонками едва спустились во двор, как ворота открылись — новый сторож, сын Дарьи, уже вышел на работу. Кстати, я его и не видел, надо будет хоть поговорить…
Желтое такси подъехало прямо к дому, остановилось напротив нас. Девчонки дернулись было подбежать к машине, но я по-хозяйски обнял их за талии и удержал. Смотрелись мы здорово, сестры в ослепительно-белых платьях по колено (пришлось восстановить оба платья, иначе отличались бы по цвету), я весь в черном — костюм, рубашка без галстука.
Как только родители вышли из машины и направились к нам, отпустил близняшек. Они чмокнули папу и маму в щеки и вновь заняли свои места справа и слева от меня. Теперь моя очередь.
— Здравствуйте, как вы уже знаете, меня зовут Владимир. — Я пожал руку отцу.
— Александр Витальевич, — сухо представился он. — Оригинальный у вас дом…
— Олеся, — назвалась мама. Красивая женщина. И выглядит теперь ненамного старше своих дочерей. Она с интересом заглянула мне в глаза и, не обращая внимания на изумление мужа и дочерей, взяла меня за руку. Обняла и шепнула на ухо: — Спасибо!
— И я рад вас видеть, Олеся. Теперь я знаю, как будут выглядеть Катя и Вика, когда станут чуть постарше. И это меня радует.
Олеся засмеялась, оглянулась на дочерей:
— Ну, показывайте дом, девочки!
После пятнадцатиминутного осмотра дома мы наконец сели за стол, я налил женщинам вино, спросил у Александра, что он будет пить. Тот осмотрел мой бар, немного подумал и выбрал коньяк. Ну и ладно, будем пить коньяк.
Первая часть обеда прошла напряженно, несмотря на усилия женщин разговорить Александра. Он больше молчал, односложно отвечал на вопросы и все время кидал на меня неприязненные взгляды. Понять его могу, наверное… Но с этим нужно что-то делать. Я шепнул Кате, чтобы она забрала сестру и мать.
— Мам, пойдем, мы тебе пруд покажем! — встала Катя и потянула Вику за руку.
Олеся, которая заметила наши перешептывания, одобрительно мне кивнула, дескать, поболтайте, мужики.
— Пойдемте, дочки.
Я налил нам по рюмке, мы, не чокаясь, выпили.
— Так чем же я вам так не нравлюсь, Александр Витальевич? — задал вопрос.
— Хватит того, что ты нравишься моим дочерям, — буркнул он.
— А все-таки? — настаивал я. — Давайте уж поговорим и до конца выясним наши отношения.
— Я хотел, чтобы у моих дочерей были хорошие любящие мужья, — наконец выдал он.
— Ваше желание исполнилось! — улыбнулся я. — У каждой вашей дочери есть хороший и любящий муж.
— Но один! — встрепенулся Александр. — Ты один!
— И что? — удивился я.
— Это неправильно! — чуть повысил он голос. — Ты не сможешь быть им обеим настоящим мужем, законным! Даже если одна из них выйдет за тебя замуж, то вторая будет жить при вас любовницей!
— Это все, что вас волнует? — спокойно спросил я. Разлил коньяк.
— Это — больше всего. То, что мои девочки влюбились в одного человека, я понять могу. Так было с детства. Но принять то, что у одной из них не будет мужа, — не могу. — Он опустил голову, провел рукой по едва отросшим волосам. — Как я родным и знакомым скажу, что мои дочки живут с одним мужчиной??? И почему Олеся это все нормально воспринимает?
— Олеся — женщина. Для нее главное, чтобы дочери были счастливы, — сказал я. — Если наш брак станет законным, это снимет напряженность в наших отношениях?
— Даже если ты просто скажешь, что это возможно, я разрешу тебе называть меня папой. — Он горько улыбнулся. — И буду называть тебя сыном.
— Уговор дороже денег! — обрадовался я. — Если через полгода Катя и Вика захотят выйти за меня замуж, мы поедем в Арабские Эмираты и там поженимся. Браки, заключенные по законам другой страны, действительны в России.
— А их гражданство? — ошалело спросил Александр. — Вас не поженят без гражданства!
— Я вас умоляю, папа, — с одесским акцентом сказал я. — Там правит монарх, а не кучка дебилов. Как он скажет, так и будет. А ему уже седьмой десяток идет… Как вы думаете, ради восстановления здоровья и дополнительной пары десятков лет жизни — на что он пойдет?
— Думаю, что и на изменение собственных законов… — задумчиво произнес Александр. — А ты сможешь?
Я молча наложил на него «общеисцеляющее» — на себе не раз чувствовал его действие. Сначала по телу проходит теплая волна, залечивающая все болезни, потом прохладная, обновляющая ткани тела и выводящая из организма шлаки. И еще минут пять остается чувство эйфории.
— Ну вот, папа, — произнес я. — Хана вашей мочекаменной болезни, радикулиту и заодно начинающемуся артриту.
Когда, минут эдак через сорок, женщины вернулись, застали удивительную картину. Мы с Александром сидели в обнимку, пьяненькие, он меня называл «сынок» и совсем не морщился, когда я его называл «папа».
— Ты его заколдовал, что ли? — удивленно спросила Олеся.
— Похоже на то… — пробормотала Катя, усаживаясь мне на колени. Свободное место слева от меня было уже занято Викой, с правой стороны сидел папа.
— Ты что, мать?! Мы все обговорили, поняли друг друга, все вопросы решили! — неожиданно твердо произнес Александр, хотя мы уже начали вторую бутылку. — Налей, сынок, всем, выпьем за ваше счастье…
Выпили, я поднялся на ноги, взял обработанные вчера золотые побрякушки. Вернулся к столу и позвал девушек к себе.
— Никто не может представить Землю без Луны и Солнца. Так и я не хочу быть без вас. — Я взял руку Вики и надел ей на палец кольцо. — Ты мое солнце!
Тут же надел второе кольцо Кате:
— Ты моя луна!
— Вот же ведь, языкастый! — смахнула слезы с глаз мама, глядя, как ее дочки с визгом повисли у меня на шее.
— Это не все подарки на сегодня! — провозгласил я и подошел к Олесе. — Примите от меня это, — опустил в ее руки подарок.
— Это намек на тещу? — хитро прищурилась она, пропуская сквозь пальцы золотую цепочку, изящно выполненную в виде змеи с двумя изумрудными глазами. — Красота какая… Как надеть?
— Давайте помогу. — Я взял цепочку, надел ее на шею, вставил хвост в пасть и сдавил двумя пальцами. — Носить ее вы будете, не снимая, потому что она не снимается!
— Теперь, папа, вам подарок. — На шею легла простая мужская золотая цепь без украшений. — Аналогично снять-порвать невозможно. Все подарки заколдованы — помогут, если возникнет угроза вашей жизни.
— Спасибо, — пожал руку папа.
— Спасибо большое! — обняла меня Олеся. — А можно мне еще один подарок?
— Все, что в моих силах!
— На ушко скажу, — и прошептала: — Всегда зови меня Олесей, ладно?
Судья Валентина Андреевна Петрова с ужасом смотрела на распластавшихся на полу дочь и внучку…
Они еще не спали, когда в прихожей раздался негромкий звук рвущегося металла, перешедший в звонкий щелчок. Валентина Андреевна даже не подумала, что это оторвались крепления замка стальной пятимиллиметровой двери. Выйдя в коридор, она с недоумением смотрела, как мужчина открыл дверь их квартиры, зашел, вытер ноги о коврик, потянул дверь на себя и закрыл ее на щеколду.