Бал был бел
Часть 3 из 40 Информация о книге
«По стеклу ползёт, как слизень…»
По стеклу ползёт, как слизень,тусклый дождь. И кто в ответе,что единственную жиз(е)ньрастранжирил на две трети?Продремал, проговорил,прокутил, проволочился.Все ошибки повторил.Ничему не научился.Но пока в запасе треть,да и мышцы не обдрябли,дай мне, Господи, успетьнаступить на те же грабли!Экзистенция
Предположим, кредит исчерпанили просто накрылась льгота —и стоишь ты с отверстым гры́злом,поминая едрёну вошь.Был ты, надо сказать, ущербен,а лишили тебя чего-то —и, гляди-ка, проникся смыслом,даже знаешь, зачем живёшь.«О державе, о нас…»
О державе, о наси о Господе Богеразмышляя не раз,обнаружил в итоге,что владыкам земнымпоклоняться не надо,что до Господа им —как ГУЛАГу до ада.«Не выношу естественный отбор…»
Не выношу естественный отбор —он породил меня и мне подобных.Не потому ли с юношеских поря так люблю зверушек допотопных?Не за размах длины и ширины —за те черты, благодаря которымзверушки эти были сметеныс лица Земли естественным отбором.«Растолкуй мне, солдат, до того как убьёшь…»
Растолкуй мне, солдат, до того как убьёшь:почему в Карабахе, в Найробиты идёшь на войну, как идут на грабёж, —в чёрной маске и клоунской робе?Почему не играют в тебя пацаны,предпочтенье отдав детективу?Почему, повествуя о буднях войны,ты затылком сидишь к объективу?Впрочем, знаю заранее, что поглядишь,как бы дуло в упор поглядело,и, затвор передёрнув, меня убедишь,что война — благородное дело.Однако
Ну да, совдеп [3], разгул комбеда [4],рабочий бос, крестьянин гол,однако ратная победа —не Порт-Артур, а Халкин-Гол.Ну да, штрафбат подобен адуи позади заградотряд,однако выстоял блокадуне Петербург, а Ленинград.Ну да, святыней мировоюобъявлен Николай Второй,однако слава за Второю,а не за Первой мировой.Старые фотографии
— О, что это за милое дитя,коленопреклонённое во храме?— Да то же, что десяток лет спустятот самый храм кромсало тракторами.— А это, что плюёт в иконостас,а образа взирают темнолицо?— Да то же, блин, что требует сейчасстереть плевки и вместе помолиться.— А ты-то, ты! Твоё-то где мурлосреди бесценных фотодокументов?— Да как-то в головёнку не взбрело —ни храмов не ломал, ни монументов.«Сам-то я не видывал воочию…»
Сам-то я не видывал воочию,но зато слыхал со стороны,будто войны, кризисы и прочеебесподобно смотрятся с Луны.Да, возможно. Что ж тут небывалого?И природа тоже непроста:подойдёшь — взаимопожиралово,чуть отступишь — снова красота.«Учись у природы»…
«Учись у природы». Что ж я,не видывал червяка,которого птичка Божьяуродует, как в ЧК?Казалось бы: что безгрешнейорешка семи вершков?Воюет и он с черешнейна уровне корешков.Не будучи извращенцем,в суждениях прям и прост,пернатый приму освенцими лиственный холокост.А вы, болтуны, уродыи дамочки-травести,учились бы у природы,как надо себя вести!«Жить надо так, как будто смерти нет…»
Жить надо так, как будто смерти нет,иначе будет вечная агония —носи тогда браслеты из цирконияи чти расположение планет.Прикидывай со страхом: в ад ли, в рай?А ну как нет ни ада и ни рая?Пока живёшь, живи, не помирая,и, помирая, слышь, не помирай.«Чем искушать планиду…»
Чем искушать планиду,вникая в смысл жизни,ты лучше цианидувозьми и дербалызни.Пойми, что так ли, эдак,а на своём веку тынарвёшься напоследокна чашечку цикуты.«Жить осталось — на чём моталось…»
Жить осталось — на чём моталось.Отнесут — и вся недолга.Потому-то каждая малостьмне особенно дорога.Потому-то не так и плохожитиё моё вытиё.Взять эпоху. Черна эпоха.А не будет ведь и её.