За секунду до взрыва

 
 
Тихая ночь, священная ночь,
 
Тревоги мои ты уносишь прочь.
 
 
Ночь, которая сейчас бушует на экране телевизора, никак нельзя назвать ни тихой, ни священной. На лице диктора полное смятение, капли пота выступили на лбу, голос дрожит. Это прямой эфир. Черная ночь вокруг освещается лишь всполохами пламени да голубыми вспышками машин «скорой помощи». Дэггет без сил опускается на колени, прямо в лужу от пролитого коктейля, не отрывая глаз от экрана. Кто-то из детей пытается переключить на другую программу, но там передают то же самое. Другие дикторы произносят почти те же слова.
— Невелика потеря, — произносит Примроз, обращаясь к Дэггету. Он имеет в виду пролитый коктейль, Дэггет же слышит совсем другое.
Он подползает на коленях поближе к экрану, так чтобы видеть детали. Камера как раз обводит сейчас место происшествия — так, кажется, это называется. Там вдруг в безжизненных отсветах он видит — или это ему только кажется? — небольшой серый чемоданчик «самсонит», тот самый, что он дал в дорогу Дункану. Чемоданчик лежит среди прочих раскиданных вещей и обломков самолета.
Его чемодан!
Его мальчик, его единственный!
Его родители!
Где они? Что с ними? Погибли или, может быть, корчатся сейчас где-нибудь в пламени?
— Тихая ночь, лунная ночь — снова начинает петь Сюзи.
Через двадцать две минуты, после четырех телефонных звонков, Дэггет мчался в такси к месту катастрофы. Чуть поодаль поднимались жирные черные клубы дыма, сквозь которые едва можно было различить поверженный и искореженный каркас самолета. Самолет упал на окраине города, в районе Голливуд-парка, где обычно проходили скачки и стоял огромный отель. Как и во многих других местах южной Калифорнии, здесь раньше качали нефть. Несколько буровых вышек были сметены самолетом и теперь полыхали вовсю. Горел фюзеляж, ярко-оранжевые языки пламени поднимались от других частей самолета, казалось, все чернильно-черное небо подсвечено этим оранжевым пламенем. Дым закрыл солнце. Все это напоминало ад, такой, каким он представляется воображению человека.
Патрульные машины подъезжали одна за другой, наверное, из всех полицейских отделений Лос-Анджелеса. Въезды и выезды на Сан-Диего были уже перекрыты; некоторые из близлежащих улиц тоже были блокированы полицейскими автомобилями, так что все это гигантское «место происшествия» было изолировано от посторонних. Туда пропускали только полицейские автомобили и машины «скорой помощи».
Дэггет заплатил таксисту и вышел, неся значок раскрытым, на виду у всех. Здесь было уже не меньше сотни полицейских. Они создали своего рода зону для прессы, так чтобы журналисты и операторы могли хорошо видеть всю сцену крушения и все действия спасателей. Это впечатляло. И операторы уже лихорадочно крутились возле своих камер и осветителей.
— Сержант! — выкрикнул один из репортеров. Но человек в штатском, который, как понял Дэггет, был сержантом полиции, осуществлявшим связь с прессой, отмахнулся от него и сделал Дэггету знак проходить.
На экране телевизора все впечатление, конечно, теряется, подумал Дэггет против своей воли. Здесь, «вживую», грузовики и пожарные машины, — а их были десятки, — представлялись совсем крошечными по сравнению с фюзеляжем огромного самолета. На земле чудовищная картина катастрофы, казалось, не имела границ.
Подойдя поближе, Дэггет увидел: то, что он вначале принял за чемоданы, на самом деле были картонные ящики. Они валялись раскрытыми на земле, содержимое вывалилось и было разбросано по всей этой огромной территории. Так это грузовой отсек! Людей здесь, значит, нет. Чувствуя невыразимое облегчение, он буквально помчался дальше. Какой-то пожарник хотел было остановить его, но отступил, увидев значок ФБР.
— Тела нашли? — спросил Дэггет.
— Пока только два, как я слышал. Но нам пока не удалось подойти поближе. — Он указал на то, что отсюда было похоже на большие металлические барабаны, разбросанные по всему полю и все еще пылающие. — Один из наших подошел поближе к этим вот штукам. Сейчас его повезли в больницу. Похоже, там какие-то химические вещества, в этих барабанах.
— Химикаты?! — переспросил Дэггет, чувствуя, как вновь поднимается в нем возбуждение. Химикаты — значит, это скорее всего «Дер Грунд».
Пожарник посмотрел на него странным взглядом.
— Мы в общем-то никого сюда не пускаем, пока не выясним, что это за хреновина.
Дэггет продолжал свой путь. На территории, которая дала миру Диснейленд, то, что здесь сейчас происходило, могло бы показаться еще одним грандиозным бесплатным шоу. Дэггет пошел к группе людей, стоявших у полицейских машин. Скорее всего они сейчас здесь главные. Почти в тот же самый момент подъехал грязно-коричневый «крайслер», и первым, кто из него вышел, оказался Фил Хафф. Сейчас начнется, подумал Дэггет.
Хафф был одного с ним возраста, но уже начал лысеть и из-за этого казался чуть старше, что подчеркивалось еще и слишком темным загаром. У него были широко поставленные карие глаза, а на переносице, поросшей темными волосами, из-за бесчисленных ударов кулаками образовались шрамы, которые придавали ему задумчивый вид инспектора мясных продуктов. За последние несколько недель он немного сбавил вес и теперь не выглядел таким неуклюжим, как раньше. На нем был новенький поплиновый костюм и коричневый галстук, разрисованный цветами и деревьями, в руке — незажженная сигарета. Раньше Хафф служил в отделе убийств полицейского управления в Балтиморе. С Дэггетом они познакомились на курсах повышения квалификации сотрудников ФБР в Квантико, в Вирджинии.
Сейчас жесткое выражение глаз и слишком прямая осанка говорили о том, что это все тот же Фил Хафф: напористый, обладающий острейшей интуицией и реакцией змеи, готовой защищаться до последнего.
Ветер, по-видимому, переменился, а может, просто усилился: до них донесся запах дыма. Дэггет резко остановился: ему почудилось нечто смертоносное в этом запахе.
— Эй, привет, Кэмерон! — Между тем Хафф отлично знал, что Дэггет предпочитает, чтобы его называли Кэм, а не Кэмерон.
Дэггет протянул руку, Хафф переложил незажженную сигарету в левую руку. Последовало рукопожатие, мощное, как у мясника. Хаффу всегда нужно было что-нибудь доказывать.
— Не стоило трудиться присылать кого-либо из ваших. А уж тем более тебя, Дэггет. — Он улыбнулся дежурной улыбкой какого-нибудь страхового агента. Так и кажется, сейчас начнет уговаривать и уж не отстанет, пока не уговорит.
— Палмэн, как я понимаю, думает иначе, — парировал Дэггет. На самом деле Палмэн еще полчаса назад ничего не знал.
— Что-то у тебя бледный вид. Да, я слышал про твои последние подвиги с Бернардом. Ты уже послал букет цветов вдове Бэкмана или как?
— Мы, значит, в таком тоне будем разговаривать, Фил? Ну тогда расскажи сначала, как твои ребята упустили Бернарда. — Хафф едва заметно поморщился и не нашелся, что ответить. — Ты что-нибудь слышал о том, что на борту были химикаты? — спросил Дэггет.
Хафф покачал головой.
— Мне сказал один из пожарных. Видишь вон там эти банки?
— Ничего об этом не слышал, — безразличным тоном произнес Хафф.
— А как насчет НСБТ? У них ничего нет? — продолжал Дэггет, как бы не замечая нежелания Хаффа делиться информацией.
Национальный совет по безопасности транспортировок занимался расследованиями несчастных случаев или просто чего-либо из ряда вон выходящего на коммерческих пассажирских самолетах. В этом он координировал работу самых различных ведомств, включая даже и ФБР. Во всех остальных случаях главенствующая роль обычно принадлежала ФБР. Но не в этом расследовании. Не сегодня. То, что в качестве главного представителя сюда откомандировали Хаффа, Дэггету совсем не понравилось. Хафф был отличным концертмейстером; ничто другое ему не удавалось. От его участия репутация ФБР может лишь пострадать.
— Если мы обнаружим здесь то, что они там, в НСБТ называют криминальными уликами, тогда расследование перейдет в наши руки, — сказал Хафф, вложив в рот незажженную сигарету. — Как я полагаю, именно за этим ты и явился, так? Если бы у тебя не было серьезной причины, не поехал бы ты в такую даль только затем, чтобы совать нос в мои дела, это ведь мое расследование. А у вас там на Баззард Пойнт и своих секретных дел достаточно.