Селфи на балконе (СИ)
Молчит. Воздух в себя втягивает, а потом морщится, будто грязный носок дальнобойщика понюхал.
— Чего у вас так табаком воняет?
Что?
Не воняет уже. Вчера да, несло так, будто не дом, а пепельница. Но сегодня уже цветочками какими-то пахнет. Звягина вон как старалась, будто знала, кто в гости придет.
— Натали, только не говори, что это ты бычками весь подъезд закидала. Блин. Вот знал же, что прям идеальных не бывает, но детка, я до последнего в тебя верил.
Что? Дубль два.
Если забыть про его первый вопрос, а поразмыслить только над вторым, то я, капец, как сейчас удивлена.
Это что же получается, Корнеев…. Сам Корнеев, местная знаменитость, а-ля мамки не отпускайте своих дочерей по ночам гулять в коротких юбках, мистер крутизна и крутая тачка. Повелитель идеальной укладки, говорит, что я… Наталья Шведова — идеальная?
Ну, точно квартира еще не проветрилась.
Мне иногда кажется, что соседи к нам, через вентиляционную трубу — газ пускают. Сначала Звягина может веселой ходить, и это без повода. Потом я слышу какие-то байки Корнея. А ночной гость, это, вообще, реальность? Или я надышалась чего-то, и сейчас сижу одна на кухне, и сама с собой разговариваю?
— А твой Валерий Евгеньевич знает?
Мой кто?
А, дядь Валера.
О чем он знать должен?
— Так, Корнеев! Ты чего тут разговорился? Не курю я. Один раз в детстве попробовала, не понравилось, так потом еще и по заднице влетело от мамы.
Зачем я про детство-то говорю?
Да зачем я, вообще, оправдываюсь?
Туся, ну соберись, ради бога. Не позорь свою еще не седую голову.
— Сталкерша травится? Ну, тут естественный отбор.
— Нет. Тут просто гости были.
А что?
Пусть знает, что я из-за него здесь страдала.
— Друзья твои приходили. Так что ты лучше им про здоровый образ жизни рассказывай.
Вика ведь не будет левых людей приглашать. Само собой, вся толпа знала Корнеев. И наоборот. Корнеев знал их всех.
— Сухой был здесь? — Парень отодвигает от себя тарелку, которая, между прочим, уже пустая, и удивленно смотрит на меня, ожидая ответа.
— Здесь были все, кроме твоего Назара. — Вчерашнее ночное происшествие, снова напомнило о себе раздражительностью. — Да и какая разница, был здесь Суханов или не был. Факт остается фактом, Вика созвала народ, чтобы ты приехал. Они приперлись и превратили квартиру в свинарник.
— Назар — мой единственный друг. И что-то я сомневаюсь, чтобы он приехал сюда, не сказав мне ни слова.
— Он что должен отчитываться перед тобой и спрашивать разрешения, куда можно ехать, а куда нельзя?
Шведова завелась.
Туею бомбит не по-детски.
Кажется, она свихнулась немного.
— Нет. — быстро отвечает Корнеев. — Но он бы обязательно мне сказал, что видел тебя.
Мне прям улыбнуться захотелось. Но я себя вовремя в руки взяла. Нечего тут в лужу превращаться от его слов, хоть они и чертовски приятны.
— А дальше? Она притащила сюда каких-то отморозков, и они…
Я себя школьницей почувствовала, которой добрая учительница, помогает правило рассказать.
— И они «отдыхали». Одна парочка даже решила выгнать меня из моей комнаты. — Совсем рот не закрывается.
— Ты знаешь кого-то из них? Лица запомнила? — Настораживается он, и подходит к окну.
— Нет. Да и зачем мне их запоминать?
— Чтобы я смог запретить им появляться здесь. А, вообще, Натали, тебе съезжать надо. Какой кайф жить с помешанной? Представь, если она узнает, что ты мне по ночам в своей пижаме цветочной являешься? Хрен знает, что ей может в голову прийти.
Да пофиг на голову Звягиной.
Что я там по ночам делаю?
18
— Ты не думала про переезд?
Небрежно пожимаю плечами. Конечно, думала, только вот Корнеев не моя подружка, и не моя мама, чтобы я с ним о своих планах делилась.
— Не придется по ночам чью-то пьяную задницу спасать. Да и гостей левых терпеть на своих квадратах. Классно ведь жить в свое удовольствие.
Не сомневаюсь. Наверно, первое время скучно, да и непривычно, но зато потом какая свобода. И никто вещи не разбрасывает, никто посуду грязную в раковине не оставляет. Как бы сказала моя любимая бабуля: «Эх, лепота».
Только вот какое Корнееву до этого дело есть? Если я спрошу, что это будет значить? Что меня интересуют его мысли? Или он подумает, что я к его мнению прислушиваюсь? Черт. Как же сложно быть взрослой. Мне ребенком быть больше нравилось. Спрашиваешь, что только в голову придет, и не нужно париться, кто и что подумает.
Да пофиг.
Плевать мне, что он там подумать может.
— Ты, случайно, сюда переезжать не собрался?
Ей-богу, лучше бы молчала.
РукаЛицо какое-то.
Корнеев смотрит на меня, словно я миллион в унитазе спустила. Хорошо еще, что пальцем у виска не покрутил. Хотя по взгляду, крутил точно. Только мысленно.
— А ты подушкой поделишься?
— Не дождешься. Можешь и не мечтать об этом.
Ухмыляется.
— Натали, ты жестокая. Сначала обнадежила, а потом на землю спустила. Вот кто так делает?
— Те, Корнеев, кто за тобой галопом не бегает. Представляешь, такие тоже существуют.
Удивился? Нет, он обалдел.
— Бред какой-то.
— Не бред. Я за тобой не бегаю и бегать не собираюсь. Ты мне даже не нравишься. Чем тебе не подтверждение?
Чего он смотрит на меня как-то странно?
Правда моя не нравится?
Ничего. Правда не тортик, ее все любить не могут.
— Хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь?
— Нет.
Что за глупый вопрос?
— И когда ты меня первый раз увидела?
— И тогда. Ты, Корнеев, совершенно не в моем вкусе.
— Даже интересно стало, а кто в твоем вкусе?
Блин. Вот терпеть не могу такие неожиданные вопросы. На подумать времени нет. У меня, в такие моменты, голова, больше пустой склад напоминает, в который лет сто ничего не завозили. Еще гул такой разносится, который мешает что-нибудь нормальное вспомнить. Вот я и стою, как идиотка с открытым ртом, только глазами и хлопаю.
— Мне блондины больше нравятся, с кудряшками.
Корнеев глаза вверх закатывает, будто свой цвет волос вспоминает, а потом делает заинтересованное лицо, и на стул садится.
— Давай дальше.
А я ведь уже в роли.
Актрису понесло, и теперь не остановишь.
— Чтобы не выше меня ростом. С пухлыми такими щечками. И с пузиком, размером с глобус. Красавчик в общем.
— Живот размером с глобус?
— Ага. Кубики накачать несложно, ходи себе в зал и трескай протеинчик. А ты попробуй наесть столько, для идеального живота. Тут сила нужна. А мне как раз сильные и нравятся.
Одолжите кто-нибудь пистолет.
Не выше меня ростом.
Пухлые щеки.
Живот огромный.
Кучерявый.
Блондин.
Эх, бабуля. Пересмотрела я с тобой в детстве кривое зеркало.
Зато, как удачно получилось. Рассказала про полную противоположность Корнеева.
Пусть больше нос свой не задирает, и даже не думает, что он мне нравится.
Я еще в своих фантазиях была, когда меня оттуда звук Корнеевского телефона выдернул. Парень сначала на бесшумный поставил, а потом резко ответил. Буквально минуту послушал собеседника, а потом и с места подорвался.
— Так, фантазерка, мне уходить пора. Потом договорим. Ты ведь про свидание не забыла?
Э-э-э.
— А сейчас, что было?
Офигел? Я ему тут и чай и суп, и конфетки. Да я удивительно милой была весь вечер, а он это не засчитывает?
Ненавижу хитрых.
— Ничего не было. Я просто в гости заскочил. Послушал про твоего идеального мужчину, накинул себе пару идей. Очень любознательно, кстати. А сейчас ехать нужно.
Уходит он сразу. Перед дверью наклоняется и протягивает мне дуршлаг. Косится немного, когда вес его тяжелый чувствует, и снова лыбится. Интересно, он сомневается, что я и правда могла его огреть по голове? Вот сейчас точно могла бы. Да и хочется. Это даже хорошо, что он уходит. Иначе я бы задала ему за обман. Я ведь поняла, раз он пришел, значит, мне потом с ним встречаться не нужно будет. А тут вселенский облом. И доказать ничего не могу. Он свое сказал, и убегает уже. Ну, точно слушать не будет.