Крылья (СИ)
С утра он проснулся рано, только сейчас понял, что не знает: а куда же ему вообще идти? Однако стоило ему умыться, тщательно вычистить новые ботинки и брюки, расчесаться и выбриться, к дому подкатила знакомая машина — он не единожды видел ее во дворе завода. За рулем на сей раз, повергая всех окрестных сплетниц в шок и трепет, восседала Элеонора Мэлоун.
— Теренс!
Терри выскочил на крыльцо, вытаскивая чемодан и небольшой потрепанный саквояж, в котором были любовно собранные еще отцом инструменты — понял, что не может оставить их просто так.
— Можешь положить свои вещи в багажник, — кивнула она. — Садись на заднее сиденье.
— Мэм, а «Каллахан» поднимется сегодня?
— Именно так. Сегодня милорд празднует свое тридцатилетие, так что подъем цеппелина — один из этапов праздника.
Терри положил вещи, уселся на сиденье машины, припрятав ключ под один из камней — вскоре его заберут. Машина, урча паром и громыхая, покатила к центру города, к частным причалам. Должно быть, «Каллахан» ошвартован у одного из них. Так и вышло, красавец цепеллин необъятных размеров возвышался над всем вокруг, видимый издали. Терри еще раз решил, что «Каллахан» прекрасен и неповторим. Стальной отлив обшивки баллона и темно-синяя краска мотогондол, огромные золотые буквы названия, полированная бронза поручней и ступеней, покрытых ковром… Для слуг вход был на этаж ниже, без ковра и в скромную дверь.
— Располагайся пока, через час я тебя позову, будешь мыть посуду после празднества и во время оного. Сумеешь?
— Почему нет? Я буду осторожен, там ведь, наверняка, хрупкий тонкий фарфор?
— Нет, фарфор мыть будут девушки, а тебе останется что попроще — вилки, ложки.
— Тогда конечно, мэм, справлюсь, — кивнул Терри, мысленно усмехаясь: фарфор его грабкам доверят, как же, раскатал губу. Но оно и к лучшему, кто знает, сколько этот фарфор стоит.
— Что ты вообще умеешь? Подумай над ответом, я спрошу через час.
Терри серьезно задумался. Что он умеет? Читать, писать, знает математику в объеме, достаточном для вычислений кривизны деталей, веса и массы, умеет чертить — за все это стоило благодарить отца и старенького мистера Дешвуда, по доброте душевной (и за матушкину помощь по хозяйству и пару ведер угля зимой) занимавшегося с Терри. Руки еще правильными концами к плечам приставлены, может наладить забарахливший двигатель, механику, довернуть разболтавшуюся гайку или заменить клепку.
Элеонора ушла, указав Терри дверь его комнаты. Помещение оказалось небольшим, с минимумом мебели. Видимо, предполагалось, что Терри будет здесь только ночевать. Тем не менее, это была собственная комната. И он будет обитать в ней совсем один. И кровать в ней была в полтора раза шире и в три — мягче, чем его кровать дома. А за крохотным овальным оконцем будет видно облака или звезды.
Терри принялся разбирать вещи. Они едва на четверть заняли шкаф, но все впереди, в это юноша верил. Еще будут деньги и будут новые одежда и мелочи вроде бритвы и прочего. Он посидел на кровати, провел ладонью по непривычно мягкой подушке, потрогал гобеленовое покрывало. Все новое, еще пахнущее чем-то таким, что подтверждает: этими вещами никто до него не пользовался.
— Как же хорошо, — сказал он и рассмеялся.
Ровно через час, когда он уже успел заскучать, но покинуть выделенную ему каюту не осмелился, пришла Элеонора.
— Готов приступить к работе? Отлично, идем за мной.
Пока что по всем коридорам было тихо, звук сверху сюда не долетал. Элеонора шагала впереди, прямая как палка.
— Вот и твое рабочее место. Познакомишься со всеми сам.
В небольшой комнатке, полной пара от воды, три девушки быстро и ловко чистили фарфор, украшенный картинками сельской пасторали. Терри выдали фартук, жесткую мочалку и кивнули на корыто с замоченным в горячей воде столовым серебром. Каждая вилочка, ножик, ложечка были украшены гербом. Терри терялся в определении того, сколько все это добро стоит. Потом и вовсе отбросил глупые мысли и занялся делом, не отвлекаясь.
Разговаривать было некогда, то и дело приносили новые подносы с грязной посудой, уносили вымытое. Праздник несся своим чередом, тарелки сменялись маленькими пиалами, те — другими тарелками, отдельно поставили огромные серебряные супницы с узором, за которые взялась одна из девушек. Серебряные блюда пришлось чистить вдвоем: они были тоже огромны.
За работой потихоньку познакомились. Девушек звали Катти, Ханни и Дейзи. Терри представился, а потом только успевал отвечать на вопросы, сыпавшиеся из девиц, словно горох из дырявого мешка.
— А почему ты решил поступить сюда на работу? А ты раньше уже служил где-то? Ты такой миленький.
Они щебетали, как птицы на ветвях деревьев поутру. Терри посмеивался: все трое заинтересованно поглядывали на него, оценивая пока только внешность да трудолюбие. Потом, наверное, постараются оценить и другие параметры. Он отвечал честно, ему нечего было таить.
— И тебя прямо с завода сюда? — ахали они.
— Ничего, тут тебе будет получше жить. Если понравишься Старой Леди.
— Старой Леди? — переспросил Терри.
— Мисс Мэлоун, которая тебя привела сюда. Не обольщайся, вылететь со службы у барона очень легко.
— А почему такое прозвище? — поинтересовался юноша, про себя давая клятву, что будет держаться за службу барону зубами и всеми конечностями.
— Потому что она так выглядит. И она вправду старая.
Терри пожал плечами: мисс Элеонора была, на его взгляд, моложе его матушки, а матушка у него еще совсем не старая, отец берег ее и не позволял слишком много трудиться, Терри тоже старался следовать тем же курсом.
— Если что-то не по ней — сразу увольняет. Прогуливать нельзя, отлынивать от работы нельзя, просыпаться рано утром, — Дейзи откровенно ныла, ее товарки слегка брезгливо на нее посматривали.
— Нормальные правила, — непонимающе пожал плечами Терри. — Мисс Мэлоун заботится о делах милорда, на ее месте я поступал бы так же.
Дейзи фыркнула и отвернулась. Терри занялся работой, не отвлекаясь больше на разговоры. Тем более перед ним снова поставили огромный поднос с горой десертных ложечек, вилочек и ножей.
— Терри, когда перемоешь, помоги мне, пожалуйста, с супницами, — попросила Катти.
— Хорошо.
Элеонора наблюдала за дверями, усмехаясь, смотрела на их работу, на девушек и Терри — одобрительно, на Дейзи — сердито.
Праздник на борту «Каллахана» завершился, к удивлению Терри, еще до полуночи, и большая часть гостей покинула борт цеппелина. Те, кто остался, были, вероятно, самыми близкими друзьями барона, как казалось Терри. Они расположились на верхней прогулочной палубе, у которой вместо потолка и стен был стеклянный купол из особо прочного, закаленного стекла. Терри, когда работали над установкой оного, представлял, как же, должно быть, замечательно будет здесь отдыхать, под журчание фонтанчика, среди живых растений…
— Все отмыли? — Элеонора заглянула к ним. — Ханна и Катрин — свободны, Теренс — за мной.
— Да, мэм, — в один голос ответили трое названных.
— А как же я, мэм? — Дейзи надула губки.
— Идете спать, — улыбнулась Элеонора. — Непременно спать. Не читать и не вышивать.
Терри украдкой вытащил из брючного кармашка часы, глянул на них и мысленно присвистнул: узорчатые черненые стрелки показывали четверть двенадцатого. Девушки ушли.
— Поможете мне кое-что перенести в каюту барона, — кивнула Элеонора Терри. — Слуг на корабле немного, так что работы хватает.
— Да, мэм, конечно.
Терри шел по отмытым коридорам, по-новому глядя на резные панели, паркет, картины и ковровые дорожки, сверкающие хрусталем бра на стенах.
— Здесь так красиво…
— Надеюсь, что все так и останется, — вздохнула Элеонора.
Терри подумал, что все это великолепие придется драить и ему в том числе. Но его это не пугало, хотя опыта подобной работы у него и не было.
Для переноса предназначались тяжелые льняные простыни. Элеонора водрузила их на руки Терри и повела его за собой в спальню барона. С хозяйственной палубы пришлось подняться на две, минуя бальный зал, курительные комнаты, биллиардный зал и комнату для игры в карты, затем столовые, большую и малую. О том, что именно находится на палубе, рассказывала Элеонора, сам Терри ничего этого не видел, они поднимались по винтовому трапу в хвостовой части, предназначенному для перемещения слуг.