Тень (СИ)

— Прекрати, Хеля, — сдержанно попросил Рю. — Если бы не мечники Западного района, которые сдержали вторжение, ты бы могла быть мертва.
— Да с тенями даже не пробовали общаться, — возмутилась Хеля. — Может, они безобидные! Мечники же с самого начала первые на них нападали, потому что боялись, и только потом тени сами стали проявлять агрессию! А как иначе? Стоит тебе прийти, так сразу меч в ребра!
— Хель, не надо, — попросил я.
— Они враги, — беззлобно произнес Рю. — С врагами переговоров не ведут.
Хеля фыркнула, но возражать не решила. Меня в принципе удивляло то, что она пытается перечить Рю, и тот оставляет это практически без внимания. Возражение тому, кто старше и опытнее, считалось неуважением. Впрочем, Хеля мало кого уважала, и лишь к Рю изредка прислушивалась.
— Да, все кто не выгодно себя ведёт, всегда враги, — пробормотала Хеля, начав краснеть от злости.
Это было нередким явлением. Мне даже стало немного страшно от ожидания того, что может дальше случиться. Было обидно, ведь я тоже был мечником, и понимал, зачем они нужны. Я каждый день рисковал жизнью, что бы защитить Хелю и Восточный район, и было неприятно то, что она вовсе этого не ценит. — Тени может такие же люди, только другие!
— Хеля, выйди пожалуйста, и вернись, когда твой дух будет спокоен, — попросил Рю, не проявив и капли злости. Я бы на его месте вышел из себя.
— Не войду, — буркнула Хеля, и, поцеловав меня в щёку, сказала. — Извини, мы с тобой лучше отдельно поговорим.
Она торопливо вышла, явно не вынося появившейся атмосферы, и мне снова стало одиноко. Её мне хотелось видеть рядом больше всех. Ичинару, взглянув на меня и Рю, встал, коротко поклнился Рю, и вышел вслед за Хелей, окликнув её. Во мне даже пробудилась ревность. Сначала это было забавным, и даже удобным, но когда я заметил, что Ичинару слишком часто ищет повода увидеться с Хелей, стало неспокойно. Мне удавалось доверять ему, пока что, да и поводов для волнения не было, но что-то внутри начинало возмущаться, когда они оставались наедине.
Это было мне на руку. Появилась возможность спросить у Рю о том, что произошло на самом деле.
— Мастер, — начал я, сомневаясь, стоит ли спрашивать. Говорить об этом не хотелось. Я был на вершине, но не чувствовал, что получил это своими силами. Было ощущение, что заслуга не моя, а чуда. — Вы знаете, что со мной произошло?
— Догадываюсь, — кивнул Рю.
— Это связано с тем, что произошло в переулке тогда? Где на меня напала тень? Расскажите.
Мне было очень важно это знать. Когда в тебе сокрыто что-то, не знать об этом крайне неприятно, и в особенности, если это что-то способно уничтожать теней за тебя. Начинало казаться, что я не человек, а ядерная бомба замедленно действия. Вдруг случиться так, что вред будет нанесён обычным людям?
Рю, услышав мою просьбу, отвёл глаза на миг. Ему, очевидно, не очень хотелось посвящать в меня подробности, от чего стало ещё любопытнее. Он пристально посмотрел мне в глаза, и чувствовалось в этом взгляде что-то, что позволяет ему видеть меня насквозь. С каждой секундой напряжение нарастало, и молчание Рю начинало выводить меня из себя.
— С кем ты был в клубе? — поинтересовался Рю.
— Один, вроде, — ответил я, пытаясь припомнить, не попадались ли мне на глаза другие мечники. — Кроме охраны клуба и Говарда не было никого.
Охрана клуба такого вытворить точно не могла. «Бескрылая бабочка» охранялась обычными пехотинцами, у которых был кое-какой контроль над светлыми энергиями, но при этом его было недостаточно, чтобы стать мечником. Потому, они становились пехотой, и охраняли предприятия не стратегического назначения, вроде клубов. Они даже при равном количестве, скорее всего, проиграли бы.
— Ты уверен? — Рю спросил, и выглядел так, будто не хотел слышать положительного ответа, слегка приподняв брови. — Точно никого?
— Точно, мастер.
— Этого я и боялся, — вздохнул Рю, прислонившись к спинке кресла, и сцепив ладони в замок. — Ты слышал о том, что происходило в Западном районе за последние дни?
— Да, — кивнул я. — Неизвестный источник огромного выброса энергии. Мне говорили о нём Западные мечники.
— Значит, ты в курсе. Хорошо. Тогда знай, что в тот день таких выбросов была два.
— Два? — переспросил я, не совсем поняв, к чему Рю клонит. — И что?
— А то, — Рю наклонился вперед, заглядывая мне в глаза, — что ты был в эпицентре второго, который теней и уничтожил.
В сердце неприятно заныло. Для меня это было неожиданной новостью, ведь она значила, что впереди меня могут ждать неприятности. Причём большие. Я, выходит, был единственным обнаруженным источником энергии, из-за которой тени массово вторглись под Купол. Но почему меня тогда не арестовали?
— Что со мной будет?
— Не знаю, — сказал Рю. — Но это связано с тем, что тебя хотят посветить в ряды даймё.
Конечно, а как можно было в этом сомневаться? Даймё ведь ближе всего к Всесильному, и из-за этого, само собой разумеется, человека легче всего контролировать. Даймё намного чаще обычного самурая встречается с Всесильным, а не прийти на встречу с господином, согласно нынешнему бусидо, — который правда, неоднократно переписывали, как говорила Хеля, — неуважение и карается суровым наказанием. Если с господином Суро ещё можно было найти компромисс в таких случаях, то с Нагихато договориться вряд ли выйдет.
— Почему вы так решили? — спросил я, надеясь, что он опровергнет мою догадку. Может, меня хотят включить в ряды даймё именно потому, что мне удалось стать лучшим. — Думаю, так тебя проще держать под надзором. Мой тебе совет, — Рю, мне даже показалось, замялся. — Согласись с предложением Говарда. Ты нужен ему ради выгоды, а не ради контроля.
Я расширил глаза от удивления. Рю, заядлый патриот, и человек, чтящий преданность господину, советует мне переметнуться на другую сторону. Принять предложение Говарда — значит сменить район, жизнь, окружение, а к этому я был не очень готов, но если Рю прав, то меня будут контролировать, будут наблюдать за каждым моим шагом, а этого очень не хотелось.
Какой выбор был лучшим? Над этим стоило как следует поразмыслить. Я, всё же, надеялся на то, что Нагихато удовлетворит мою просьбу, и не придется никуда уезжать.
Мы с Рю распрощались, и я остался наедине со своими мыслями, с трудом веря в то, что смогу принять однозначное решение. Первым делом, мне захотелось озвучить Нагихато свою просьбу, но что будет, если он не согласится? Он может пленить меня, лишив возможности свободно перемещаться. Тогда всё станет хуже, и не останется даже шанса достичь независимости, а именно она и была мне нужна. Это было вероятнее всего, если догадки о том, что Нагихато желает иметь надо мной контроль, правильны.
Осталось только это выяснить.
Вызвав экран коммуникатора в палате, я нашёл номер Нагихато, и позвонил ему.
— Слушаю тебя, Рэн, — ответил он вскоре. От его голоса в груди защемило. Откуда-то появилась уверенность, что моя просьба явно не будет удовлетворена.
— Господин Нагихато, я вовремя?
— Да, можешь говорить.
— Звоню по поводу своей просьбы. Я готов её озвучить.
— Слушаю, — повторил Нагихато.
— Вместо дома мне бы хотелось кое-что другое, вы, возможно, сочтёте это странным.
— Сразу к сути, — поторопил меня Нагихато. — Чего ты хочешь?
— Объявите меня ронином, официально, — выдал я, едва скрывая дрожь в голосе и затаив дыхание.
Повисла пауза, тяжелая. Казалось, она раздавит мой терзаемый испугом мозг. Дышать было страшно, потому что от волнения дыхание будет прерывистым, а неуверенность показывать нельзя. Мне было легко представить степень удивления Нагихато, ведь в его понимании, которое пропитано конфуцианством, ронин — тупиковая ветвь эволюции, мешающая обществу.
Ронинами становились при разных обстоятельствах. От смерти господина, до отказа от вскрытия живота за проступок, оскорбивший начальство. Нагихато наверняка решил, что я тронулся умом, потому что никакой здравомыслящий мечник Восточного района в жизни добровольно не пойдет на то, чтобы стать ронином.