Тень (СИ)

— А что он сделал? — спросил второй.
— Ты помнишь казнь Редклифа, ну, Джонатан который. Он ещё публичное сэппуку сделал.
— Ну, — кивнул засросший. — И?
— Этот, — он кивнул в сторону загадочного мужчины. — Его сподвижником, говорят, был. Покрывал его. Сам едва избежал казни.
Остальное слушать было не интересно, а вот к загадочному «Сподвижнику» меня стало подталкивать любопытство. Встав, и по пути огибая недовольно бурчавших заключенных, я добрался до лавки, на которой сидел мужчина.
Подсев к нему, я испытал неловкость, но всё же спросил:
— Как зовут?
— Тебе какое дело? — не глядя на меня спросил мужчина.
М-да. С другого стоило начинать. Нужно было поздороваться, хотя бы, но в нынешних условиях это показалось мне нелепым.
— Ты был другом Редклифа?
Этот вопрос заметно его оживил, и он даже покосился на меня, правда, с неприязнью.
— И что с того?
— Я не согласен с решением Всесильных, — заявил я. — За что его убили?
После беседы с Нагихато во мне проснулись прежние бунтарские качества, и я, кажется, начал понимать, что Хеле не нравилось в Бусидо, что ей не нравилось в самураях, и что ей претило во Всесильных.
— Зачем ты хочешь знать это? — спросил он. — Это так важно? Тебе на площади всё сказали. Он нарушил приказ.
— При каких обстоятельствах? — настаивал я. — Мне надо знать.
— Тебя когда выпустят? — спросил мужчина. Я вглядывался в него, и вскоре смог узнать. Не удивительно, что я забыл его, ведь этот человек был лишь в моих детских воспоминаниях. Он был с Европой, когда мы только пришли к Куполу, у входа. Лицо его почти не изменилось, кожа на вид стала более грубой.
— Пару недель, — пожал плечами я. — Надеюсь, не больше.
— Хорошо, — он кивнул. — Тут всё прослушивают. Я тебя сам найду.
Меня порадовало его неожиданное доверие. Для меня было очень важно знать обстоятельства гибели Европы. У меня не выходила из головы бутылка «Хеннеси», которая выкатилась из серой коробочки после стычки с хулиганами.
— Так как тебя зовут? — решил я переспросить. Он засомневался, прежде чем ответить.
— Зови меня Дик, — пожал он плечами, видимо выбрав имя наугад. Я еле сдержал усмешку, ведь за последние несколько лет жизни в Западном районе и общения на английском языке, слово «Дик» стало восприниматься мной, как ругательство.
Может, это было неправильно, но в таком уж окружении я находился. Дик неожиданно стал для меня не человеком, а тем, чем себя только что обозвал. Не иначе, как человека, которого нет смысла слушать, я не мог его воспринимать. Ведь он Дик, а Дики добра не пожелают. Но с чего так вышло? Нахмурившись, я прогнал странные мысли о Дике из головы, став воспринимать его как полноценную личность. Видимо, так на меня повлияло окружение, считавшее слово «дик» оскорбительным.
Я вдруг задумался.
Окружение вообще важная штука, а я ведь о ней толком и не мыслил. Окружение человека, мысли человека, его речь, всё это — формирует его реальность. Эзотерики говорили, что человек силой мысли и действием может достичь чего угодно и сделать что угодно. Это, поначалу, казалось мне не очень разумным. Но позже, по мере изучения психологии, я убедился в том, что эзотерики говорили правду, только в своеобразной форме.
В нашем обществе есть ярлыки, да и не только, наверное, в нашем. В любом другом обществе есть ярлыки, вроде таких: «охотник-жертва», «добрый-злой», «мужчина-женщина», «нищета-процветание», «богатый-бедный», «счастливчик-неудачик». Долго мне даже и в голову не приходило то, что реальность человека вокруг какого-либо объекта, и даже его самого, формируется согласно какому-либо ярлыку. В какой-то книжке по социальной психологии я прочитал, что человек склонен экономить мыслительные ресурсы, от чего ему можно легко навязать стереотип, которым он будет думать, лишь бы не мыслить о чём-то целенаправленно. Зная это, я пришел к выводу, что, во-первых если исключить ярлыки из своей жизни, то мир станет совершенно другим, а во-вторых, ярлыки можно использовать в собственных интересах.
Если ярлыки обычно вешают на других людей, это не значит, что его нельзя навесить на себя. К примеру, я думал, поначалу, что буду слабаком и неудачником в школе фехтования Шести Клинков, умышленно повесив на себя этот ярлык. Мой мозг решил не вступать со мной в спор (он никогда этого не делал, и не будет делать), и просто стал подсказывать мне действия такого рода, которые делали из меня неудачника. Я и был неудачником первое время. Другими словами — моя реальность формировалась согласно ярлыку, который я на себя повесил.
Позже я стал думать о себе как о победителе. И со временем, согласно ярлыку победителя, мой мозг стал формировать реальность, подсказывая мне решения, способные привести к тому, чтобы я стал победителем. Благодаря этому ярлыку я пришел к решению, что буду больше тренироваться, чем остальные. В итоге, это сделало меня лучшим учеником в школе Шести Клинков, и мне удалось стать победителем.
То же самое относится не только к победе и неудаче. Если, например, человек повесит на себя ярлык бедняка и решит, что несчастлив, то он будет думать как несчастный бедняк, а если он будет думать как несчастный бедняк, то, соответственно к чему его приведёт такой образ мышления? Верно. К бедности и несчастью. Мозг, не вступая с несчастным бедняком в споры, будет своими подсказками делать так, чтобы человек оставался несчастным бедняком. Абсолютно та же схема идентична для богатого человека и счастливого. Грубо говоря — мозг делает реальность на заказ, согласовывая работу с ярлыками и мыслями, которые человек использует.
Окружение очень сильно влияет на ход наших мыслей, которые соответственно снабжают нас ярлыками, и затем, работая вместе, формируют реальность. Помню, Рю рассказывал мне, что если хочешь кем-то стать, то это получится с более высокой долей вероятности, если ты будешь находиться в окружении людей, которые хотят того же. Вначале это заявление вызвало у меня сомнения. Разве нельзя, полагаясь лишь на собственные мысли, к чему-то прийти и чего-то достичь?
«Разумеется, можно» — успокоил он.
«А зачем же тогда иметь соответствующее окружение?» — не унимался я.
«Речь идет не о достижении конкретного результата, а о вероятности достижения этого конкретного результата. Наличие соответствующего твоим интересам окружения эту вероятность повышает».
В тот момент мне всё стало ясно. Я получил знание. Но видимо, до определенного момента, был недостаточно мудр, чтобы понимать изученное.
Именно об этом говорили эзотерики, только без терминов «ярлык» и не с точки зрения социальной психологии.
Больше я с Диком не разговаривал. Прислонившись к стене, я расслабился, и не заметил, как провалился в сон.
Мне снился момент из жизни, и причем, выглядел сон так четко, будто был явью.
В один солнечный денёк мне захотелось выйти на улицу, и немного почитать, чтобы отвлечься. Мыслей тогда в голове был огромный поток. Меня беспокоило то, что я в какой-то момент неправильно выполнил движение, занимаясь с мечом, и теперь это может отразиться на будущем результате. Ещё у меня возникла симпатия к Хеле, и, к сожалению, ни разу не взаимная. Я познал, каково любить человека, которому нет до тебя дела, и состояние это, признаюсь, было невыносимым.
Мыслительный ураган не отпускал меня ни на минуту, и я надеялся найти убежище в выдуманных мирах. Выйдя, и осмотрев лужайку во дворе, я с удивлением заметил Рю, который лежал с закрытыми глазами, и широко улыбаясь. Никогда ещё не приходилось видеть своего учителя в таком положении, и у меня возникло любопытство. Было страшно к нему подойти, ведь мне казалось, что мастер Рю занимается чем-то очень важным. Как-то раз я отвлёк его от чтения, и чуть не получил по шее.
Но, всё же, я осмелился шагнуть на лужайку.
Рю открыл глаза, и я даже немного испугался, когда он покосился на меня. Он произнес:
— Что-то случилось, Рэн? — его голос был добрым и спокойным.