Немцы Меннониты. Шорник (CИ)

 Симон Эверт с нарочными послал своим сыновьям и дочерям письма, он приглашал их к себе после воскресной службы. Он так и писал, приезжайте на службу в нашу церковь, а после службы приезжайте к нам, мы ждём вас на серьёзный разговор. Этот разговор касается России. Вильда ждала эту встречу с нескрываемым волнением. Она знала, что её муж редко меняет своё решение, и надеяться на то что он отменит своё решение идти в Россию не имело смысла. Она не ошиблась. Её муж, когда дети собрались у них в доме, совершенно серьёзно заявил о своём решении. Он так и сказал, с этого дня мы начинаем подготовку к отъезду. Надо подать документы, готовить универсалы, продавать имущество. Поэтому, решение все должны принять без каких-то отказов потом. Надо понимать, что это не просто моё желание знать ваше решение, а что значить начать подготовку и передумать, половину имущества продать. Документы сделать, универсалы заказать, а куда потом это всё и с чем вы останетесь здесь. Нет, я жду от вас серьёзных решений, обдумайте всё и скажите мне.
 Вильгельм не стал ждать, когда семья господина Кливера соберётся ехать в церковь на воскресную службу, да и места в экипаже может не хватить. Он уже огляделся где и что здесь в округе и решил, что дойдёт пешком. Когда он подошёл, народ уже собирался. Но ещё так, отдельными кучками. Он не стал долго задерживаться на площади перед церковью и сразу пошёл на то место где собирается их молодёжь. Там уже толпились несколько человек. Они что-то бурно обсуждали. Да так бывает всегда. За неделю накапливаются новости и при встречи их бурно обсуждают. Вильгельм подошёл к ним, все враз оглянулись и приветствуя окружили его. Да они его знали, его представили на прошлом собрании, а он их ещё не знал, те что уже были назвали свои имена, а те что подходили позже, подавали руку и сразу представлялись. Как же было интересно, что здесь уже несколько человек сказали, что они Эверт, и не меньше представились Квиринг. Ну а в общем большого разнообразия фамилий не было, или они из одной семьи, или, как принято у меннонитов, живут своим кланом не далеко друг от друга. Что-то Вильгельм знал про значения фамилий. Его отец почти безошибочно мог сказать только по одной фамилии из какого места прибыл тот или иной меннонит. Корнелиуса ещё не было, вступать с молодёжью в их беседу он не стал. Да и о чём они говорили Вильгельм не знал. Ему стало даже интересно угадывать от куда тянется род у здесь присутствующих. Он стал вспоминать всё что знал по этому вопросу, например, он помнил, что большинство меннонитов на территории Данцига голландского происхождения, в их районе чаще литовского. Есть шотландского или немецкого, те кто пришёл с Германии. Почему он раньше этой темой не интересовался, а сейчас это так заинтересовало его. Вдруг по плечу его кто-то хлопнул, здравствуй Вильгельм, о чём опять задумался. Вильгельм быстро повернулся, да это был Корнелиус, как он его проглядел. А я тебе машу, а ты стоишь и не реагируешь, поделись мыслями. Знаешь. Корнелиус, я вот сейчас знакомился с молодёжью и вспомнил с уроков в школе, со слов отца, как можно по фамилии узнать откуда она пришла. Вот я стою и вспоминаю что там я раньше слышал и пробую разделить. Они засмеялись. А рядом стоящий парень, как потом выяснилось Иоганн Коппер, спокойно сказал. С помощью наших менонитских фамилий нас можно разделить на три основных группы. Все дружно обернулись к говорящему, может кто и знал это, а может и нет. Но все замерли в ожидании ответа. Иоганн продолжил, к первой группе можно отнести фамилии голландского происхождения, ко второй группе относятся фламандские меннониты, а к третьей фризские. Стоящая рядом молодая девушка почти на распев спросила, а я к какой группе отношусь, а ты Сара Янтцен относишься к последней к третьей фризской группе, как и большинство здесь присутствующих. Ой как интересно, все начали спрашивать у Иоганна про себя, а Вильгельм спросил у Корнелиуса, кто этот парень. Он учится на учителя, и считается очень способным, теперь и я сам так считаю, он нам всем преподнёс такой урок. Молодёжь проглядела, когда в церковь вошёл старший, и, конечно, cнова получили замечание. Конечно, ворчат на них со всех первых рядов для порядка, чтобы знали правила, хотя все помнят себя в их возрасте. Молодые люди мигом заняли свои места, да так быстро и тихо уселись по своим местам, нет они не причём, они здесь уже давно сидят. Подождав с минутку, когда все успокоятся, господин Квиринг направился к кафедре. Вильгельм слушал старшего с интересом, дома в Шонзее он уже знал, что примерно будет говорить старший, а принцип вести службу у господина Квиринга он ещё не знал. Он не заметил, как уже наступил обеденный перерыв, Корнелиус подтолкнул его, пойдём скорей вот здесь есть запасной выход, там можно попасть в церковную столовую, а значит скорей поесть и убежать на улицу. Когда они были чуть младше. Им надо было идти на кухню помогать уносить и приносить посуду, или мыть посуду, девушкам и сейчас находят чем они могут быть полезными в обеденный перерыв. А вот парням их возраста обычно удаётся ускользнуть из церкви на улицу. Этим сумели воспользоваться новые друзья. Вильгельм, я тебе рассказал про себя, хоть в вкратце, а теперь ты мне расскажи, что ты намерен делать после учёбы. Я и сам всегда об этом думаю, мне совсем не хотелось учится на шорника. Это желание отца, я хочу быть купцом, знаешь. Мне пришла одна идея, я познакомился с владельцем кожевенного завода, с господином Пеннер. От него я узнал, что он сотрудничает с Петербургом, там есть фирма, куда он поставляет сырьё, меня это так заинтересовало, я хочу попроситься к господину Пеннер, хочу понять, как это происходит, ведь речь идёт о торговли с Россией. А что скажет твой отец, он одобрит твоё решение. Мы договорились с отцом, если я получу профессию, и смогу себя сам содержать, тогда я могу сам принимать решения. Тебе просто повезло с отцом, нет у меня хорошие родители. Они с благородных побуждений за меня пекутся. Но мне кажется, что у меня скора наступят перемены. Мои родители серьёзно намерены переселяться в Россию. Меня они хотят брать с собой. И одного меня не будут брать, там в России ещё очень мало наших братьев и сестёр на новых землях в колонии Ам Тракт, а значит найти мне там жену просто не реально. При нашей последней встрече с родителями, они так и сказали мне, что перед тем как мы соберёмся идти. Ты должен будешь жениться. Вот такое у меня будущее, Корнелиус замолчал, а Вильгельм спросил, а сам ты как, хочешь идти, или нет. А что делать, не могу же я пойти в армию и брать в руки оружие. В это время они услышали голоса, что пора в церковь, начинается второе отделение. Вильгельм никак не мог сосредоточиться во втором отделение. Его сильно захватили слова Корнелиуса, это же ждёт и его, если он не успеет куда-нибудь уйти, его начнут призывать в армию, и, хотя отец регулярно платит за него налог, это не большая защита, проблема может возникнуть в любую минуту, а тогда надо снова платить и государству и давать взятку чиновникам. Ну если я тоже пойду в Россию, тогда мне тоже надо будет женится, но на ком, он ещё даже и мысленно о таком не думал. Это совсем ещё не входило в его планы. Если он, к примеру, женится. Как он будет содержать семью, что будет с его мечтой. Улучшив моменты Корнелиус толкал его в бок и спрашивал, ты где, о чём думаешь. Ты слышал. Что в конце службы господин Квиринг сказал, что он что-то объявит, о каком приближающимся событии. Да, я буду слушать. Ты меня предупреди если что. Он снова подумал, как удаётся Корнелиусу спокойна думать о своём будущем, да он уже получил профессию, но в России надо чем-то заниматься, а так как будет жить его семья. Его снова толкнул Корнелиус, давай слушай, а то не будешь знать. Вильгельм сосредоточился и услышал голос старшего и теперь он уже понимал, что он говорит. Господин Квиринг говорил, Братья и Сёстры, вы все знаете, что в первое воскресенье после Дня Святого Михаила, которое мы будем праздновать двадцать девятого сентября, будет ещё один праздник. В Пруссии этот праздник впервые отмечался в 1773 году. По сути, это совсем новый праздник, но теперь его отмечают каждый год. Этот праздник называется- Праздник Урожая. Это день радости и благодарения Богу за его дары, за собранный урожай. Я обращаюсь к вам с просьбой, давайте достойно подготовимся. Нам надо украсить церковь, площадь, подготовить выставку даров природы. В этот день мы благодарим Всевышнего за его дары природы и за то, что он заботиться о людях. Вильгельм слушал с интересом, у них такие праздники тоже праздновали, вдруг он понял, что в голове начали крутиться мысли, всё что раньше видел, слышал, стало собираться в одно целое. Он начал понимать, в его голове рождался интересный план. Нет, я должен подумать о моём плане серьёзно, тем более что пришёл он к нему в церкви, значит это добрый знак. Ещё всё не обдумав, он толкнул Корнелиуса в плечо, слушай, а ты не умеешь рисовать коней. Тот повернулся от неожиданного прикосновения. И совсем неожиданного вопроса. Я могу рисовать коней, но только так как сам представляю, для себя. Вот это мне и надо, вот именно, как сам представляешь. Ты не мог бы мне к празднику урожая нарисовать коней с разными шорами, уздечками, но и прочим конным инвентарём. Я не понял, а зачем тебе это, ну эти картины. Знаешь, я ещё не всё обдумал, я тебе в следующее воскресенье расскажу, сколько у нас ещё есть времени, ну в следующее будет Святой Михаил, а там уже и Праздник Урожая. Прекрасно, я успею, а ты уж не такие картины огромные рисуй, а главное, чтоб по привлекательней. Ну ты, друг, что-то видно задумал. Скажи, это в тебе проснулась купеческая жилка, я правильно понял, ты хочешь нас чем-то удивить. Да, друг, я сам кажется ещё не всё понял, но что-то хочу сделать, потерпи, потом узнаешь. Домой Вильгельм пошёл опять один и пешком, спать тоже почти не ложился, весь день был задумчив и не разговорчив. Учитель заметил, но ничего не сказал. Сделав вечерний обход своих владений, господин Кливер направился в сторону дома, вдруг его внимание привлёк свет в окне мастерской. Он резко развернулся, заворчал, что за всеми надо следить, не затушили лампу, так и до пожара не далеко, когда подошёл к двери, оказалось, что и дверь не заперта, ну теперь это его разозлило не на шутку, толкнув дверь он вошёл во внутрь. Только хотел продолжить ругаться. Как замер на полуслове. Не обращая на вошедшего склонившись над столом Вильгельм что-то писал. Господин Кливер постоял ещё немного. А потом тихонько спросил, Вильгельм, я тебе не помешаю, если спрошу, что ты тут делаешь. Вильгельм медленно повернулся, заулыбался и так радостно сказал, учитель, хорошо, что вы сами сюда пришли, к вам идти уже поздно, а до утра долго ждать. Я теперь могу познакомить вас с моим планом. Господин Кливер подошёл к столу, присел и увидел, что на столе лежат листочки бумаги все исписанные и сделанные какие-то расчёты. Вы учитель ещё не знаете, что я придумал, сейчас я вам всё покажу. Он разложил перед Кливером свои бумаги, но что это были за расчёты пока было не понятно. А Вильгельм выглядел таким усталым, но счастливым. Было бы не хорошо отказать ему, сославшись на занятость, он так старался, да и что он задумал, это тоже была интригующая загадка. Знаете, учитель, начал Вильгельм, когда я первый раз вошёл в эту мастерскую, я увидел сколько здесь лежит товара, который пылится на полках и по углам, и нет места для нового, но тогда я подумал и забыл, а сейчас во время объявления о предстоящем празднике, ко мне пришла идея, я так себе и сказал, идея пришла в здании церкви, значит это хороший знак. Учитель посмотрел на своего ученика и серьёзно сказал, давай рассказывай, что у тебя за идея, тем более как я понял, речь идёт о моих мастерских. Да, учитель, вы правильно поняли. Вот на этих листах я составил опись, даже может я не всё записал, что-то мог и выпустить. Потом я всё это рассортировал по сортам, и высчитал сколько они должны стоить, а вот на этом отдельном листе я всё расписал с ценами и вывел общую сумму, во что, вам господин Кливер, это обошлось, конечно, цена приблизительная, я не знаю всех ваших сделок, по которым вы приобретали, например, сырьё, или инструмент, я так вам и говорю. Это так могло быть. А вот цены, по которым я видел продают купцы. Посмотрите там в низу в уголке стоит сумма, которую вы могли бы получить, если у вас кто-то купил бы всё оптом. Но сами понимаете, что это практически не реально. Послушай, Вильгельм, как ты такое придумал, откуда знаешь такие купеческие тонкости. Господин, Кливер, это моя очень волнующая тема и я стараюсь слушать, общаться со знающими людьми. Хорошо, давай вернёмся к твоим расчётам, что ты придумал, что бы у меня купили мой товар. Да, я кое-что придумал. Вот смотрите, я разделил товар, который можно продавать оптом, а вот эти по штукам. Если мы в оптовые наборы соберём не ходовой товар и снизим ему цену до той что вам обошлась, а за счёт других сумма останется не ниже и так мы ничего не потеряем, а те что будем продавать по штучно, я на чуточку завысил цену, и вот смотрите, я это тоже посчитал, и сумма от продажи не стала ниже что я вам показывал. Вильгельм замолчал, молчал и учитель. Первым заговорил учитель, ну ты, парень, не перестаёшь меня удивлять, это ж надо до такого додуматься, а я и не подозревал что так может быть. Я даже не могу тебе возразить, ты ж для меня это делаешь, да и интересно очень. Но мне кажется, что ты ещё что-то приготовил, молчишь, ждёшь моей реакции, давай, говори, я буду всё вместе обдумывать. Да, учитель, чтобы о нас узнали наши будущие покупатели, их надо к нам зазвать. Вот я попросил моего нового друга Корнелиуса нарисовать коней в уздечках, в шорах, и мы повесим эти картины в вдоль дороги между церковью и вашим домом. Прихожане поедут в церковь на праздник и увидят наши картины приедут потом к нам.  Нет, парень, я должен всё обдумать, спать я сегодня не буду, такой шанс, что ты мне предлагаешь, упустить нельзя, но и торопиться тоже, я всё обдумаю и отвечу тебе. Иди сейчас спать, я целый день на тебя смотрю и думаю, что с тобой происходит, а оно вон что. Теперь уже учитель склонился над бумагами, а Вильгельм вышел на улицу. О. Боже, какой прекрасный вечер, какой чистый воздух, в дом идти не охота. Он стоял и смотрел вокруг на постройки, макушки деревьев за домом, а потом перевёл свой взгляд на небо. Я знаю, Всевышний, ты сейчас видишь меня, в твоих руках моя судьба, только ты сейчас примешь правильное решение и под твоим руководством господин Кливер даст мне ответ, принимает он мой план или нет. От этого зависит многое в моей дальнейшей судьбе. Где мне найти ещё такое место чтобы позволили или доверили мне вот так проводить оценку товара хозяина. Кто пустит незнакомого. Без особого обучения купеческого дела в свои склады. А сейчас, если учитель согласиться и у нас получится, то я уверен, что обо мне начнут говорить, а то даст мне в дальнейшем шанс. На завтраке хозяин выглядел не спавшим, но в хорошем настроении. А в мастерскую он вошёл не со словами и что мы сегодня будем изучать, а со словами, ну мой друг, я в твоём распоряжении. При этом подал Вильгельму руку, и добавил, вот моя рука, я принимаю твоё предложение, считай, что сделка состоялась. Я посмотрел твои расчёты и понял, что я ничего не теряю, у меня совсем не идёт торговля. Мне мой друг Корнелиус рассказывал где он учился и что в Пруссии серьёзно занимаются коневодством. Есть много конезаводов, например, в Мариенбурге, Мариенвердер и я подумал, что они могут нуждаться в наших изделиях, да, они, наверняка уже сотрудничают с другими изготовителями, но можно разузнать, что привлекает их, например, мы могли бы сделать на заказ кое какие изделия, или вот ещё для армии. А вот сейчас ко мне пришла ещё одна идея. Надо познакомиться с господином Пеннер, у него у самого много связей, да он сырье поставляет, но он может и про нас сказать, так о нас узнают, или мы с ним договоримся, например, возьмём у него сырье чуть дешевле, а он найдёт нам заказчика. Вильгельм стоял посреди мастерской и было видно, что он размышляет сам с собой, а его учитель оставался всё на том месте где он приветствовал своего ученика. Он стоял и смотрел, и не перебивал, такие мысли нельзя перебивать, этот молодой человек говорил о таких вещах, о которых может знать купец со стажем. Нет я не буду его останавливать. И он, будучи ещё в своих мыслях громко сказал, я поражаюсь ходом твоих мыслей. Давай начнём всё прямо сейчас. А уроки по шорному делу мы будем делать в перерывах.