Строптивая любовь.

— Паолита, тебе не кажется, что надо позвать Лауру. Похоже, сама она не придет, — спросила дочь донья Люсия.
— Не знаю, наверное, Лаурита занята чем-нибудь. Или мечтает о чем-нибудь, — проговорила Паола, нарезая говядину для фахитас[1].
— Меня беспокоит, что она живет будто сама по себе, — сказала донья Люсия.
— Мама, ты меня удивляешь. Ты что, только сейчас это заметила? Я очень люблю Лауру, но она не такая, как все. Она другая, понимаешь?
— Меня она очень беспокоит, — вздохнула донья Люсия.
— Понимаю, но ничего не изменишь. А представляешь, если она действительно станет великой актрисой или моделью, а? — Паола закружилась по кухне с ножом в руках.
— Перестань, не смеши. Положи нож. Давай лучше быстрее готовить, а то не успеем. Ты куриное мясо тонкими ломтиками нарезала?
— Конечно, мамита. Нарезала и говядину, и куриное мясо. Вот посмотри, уже и по разным мискам разложила. Сейчас маринад буду делать.
— Хорошо. Пока мясо будет мариноваться, приготовим остальное.
— Конечно, я могу гуакомоле сделать.
— Сделай. Нет, все же я позову Лауру. — Донья Люсия не могла успокоиться. — Должна же она все же участвовать в жизни семьи. Лаура, Лаура, — громко крикнула донья Люсия.
Через какое-то время Лаура появилась в дверях кухни с котенком в руках.
— Ну вот, ты все мучаешь Панчо? — улыбнулась донья Люсия, с удовольствием глядя на младшую дочь.
— Он такой миленький, такой пушистенький gatito (котенок), что так и хочется его потискать.
— Понятно, но мой руки и помогай готовить. А то скоро все приедут, а у нас ничего не готово.
— Они не скоро приедут, и, судя по запахам, у вас уже почти все готово! — Лаура подбежала к плите и подняла крышку.
— Класс, луковый суп. Ой. — Она обожгла руку.
Крышка с грохотом упала на кастрюлю.
— Да, луковый суп, еще будет фахитас с говядиной и курицей, энчиладос с сыром, гуакомоле, — перечисляла Паола, держа руку Лауры под струей холодной воды.
— Не болит?
— Не, нормально. Спасибо, сестричка. — Лаура поцеловала Паолу в щеку.
— А мороженое будет? — кокетливо спросила она.
— Будет, вот его и ты можешь приготовить! — сказала донья Люсия.
— А... А может, я лучше на стол накрою? — с надеждой спросила Лаура, сегодня ей что-то ничего не хотелось делать, хотелось гулять, танцевать и ничем больше не заниматься.
А тут готовка в душной кухне...
— Успеешь и на стол накрыть. Давай не ленись, а то замуж выйдешь, а готовить не умеешь. Позор!
— Мамита, замуж я не собираюсь. Замуж — это Паола. Она готовить любит и умеет, да, сестренка? К тому же готовить и я умею, ты же сама меня чуть ли не с пеленок учила! — Лаура опять обняла сестру.
— Да, я люблю готовить. — Теперь уже Паола поцеловала Лауру в щеку. И не смогла не отметить, что младшенькая стала еще красивее.
Высокая для мексиканки, худенькая, с высокой грудью, не стянутой бюстгальтером, она притягивала к себе взгляды не только мужчин, но и женщин. Ее длинные черные вьющиеся волосы ниспадали до пояса. Взгляд ее огромных черных глаз в обрамлении длинных, загнутых вверх ресниц пронизывал. Белое лицо с легким румянцем, вздернутый носик и пухлые губы довершали ее яркую броскую красоту, не считая точеной фигуры со стройными и длинными ногами. Она на самом деле была великолепна. К ней сватались уже не раз, но она отказывалась даже общаться с женихами.
Лаура взяла сахар, влила в него воду и, помешивая, стала напевать песенку. Мороженое с ломтиками лимона она готовила довольно часто. Она с удовольствием влила размешанную жидкость в формочки и принялась разогревать молоко со сливками. Но мысли ее витали совсем в другом месте. Она перерыла весь Интернет, чтобы найти подходящее рекламное агентство, куда можно отправить свои фотографии. Лаура не имела профессиональных фото. Но и те, что у нее есть, ей не нравились. Единственная проблема заключалась в том, что она хочет уехать в Мехико и не знает, как сказать о своем решении родителям. Хотя все и так это знали. Только делали вид, что не знали. В семье понимали, что в Толуке начинать карьеру бессмысленно. Лаура с нетерпением ждала приезда Марселло. Он хоть и подтрунивал над ней, но поддерживал ее желание стать моделью или актрисой. Она сама еще не знала, кем именно хочет стать. Поэтому решила начать с модельного агентства, накопить денег, ну а потом уже попробовать поступить на актерский факультет. Единственное, в чем она не сомневалась — так только в том, что у нее большое будущее.
* * *
Когда за столом собиралась вся семья, донья Люсия чувствовала себя по-настоящему счастливой. Она обводила взглядом своих детей и представляла, как их семья будет расти, как у нее появятся внуки, а потом правнуки. Она любила жизнь, любила своего мужа и, конечно, любила своих детей. Ради них она и жила.
— Кстати, совсем забыл вам сказать, дон Хосе приглашает нас всех в гости на пятнадцатилетие[2] Синтии, — произнес Марселло и многозначительно посмотрел на Лауру.
Та незамедлительно хмыкнула.
— Что ж, очень хорошо. Надо будет обязательно пойти. Как вы думаете? — спросил дон Херман.
Пятнадцатилетие в Мексике всегда отмечается с размахом. Все наряжаются в красивые наряды, готовят много национальных блюд, обязательно приглашают марьячес[3].
— Конечно, надо пойти, — согласилась донья Люсия.
— Мы дружим с ними уже много лет, — жуя, произнес Луис.
— Марсе, а Хорхе приедет на каникулы к отцу? — спросила Паола.
— Он уже приехал. Не мог же он пропустить такой праздник! Я его видел. Он возмужал, повзрослел, стал просто красавцем! Да и кое-кого ему очень хочется повидать. — Марсе вновь хитро посмотрел на младшую сестру.
— Перехочется! — сквозь зубы процедила Лаура и сверкнула глазами на брата, словно говоря ему: «Ну подожди, ничего, я до тебя доберусь...»
— Лаура, не отвечай так брату, — попросила донья Люсия, улыбаясь.
— Мама, а что он намекает? — Лаура надула и без того пухлые губки.
— Он ни на что не намекает, Лаурита. Просто ты сама знаешь, что нравишься Хорхе уже давно. Да и не секрет, что, когда вы были еще детьми, мы думали о том, что неплохо было бы в дальнейшем породниться, — объяснила донья Люсия, чем вновь вызвала бурю эмоций у Лауры.
— Ничего себе! Вы решили, а я-то тут при чем? — ее глаза метали искры.
— Лаурита, успокойся. Никто не заставляет тебя выходить замуж против твоей воли. Прошли те времена, — дон Херман, улыбаясь, смотрел на дочь. — А жаль, — после некоторой паузы добавил он.
— Спасибо, — произнесла Лаура и стала собирать тарелки.
Паола тоже встала, чтобы помочь сестре.
Когда подали кофе, мороженое с лимоном, пудинг и трехцветное желе, Марсе вновь решил возобновить разговор о предстоящем празднике в семье дона Хосе.
— Ну, так и на чем мы порешили?
— Ты о чем? — спросил Луис.
— Да я все о празднике в доме дона Хосе.
— Конечно, пойдем, — хором ответили все, кроме Луизы и Лауры.
— Так, а ты что отмалчиваешься весь день? — спросил Марсе Луизу.
Похоже, и до другой сестры дошла очередь.
— Я? Что я? — Девушка покраснела и посмотрела на мать, будто в поисках поддержки.
— Ты все время молчишь, о чем-то думаешь и улыбаешься! — подтрунил над Луизой Марсе.
— Да нет, вам показалось, хотя... — девушка замялась и еще больше смутилась.
— Ну, так что же произошло? — спросил дон Херман.
— Я хотела вам всем сказать, просто никак не могла найти подходящего момента. Мне бы хотелось познакомить вас со своим женихом. Вот! — проговорила девушка и опустила голову.
— Да ты что? И кто этот счастливец? — спросил Марсе.
— Он врач!
— Отлично. В семье есть уже адвокат, механик, будет несколько врачей, а скоро еще и известная актриса, так? — Марсе лукаво посмотрел на Лауру.
— Отстань, — вновь огрызнулась Лаура.
«Какие же они все разные», — подумала донья Люсия, оглядев своих детей.