По велению короля 2 (СИ)

 Карлайл не делал различия между сыновьями, но положа руку на сердце, в неспокойные времена предпочёл бы передать власть смелому и решительному Эдварду. Но когда был заключен мир, и от Аро пришло предложение породниться, герцог ни на секунду не сомневался, на чью долю выпадет эта судьба. Эдвард сможет здраво распорядиться своим положением, станет его глазами и ушами в Вольтурингии. В конце концов, кому, как ни Эдварду знать вероломный характер короля Аро: он самолично предотвратил порядка полудюжины покушений на герцога.
 Вся жизнь Эдварда прошла в войне. Мир для него был незнаком, и вызывал едва ли не растерянность. С детства он вёл себя твёрдо и независимо, предпочитая проводить время в оружейных и на конюшнях, а не в классах, постигая азы придворного этикета, или в море, как средний брат. К двадцати восьми годам это был закалённый солдат, не похожий на знатного вельможу. Может, поэтому он и снискал популярность среди простых воинов, любящих своего командира и с открытым сердцем идущих за ним в сражение.
 Свой брак с Изабеллой Свон Эдвард воспринял как ещё одну войсковую операцию. Его не интересовали ни богатство Дуаера, ни девица, обещанная ему, ни её приданное. Он думал лишь о том, что вскорости окажется в тылу врага, и что его обязанность - превратить графство Дуаер в форпост Форксии. Его помыслы были направлены на защиту интересов своего государства, своей семьи, своего отца. Но когда в начале ноября Эдвард Каллен оказался в Вольтурингии, он и не подозревал, насколько недолговечными могут оказаться его планы.
 Ему не выпала честь повстречаться в бою с Чарлзом Дуаером. Он так же не доверял слухам и всегда составлял личное мнение о человеке, прежде чем окончательно судить о нём. Хотя, все, кто когда-либо слышал о графе, отзывались о нём, как о достойном дворянине, лояльном своему королю. Однако, история, связанная с женитьбой хозяина небольшого северного графства на племяннице Аро, была полна тайн и недомолвок. Эдварду была обещана старшая дочь графа, по неясной причине не являющаяся его наследницей. То, что Изабелла носила фамилию Свон, указывало на наличие трений между графом и его сюзереном. Насколько Дуаер был доволен своим положением? Ведь, кто, как ни он, должен входить в число приближённых Аро. Однако после ранения Чарлз прозябал в своём северном замке, фактически отказавшись от притязаний на высокое родство. Шпионы Карлайла докладывали, что граф Дуаер был очень недоволен, когда Аро озвучил ему свою волю. Во всём этом чувствовалась тонкая политическая игра, и прежде чем пойти под венец с Изабеллой Свон, Эдвард посчитал необходимым разобраться в этом деле.
 К этому он подошёл с присущей ему военной смекалкой, серьёзно и обстоятельно. В ноябре для обеспечения безопасности грядущей свадьбы в Дуаер выехал большой отряд форксийских рыцарей. Среди них был и Эдвард. Его присутствие ничем не выдавалось: никаких геральдических знаков не было ни на нём, ни на людях, его сопровождавших. Переправившись через пролив, они сразу же направились на север.
 Их проход через Вольтурингию был согласован, поэтому никаких препятствий на своём пути форксийцы не встретили. Сообщение о скором браке, ставящем точку в долгой войне, жители обеих стран приняли с воодушевлением. Бывших врагов встречали если не радушно, то, по крайней мере, без ярой враждебности. Стычки были единичны, и для обеих сторон служили больше развлечением, нежели наносили реальный вред.
 В каждом крупном поселении от колонны отделялась дюжина-другая рыцарей. Это делалось для обеспечения порядка при будущем проходе кортежа герцога Фоксийского, и к концу ноября лишь двадцать человек из почти двух сотен добрался до границы Дуаера. Замок графа Чарлза был всего в неделе пути.
 Несомненно, до него должны были доходить слухи о передвижении форксийцев, что никак не способствовало осуществлению плана Эдварда: тайно проникнуть в замок и выведать настроения, царящие в Дуаере. Именно поэтому он решил оставить своих людей на постоялом дворе в двух днях от его границы и, переодевшись странствующим наёмником, продолжил путь в одиночку.
 У приближённых рыцарей Эдварда план вызвал множество возражений, но никто не посмел выказать их вслух. Не менее сложные вылазки осуществлял их командир в былые времена, и оказать ему недоверие сейчас, когда опасность представляет разве только лихой люд, было бы сродни оскорблению. Но и лихие люди вряд ли покусились бы на могучего чёрного рыцаря, чей грозный облик на полях сражений сеял панику даже среди закалённых воинов. Что уж говорить о великолепном боевом скакуне и притороченном к седлу тяжелом мече.
 Двадцать седьмого ноября, в день святого Хлодвига в сопровождении одного оруженосца Эдвард выехал в сторону Дуаера.
 Проведению было угодно, чтобы в тот раз до замка он так и не доехал.
 ~*~
 Этой ночью он почти не спал.
 Замок гудел от празднеств. Бывшие враги предавались им в полной мере. Заканчивался год, положивший конец изнурительной войне. Люди с надеждой смотрели в будущее. Никто не сомневался, что мир необходимо удержать, и завтрашняя свадьба лишь укрепляла веру в его благополучный исход. Но в душе у Эдварда мира не было.
 Его миссия сорвалась. В замке он оказался всего неделю назад. Ни о каком тайном шпионаже речи больше не шло. Да и не нужен он был: проведя всего день в Дуаере, Эдвард узрел, насколько его хозяин далёк от политики и интриг. Чаяния сэра Чарлза были связаны с собственным графством, с семьёй, со своим народом. Впрочем, и любая попытка вывести на приватный разговор кого-либо из местных жителей оканчивалась ничем: все они были преданы своему дому и господину. Вернее, госпоже.
 То, что Изабелла Свон является негласной хозяйкой замка, было ясно как божий день. Граф вдовствовал уже несколько лет, но в хозяйстве явно чувствовалась женская рука. Однако вряд ли оно находилось под присмотром нежной белокурой красавицы, коей предстала перед рыцарями Форксии младшая дочь Дуаера – леди Джейн. Если старшая сестра хотя бы вполовину была так же красива и благочестива, что и младшая, Эдварда определённо можно было поздравить с выбором.
 Отсутствие привычных сквозняков, чадящих каминов, прогорклой пищи, пророщенного овса для лощадей – таков был уклад жизни в замке. Его войны шутили, что попали на небеса. Если всему этому они обязаны Изабелле Свон, то жизнь Эдварда в бытовом плане может оказаться очень приятной. Правда, привыкнув за долгие военные годы к всевозможным лишениям, подобному комфорту Эдвард не предавал особого значения. Хотя и ценил.
 Он знал, что его рыцари втайне делали ставки: половина была за то, что его нареченная так же хороша, как и Джейн, другая – что их господину не могло настолько крупно повести. Навязанная невеста должна оказаться если не уродливой, то, по крайней мере, обладать явным физическим недостатком. То, что старшая дочь графа за неделю ни разу и не вышла к общей трапезе, лишь укрепила их в этом мнении.
 Эдварда же внешность леди Изабеллы не занимала вовсе. Он вообще не выказывал никакого интереса ни к своей женитьбе, ни к будущей жене. Его воины привыкли к тому, что их командир скуп на эмоции, но даже они находили странным такое явное пренебрежение своими обязанностями.