По велению короля (СИ)

 После я часто вспоминала этот наш разговор. Особенно ту его часть, где Эдвард называл меня красивой. Словно наяву я видела его мужественное лицо, обращённый на меня пронзительный взгляд вмиг потемневших глаз. И ещё его голос… Я впервые услышала в нём восхищение и - что поразило меня больше всего - нежность. Никто из мужчин никогда не разговаривал так со мной. Даже отец.
 Будучи не в состоянии разобраться, почему всё это так сильно меня взволновало, я долго не могла уснуть и проснулась совершенно разбитая.
 А наутро за мной пришли. Этой ночью в замке умер Джейкоб.
 Увидев меня, в слезах входящую в дом, Эдвард моментально вскочил с кровати и взялся за меч.
 - Кто тебя обидел?
 Я проглотила горький комок и всхлипнула:
 -Джейкоб умер.
 Отложив оружие в сторону, Эдвард подошёл ко мне.
 - Сочувствую твоей потере.
 - Я знала, что когда-нибудь это произойдёт, и надеялась, что в эти минуты буду с ним рядом. Человек не должен умирать один, - я закрыла лицо руками. – Это неправильно.
 Сильные руки обвились вокруг меня и прижали к широкой груди.
 - Это он вам помог - Джейкоб, - заплакала я. – Он научил меня. Он хотел, чтобы я спасла вас, и он бы обрадовался, что у меня получилось.
 Я дала волю слезам, и всё это время Эдвард держал меня в своих объятиях.
 - Что я могу для тебя сделать, Белла? – спросил он тихо.
 Я помотала головой:
 - Ничего. Чем здесь поможешь? Мне надо вернуться в замок. Я должна похоронить его.
 - Конечно.
 Эдвард разжал руки и отошёл от меня. Вмиг стало холодно и одиноко. Слёзы снова покатились из глаз. Не сразу я поняла, что происходит, но, взяв мою руку, Эдвард вложил в неё несколько золотых монет.
 - Возьми. На эти деньги ты сможешь достойно похоронить своего Джейкоба.
 - Нет, – замотала я головой. - Я не возьму их, милорд.
 - Возьмёшь, - Эдвард говорил ласково, но настойчиво. – Я не предлагаю денег за заботу обо мне – вот их ты бы точно не стала брать, но ты обязана отдать последнюю дань близкому человеку, поэтому возьмёшь эти деньги и правильно ими распорядишься.
 Я поняла, что спорить с ним бесполезно. Поэтому, поблагодарив, положила монеты в карман.
 Перед уходом я сменила ему повязку, рассказала, какие травы как заваривать и когда пить. Пока я завязывала тёплый плащ и давала последние наставления, Эдвард сидел на лежанке и внимательно наблюдал за мной.
 - Жаркого вам хватит ещё дня на два. Дров тоже. К завтрашнему вечеру я вернусь. И, пожалуйста, милорд, постарайтесь двигаться как можно меньше.
 - Не беспокойся обо мне, Белла. Я никогда не забуду, что ты для меня сделала.
 Встревоженная его тоном, я прервала своё занятие. Концы завязок плаща безвольно повисли на груди.
 - Не смейте уходить без моего разрешения, милорд! Вы ещё недостаточно окрепли.
 Сначала мне показалось, что Эдварда рассердит мой приказной тон, но неожиданно его лицо расплылось в широкой улыбке:
 - Как скажет моя госпожа.
 Таким я его и запомнила – могучего воина, сидевшего на разобранной лежанке в лесной хижине: заросшего, всклоченного, бледного из-за пережитой болезни. И улыбавшегося.
 ~*~
 - Он не вышел к завтраку, - сквозь слёзы рассказывала Джейн. – Ты же знаешь, обычно Джейкоб его никогда не пропускает. Я заволновалась и послала за ним Билли. Он его и нашёл. Дядюшка умер во сне, Белла. Тихо и безболезненно, в своей кровати. Это ли не утешение?
 Может, это было утешением для Джейн, но не для меня. Как бы я ни старалась заботиться о нём, но в свои последние минуты Джейкоб был один. Жил один и умер один – от осознания этого моё сердце наполнялось скорбью.
 Холодным декабрьским утром мы с Джейн похоронили Джейкоба на деревенском кладбище.
 После поминальной трапезы отец позвал меня к себе.
 - Прими мои соболезнования, девочка. – Он обнял меня и ласково погладил по голове. - Старик любил тебя. Иногда мне кажется, даже больше, чем кто-либо из нас. И ты его любила – я знаю. Но, милая, - сочувствие в голосе сменилось укоризной. - Как бы ни была тяжела для тебя эта потеря, я вынужден напомнить: осталось всего две недели, пора готовиться к свадьбе. Дозорные говорят о незнакомых всадниках в окрестностях Бромхерста. Вероятно, это люди герцога. Думаю, со дня на день придёт сообщение о прибытии твоего жениха.
 Слова отца будто сорвали завесу, за которой я пряталась от неизбежности. Необратимость и скорость приближения этой злосчастной свадьбы повергли меня в ужас. Отказаться я не могла. Просить о милости короля было уже поздно. Но и смириться со своей судьбой мне стало гораздо сложнее. Теперь мои мысли занимал совершенно определённый человек.
 После разговора с отцом и думать нечего было о возвращении в лес. Сначала я подумывала отправить за Эдвардом телегу со слугами, чтобы они доставили его в замок. Но от этой мысли быстро отказалась: пришлось бы рассказать отцу, что почти две недели его дочь провела в обществе пусть и раненого, но незнакомого мужчины. Правила приличия были грубо нарушены, а в свете предстоящей свадьбы неизвестно, как это могло сказаться на нашей семье, да и на всём Дуаере.
 Не оставалось ничего другого, как довериться надёжному человеку. Я выбрала Джаспера – младшего сына нашего кузнеца. Во-первых, он был не болтлив, во-вторых, сообразителен, в-третьих, знал дорогу к лесной хижине. Ну и, в-четвёртых, однажды Джейкоб лечил его отца, когда упавший молот раздробил тому ступню. Джаспер умел ухаживать за раненым, и я вполне могла доверить ему своего рыцаря.
 Джаспер согласился выполнить мою просьбу. В тот же день, нагруженный припасами, тёплой одеждой и мерой овса, он ушёл в лес. Мы договорились о том, что он будет появляться каждые три дня с известиями о состоянии здоровья Эдварда.
 Но следующим утром я с удивлением обнаружила его сидящим на кухне. Завидев меня, Джаспер немедленно встал и вышел во двор. Я поспешила за ним.
 Он ждал меня за башней из старых бочек.
 - Что ты здесь делаешь? – прошипела я возмущённо.
 - Простите, миледи, но в хижине Джейкоба я никого не нашёл.
 У меня упало сердце. В душе я знала, что так и будет, но надеялась, что Эдвард проявит благоразумие и послушается меня.