Чеченец. Возвращение домой (СИ)

— Что здесь происходит?! Кто первый начал драку?! Садовский?! — Заорал Артамонов.
— А что сразу Садовский? Чуть что, сразу Садовский. Не помню я, как драка началась, — пожал плечами Владлен.
— Не помнишь?! Может тебя на «губу» посадить, чтобы легче вспомнилось?! Кто ещё не знает и не помнит?! — Артамонов выпучил глаза от злости.
Он итак был бледный и не очень красивый на лицо, а теперь и вовсе был похож на рыбу, вытащенную из воды. Обведя всех злобным взглядом, капитан понял, что их можно расстреливать, но они будут молчать.
— Васюта! Что у тебя тут твориться, твою мать?! Этих на больничку, живо! Этих на «губу» на двое суток, но сначала пусть доктор посмотрит на всякий случай! — скомандовал он, тыкая пальцем в солдат, — остальным отбой!
Разумеется, на следующий день пришлось доложить начальнику части. Артамонов поплелся к Полковнику Свиридову, толстому и злобному человеку. Свиридов имел склочный характер и придирался к каждой мелочи. Его не любили в части не только рядовые, но и офицеры. Каждый мечтал, чтобы ненавистного полковника перевели в другую часть, желательно за полярный круг.
Артамонов вошёл в постылый ему кабинет. Свиридов сидел за тяжёлым дубовым столом, покрытым зелёной скатертью. Над его головой в деревянных рамах висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, которых он до сих пор почитал. Чуть в стороне висел портрет Ельцина, скорее для галочки, нежели из уважения.
– Присаживайся, Олег Михайлович, докладывай. Слышал краем уха о ночном ЧП, — хмуро бросил Полковник.
«Доложили уже жополизы», — с неудовольствием подумал Артамонов, замечая личные дела новобранцев на столе. Он сел за длинный полированный стол, который был приставлен к столу Свиридова, а потом рассказал всё, что знает.
— Он с самого начала был такой борзый. Огрызался, как будто не в армию попал, а на танцульки. Не подчинился дедам, вот они и решили его проучить. Но за него заступились ещё двое.
Закончил рассказ Артамонов на том, кто где из участников драки сейчас находится.
— Что ты мямлишь, капитан. Он, ему, его. Говори конкретно о ком речь. Кого там гнобить хотели? — раздраженно махнул рукой Свиридов.
— Так я и говорю. Новобранца этого, Садовского.
— Садовского?! — крикнул Полковник, вскакивая из-за стола.
Свиридов заходил нервно по комнате, размахивая руками и грозя свернуть мебель своей необъятной тушей. Артамонов в который раз подумал: «Сколько же метров ткани нужно, чтобы сшить такой китель?» От праздных мыслей вывел грозный голос начальника.
— Ты хоть личные дела новобранцев читал?!
— Не успел ещё.
— Не успел?! А я успел! Помнишь дело Сакалаускаса?!
— Конечно. Это тот, кто из-за издевательств своих сослуживцев перестрелял, — с недоумением произнёс Артамонов.
— Да, он просто вот так взял и всех, грохнул! Рука не дрогнула, причём стрелять толком не умел! А у Садовского чёрный пояс по карате и звание кандидата в мастера спорта по стрелковому оружию! Он из пистолета с двух рук одновременно стреляет! А теперь представь, что эти придурки его достанут! Он же мне их потом как куропаток постреляет! — поведал полковник всё так же на повышенных тонах.
— Ё-моё, — Артамонов закрыл голову руками.
— Вот тебе и ё-моё, — уже более спокойно заметил Свиридов, — ладно, иди, улаживай проблему. Чтобы ни Садовского, ни других деды не трогали. Нам самое главное год пережить, а там я его в учебку направлю, на снайпера учиться от греха подальше.
========== Глава 3 ==========
Артамонов ходил в лазарете, заложив руки за спину, и орал дурниной, не выбирая выражения.
— Я вас чему учил все эти два года! Сначала разведка, потом план, а потом атака! А вы что творите, гады!
— Ну, так это, разведка боем, товарищ капитан, — промямлил Порывайло, стоящий в небольшом строю возле кроватей.
— Разведка боем?! Ты что, на войне?! Этот призыв не трогать! Ясно?! От слова «совсем» не трогать! С остальными тоже вести себя вежливо и корректно! — снова рыкнул капитан.
— Это что же теперь получается? Мы, деды, должны перед вшивым карантином расшаркиваться? — буркнул недовольно один солдат с подбитым глазом.
— А ты что думаешь, рядовой Тумба, все новобранцы маменькины сынки, которые при виде отца-командира штаны обделывают?! У Кокорина, Садовского и Истомина чёрные пояса по карате! А у Садовского ещё и КМС по стрельбе! А теперь представьте, он принимает присягу и получает доступ к оружию!
Порывайло тут же побледнел. Он представил, как Садовский мстит ему, стреляя прямо в спину.
— Что, Порывайло, вижу до тебя дошло, — сказал Артамонов уже более спокойно. — Новобранцев не трогать, передайте всем. И если, не дай бог, что случится, вы у меня до последнего дня службы будете на губе сидеть.
Тем временем трое парней сидели в душной, тесной камере. Здесь были серые стены с облупившейся краской и выщербленный деревянный пол. Посередине комнаты стоял прямоугольный стол и две лавки. Больше мебели не было. Садовский глянул на маленькое окно под потолком и поморщился.
— Простите, ребят. Это я вас в это вытянул. Не нужно было вмешиваться.
— Да ладно, брателло, ты не виноват. Думаешь, мне хотелось подстилкой под дедами ходить? Меня батя так воспитывал. Никогда и не перед кем не гнуться. Он учил ребят карате при нашем спортивном клубе. И свои умения он начал мне чуть ли не с трех лет передавать, — сказал Василий.
— А нас с батей мамка бросила, когда мне десять лет было. Если бы ещё к нормальному мужику ушла, а то выбрала алкаша запойного. Она и до этого два года бухала. Батя боролся, как мог, а потом рукой махнул. Вот и пришлось доказывать кулаками, что я не сын ублюдочной алкашни, — посетовал Витя.
— Ну раз такие откровения пошли, то и я скажу. Меня мама в секцию карате привела. Боялась, что в школе издеваться будут. Она меня без отца родила. Теоретически, он, конечно, где-то есть, но в свидетельстве прочерк стоит. А потом я ещё в кружок по стрельбе записался. Перед уходом в армию кандидата в мастера спорта получил, — поведал Владлен.
— Только так, парни, то, что сейчас сказали не выйдет из этих стен. И давайте будем держаться вместе, — Вася положил ладонь на стол.
— Друзья навсегда, — Витя положил свою ладонь сверху.
— Друзья, что бы ни случилось, — Владлен поддержал, опуская свою ладонь на руки парней.
— Послушайте, а мы ведь присягу не приняли. Это правомерно, держать нас на губе? Мы как бы ещё не солдаты, — задался вопросом Виктор.
— Хах, о правах заговорил. Ты видел, какой в стране хаос творится? Теперь ты можешь книгой со старыми законами туалет вместо обоев обклеить, — хмыкнул Василий.
Неожиданно открылась дверь. Дежурный внёс поднос, на котором стояли тарелки с гречневой кашей и чай. Владлен втянул носом воздух, а потом взял в руки ложку.
— Эй, её из крупы столетней давности варили? Она же тухлая! Я не буду жрать такую кашу! — возмутился Садовский.
— Хах, мамкины пирожки из жопы вылезут, и ты тарелку облизывать будешь, а не только жрать. Думаешь, для тебя отдельное меню, — осклабился в ухмылке надзиратель.
Ребята залпом выпили тёплый чай и взяли хлеб.
— Уноси это вонючее дерьмо отсюда, — злобно рыкнул Витя.
— Дело ваше, — пожал плечами дежурный, — сейчас устав принесу. Зубрите, чтобы от зубов отскакивало.
Владлен потянулся, спина затекла от долгого сидения. К тому же ночью пришлось спать сидя. Поэтому он в буквальном смысле мечтал протянуть ноги на чём-нибудь.
— Вы как хотите, а я спать на пол лягу, — пробурчал он, устраиваясь в углу.
К его удивлению парни легли рядом, чтобы было теплее. Всё же полы были холодные и утром они проснулись с кашлем. Узнав, что новобранцы заболели, их тут же отправили в лазарет. Там их посетил ротный и объявил, что их призыв трогать не будут. Единственная просьба была в том, чтобы они сами не задирались, нагнетая обстановку.
— Да не будет этого, товарищ капитан. Нас не трогают и мы тише воды ниже травы, — улыбнулся Владлен.