Повесть о Городе Времени (ЛП)

- Вечный, я не позволю, чтобы над нашими традиционными церемониями насмехались, особенно в это кризисное время, когда все должны твердо стоять за Город Времени. Они посмеялись не только надо мной – и над вами, конечно, – но также над Камнем Фабера Джона. И будто этого недостаточно – Книга Конца Света упала в грязь!
Вечный Уокер встревоженно уставился в дальний угол и пять минут скучно разглагольствовал о «веселье юности» и о том, чтобы «ни в малейшей степени не потворствовать, но стремиться к снисходительной квази-родительской линии поведения».
Мистер Энкиан подождал, пока он замолчит, и сказал:
- Я выдвину в Хронологе предложение. Мои коллеги, присутствующие здесь, проголосуют за него. В будущем мы наложим запрет на всех студентов из века шестьдесят семь или любой другой эпохи с разрушительной технологией.
Вечному Уокеру пришлось уставиться в другой угол и снова загудеть о «сбалансированном смешении студентов из всех возможных эпох». Вивьен наблюдала за ним, пока он говорил, и мечтала, чтобы он вскочил из-за стола и начал с криками бегать вокруг, как утром. Это было бы гораздо интереснее. И она была уверена, что это в одну секунду заткнуло бы мистера Энкиана.
- Мы не берем студентов из Нестабильных эпох, - огрызнулся мистер Энкиан. – И если мы уже наложили запрет на всех с века пятьдесят восемь до века шестьдесят пять, мы легко можем распространить запрет и до века пятьдесят шесть. Виновный родом именно оттуда – я в этом убежден.
- Но если мы так поступим, - ответил Вечный Уокер, кроша еду на своем блюде с таким видом, словно у него болят зубы, - мы рискуем исключить студентов, чья история подразумевает обучение здесь. Что вызовет нестабильность в той эпохе.
- Пожалуйста, - спросила Вивьен, пока мистер Энкиан открывал рот для ответа. – Пожалуйста, почему вы не берете людей из Нестабильных эпох?
Едва произнеся это, она поняла, насколько храбрым поступком со стороны Джонатана было прервать разговор прошлым вечером. Мистер Энкиан пронзил ее взглядом. Вечный Уокер обратил на нее свое выражение зубной боли. Вивьен почувствовала, как лицо становится горячим.
Однако Вечный Уокер, похоже, посчитал ее вопрос совершенно разумным.
- Мы не пускаем их сюда по ряду причин, - ответил он. – Самая важная состоит в том, что Нестабильные эпохи должны оставаться таковыми, чтобы неизменными сохранялись Фиксированные эпохи. Нельзя, чтобы человек, скажем, из века шестьдесят знал, что он может прийти в Город Времени и разузнать о своем будущем. Мы полагаемся на то, что в его эпохе – Третьей Нестабильной эпохе – происходят войны и совершаются изобретения, которые приведут к Исландской империи и следующей Фиксированной эпохе. Если такой человек из века шестьдесят узнает об этом, он или будет сидеть, ничего не делая, решив, что будущее в любом случае обеспечено; либо – что, возможно, еще хуже – он может разозлиться и совершить что-нибудь совершенно противоположное. А проблема с Нестабильными эпохами в том, что даже мельчайшие детали могут изменить течение истории в них. Это понятно?
Вивьен кивнула, пытаясь выглядеть такой же умной, как настоящая кузина Вивьен. По тому, как гневно смотрел мистер Энкиан, она заподозрила, что Вечный Уокер был рад ее вмешательству.
- А что происходит, когда Нестабильная эпоха становится критической? – спросила она, прежде чем мистер Энкиан успел что-либо сказать.
Зубная боль Вечного Уокера утихла, превратившись в обычное страдальческое выражение.
- Когда в истории эпохи происходит достаточно много изменений, они затрагивают Фиксированные эпохи перед и после нее – как в веке двадцать в данный момент. Как ты можешь предположить, изменения катятся сначала вперед. У нас сейчас проблемы в веке двадцать три, поскольку несколько изобретений, которые должны были появиться тогда, появились уже в 1940 году. Но нестабильность начинает откатываться и назад тоже. Патрулю Времени приходится много работать, чтобы обеспечить Римскую империю…
Мистер Энкиан вскочил на ноги, его острое желтое лицо исказилось.
- О, это уже слишком! – закричал он.
- В самом деле, мистер Энкиан! – произнесла Дженни самым сердитым тоном, какой Вивьен от нее слышала.
- Нет. Я имел в виду. Это, - мистер Энкиан указал на закругляющийся угол комнаты. – Нарост.
Он был так сердит, что с трудом говорил.
Все повернулись в ту сторону. Там обнаружился студенческий призрак времени. Джонатан проглотил еду и сунул в рот косу. Вивьен обеими руками поспешно закрыла лицо, чтобы никто не увидел, как она смеется. Какие же нахальные студенты! Высокий сумасшедшего вида мужчина в высокой шляпе с мягкими полями, явно спроецированный сюда как фильм, стоял возле полукруга стены, хитро глядя на них, напоминая слегка встревоженного придворного шута. Вивьен успела уже хорошо запомнить его длинное безумное лицо.
- Уходи, - велел мистер Энкиан, по-прежнему наставляя на него палец.
Придворный Шут в ответ умоляюще протянул к нему руки. Его хитрый взгляд превратился в безумную усмешку.
Родители Джонатана переглянулись. Вечный Уокер прочистил горло и встал.
- Довольно, - произнес он. – Выключи свой прибор, пожалуйста.
Усмешка Придворного Шута погасла. У него появилось такое же агонизирующее выражение, как у Вечного. Его рот открылся, словно он собирался заговорить.
- Я сказал: немедленно убери это изображение, пожалуйста, - повторил Вечный Уокер. – Иначе предстанешь перед Хронологом за неуважение.
Призрак закрыл рот, выглядя смирившимся. Он склонил голову перед Вечным и отступил назад сквозь стену, оставив слабое остаточное изображение своей странной долговязой фигуры – будто после ослепления солнцем.
- Довольно реалистичная голограмма, - сказал кто-то.
- По крайней мере, на этот раз они исключили кошмарную волынку! – добавил кто-то еще.
И все начали обсуждать фальшивого призрака или успокаивать мистера Энкиана, который, похоже, считал, что это оскорбление ему лично. Вивьен ничего не говорила весь оставшийся ужин. Теперь, когда она ясно и подробно рассмотрела явление, она поняла, почему его лицо показалось ей знакомым. Это было то же лицо, под той же шляпой с мягкими полями, которое она видела проходящим через один из шлюзов на реке Время, игнорируя паническое бегство остальных призраков времени, устремляющихся в обратную сторону. Вивьен попыталась вспомнить, где видела это лицо до того.
- Не думаю, что это голый грамм, - сказала она Джонатану позже.
- Да, но голография века пятьдесят шесть безумно реалистична, - ответил он и продолжил писать эссе.
- Или это и не голый граф! – пробормотала Вивьен, когда доползла до собственных заданий.
Перевод получался вдвойне бессмысленным. На этой стадии мозг Вивьен иссяк и начал спорить с ней. Какой смысл так биться, говорил он, всё равно она скоро отправится домой к маме, и лучшее, что она может сделать – подумать над тем, как туда попасть. Не прямо сейчас! – поспешно добавил мозг. Еще одна мысль убьет его. Но она обязана хотя бы сидеть, испытывая успокаивающее чувство тоски по дому, вместо того чтобы продолжать учить кошмарную диаграмму.
Вивьен немного виновато подобрала диаграмму. Действительно, за прошедшие два дня она едва ли мгновение провела, тоскуя по дому, за исключением недолгого времени ночью. Всё из-за двух призраков времени в коридоре. Вивьен знала, что не может отправиться домой, пока не побывает с Джонатаном где-то еще, а потом вернется в Город Времени. И как только она поняла это, она также поняла: весьма маловероятно, чтобы она отправилась куда бы то ни было и обратно, а потом домой, не встретившись снова с доктором Виландером. А доктор Виландер заставит Джонатана рыдать от смеха за ее счет, если только она не справится лучше, чем в прошлый раз.
Этого было достаточно, чтобы заставить Вивьен усердно склониться над исторической диаграммой. Той ночью она заснула, бормоча:
- Первая Нестабильная эпоха – от 300 года нашей эры до 2199 года. Вторая Нестабильная эпоха – с 3800 года по 3950 год. Третья Нестабильная эпоха – с 5700 года по 6580 год. Четвертая Нестабильная эпоха – о, какая же история длинная!