Волшебная скрипка (СИ)

Поцелуй… это оказалось довольно просто, если не задумываться о том, что она в теле парня-эльфа целует другого парня. Раннин обнял его за талию, прикосновение ладоней словно обожгло даже сквозь одежду. Значение просторечного «рвет крышу» потихоньку раскрывалось во всей своей глубине. «Как бы еще кран не сорвало», — с толикой чудом оставшегося здравомыслия и юмора успел подумать Сашка, прежде чем его ремень все-таки капитулировал под ладонью Раннина, а собственные руки, подхватив дурной пример, последовали ему, разбираясь с застежкой ремня полукровки. Раннин, несмотря на то, что вроде как его прежний обладатель Сашкиного тела именовал неумелым и нераскрепощенным, целовался, демонстрируя немалый опыт. Да и руки у него оказались весьма шальными, Сашка и моргнуть не успел, как его всего ощупали, облапали, погладили. Страшно было представить, что же тогда могло называться раскрепощенностью у этих эльфов. Сашка мгновенно потерял ведущую роль, позволяя делать все, что угодно, лишь бы только избавиться от накатывающего волнами жара и тянущей тяжести в паху. Мимолетные прикосновения удовлетворения не приносили, только заставляли окончательно терять голову и волю.
Раннин выбрал самый простой путь удовлетворения своего лорда, решив ублажить его ртом. За двести лет уже как-то научился понимать, что именно нравится Эльтарну и его болезненной жажде власти. Хотя почему он считал, что такой способ снятия напряжения для Раннина унизителен, полуэльф так и не понял. Нынешний раз был странным. Он понял это практически сразу. Его не хватали за волосы и не тыкали носом в пах, как щенка. И всегда казавшийся в последнее время таким холодным лорд словно вернулся на те же двести лет назад, сто девяносто четыре, вернее. Снова выгибался в его руках, зарываясь пальцами в траву, невнятно, на выдохе, о чем-то умоляя. Раннин думал, стоит ли этому радоваться, продолжал свое занятие. Его это все давно перестало возбуждать, хотя поцелуй сегодня был дурманящим. Но полуэльф запретил себе радоваться и надеяться — еще пара дней, снова все будет, как всегда. И почему он не может просто уйти? Он ведь не в рабстве, просто слуга на жаловании. Можно выйти на улицу и уйти, не оглянувшись. Но нет… Что ж его так держит?
Тихо вскрикнул и забился под его руками господин, рот обожгла сладковатая горечь семени, снова напомнив о том, что ушло безвозвратно. Раскинулся по траве, не открывая глаз, а ресницы мокрые. И лицо спокойное, что даже шрамы как будто разгладились. Раннин застегнул свой ремень, уселся под деревом, вытер рот тыльной стороной руки. Отлично, вот тебе лес, вот тебе твой эльф… Только больше не хочется его по этому лесу водить, показывать разные травы и слушать скрипку на закате. Даже если та молния была послана богами, боги эти слишком поздно спохватились — ничего уже не вернуть. Ничего.
Сашка немного отошел от первого в жизни оргазма, приоткрыл глаза. Раннин снова сидел под деревом, рассматривая что-то в небе. Отстраненный такой. И ничуть не возбужденный. Это неожиданно больно оказалось: понимать, что все твои стоны и телодвижения остались для первого любовника не большим, чем для опытного… опытной путаны. Которая даже сымитировать хоть какое-то удовольствие не потрудилась. Сашка перевернулась на бок, сворачиваясь в клубок, насколько позволило это чертово чужое тело.
— У вас что-то болит, милорд? — сразу же встрепенулся Раннин.
— Нет, — глухо отозвался Сашка, помедлил и приказал: — Едем домой.
— Да, милорд, — Раннин протянул ему руку, помогая подняться.
Сашка проигнорировал ее. Обида горьким комом сбивалась внутри, приходилось тратить силы на то, чтобы подавить ее. А что он хотел? Чтобы этот парень, которого без жалости пороли чуть ли не каждый день, перед ним выплясывал и кончал, отсасывая, просто за «здорово живешь»? Но это рациональное мышление так говорило. А вот девочке Сашке было просто обидно. Очень обидно.
Раннин молча уселся на свое привычное место, отдав мысленный приказ единорогам везти экипаж домой.
Сашка, как бы эмоционально он ни чувствовал себя ущемленным и обиженным, полюбовался на окрестности, сады и поля, потом — на поместье, где обитал Эльтарн Северин. Ничего себе домик оказался, приземистый, двухэтажный, но с небольшой башенкой в левом крыле. Дом окружал сад, отделенный от него шпалерой вьющихся роз, а от дороги — живой изгородью в два человеческих роста высотой. Сашке понравилось, что, судя по всему, крыша у башенки плоская, и туда можно будет выбраться поиграть в хорошую погоду.
— Пусть готовят и накрывают к обеду. Меня не беспокоить, — бросил он, первым срываясь с места, стоило только экипажу остановиться. Направился, конечно же, в репетиционную, схватив инструмент так жадно, словно был разлучен с ним по меньшей мере недели, а то и годы. Еще там, дома, Сашка знала за собой особенность: обиду, боль, неприятности нужно сыграть, чтобы отпустить их, пережить и забыть было легче. Это сейчас было весьма кстати. Настраивать скрипку пришлось недолго, руки сами подтянули струны, освобождая мозг для мыслей. Но вместо стройных размышлений в голове была каша, и вот эту-то кашу Сашка и выплеснул из себя штормовым валом музыки. Он давно уже не играл что-то программное в таких случаях, это было бесполезно. Хотя напоминало то ли этюды Паганини, то ли Чайковского.
Стоило ему закончить играть, в дверном проеме показался Раннин, который все это время сидел под дверью.
— Красиво, милорд. Никогда раньше не слышал такого.
Сашка опустил скрипку, тяжело дыша, и голову. Привычный способ не помог. Или помог не до конца. Или это все было виновато чертово чужое тело. Но бить Раннина он не станет. И вообще никого не станет бить. Он отвернулся от слуги, снова вскинул скрипку к плечу. Это была колыбельная, когда-то ее пел маленькой Сашке отец. Говорил, что ему ее пела прабабка. Слова Сашка почему-то не помнил, а вот мелодия врезалась в память намертво.
Раннин никуда не ушел, слушал игру, раз уж не прогнали, задумчиво улыбался, снова видя вместо комнаты залитую солнцем поляну и юного эльфа со скрипкой, упоенно играющего и наслаждающегося своей игрой. Сейчас он не мог сказать, что Эльтарн наслаждался. Он, скорее, пытался потеряться в своей музыке, как в густом незнакомом лесу. Но не мог. Мелодия оборвалась.
— Обед?
— Да, милорд, все уже накрыто. Вчера вы хотели на обед побольше мяса, лекарь сказал, что оно должно помочь справиться со шрамами. Я приготовил для вас пару перепелок.
— Хорошо. Приготовь мне домашнюю одежду, я переоденусь и спущусь к столу.
Скрипка была уложена на место, как святыня. Смотреть на слугу Эльтарн явно не желал.
— Да, милорд.
========== Глава вторая ==========
Раннин не понимал, что он сделал не так. Плохо ублажал в лесу? Нет, тут что-то не то. Будь все плохо, действо продлилось бы гораздо дольше и было бы для обоих мучительнее. Что же тогда? Все это Раннин обдумывал, пока руки совершенно машинально собирали для господина чистое белье, штаны, мягкую сорочку, теплый жилет.
— Милорд, ваша одежда готова, — позвал он. — Помочь вам одеться?
— Нет.
И двери захлопнул перед самым лицом. Что с ним происходит? После того, как едва не умер, сам на себя не похож абсолютно! И только ли в потере памяти дело? Раннин покусал нижнюю губу, обдумывая пришедшее в голову, затем отправился к себе в комнату. Легкая травяная настойка поможет Эльтарну развязать язык, который сейчас намертво в узел сплелся. Может, у него что-то болит, ему плохо, а признаться он не может. Нет уж… Полуэльф принялся готовить. Измельчить соцветия, залить, дать настояться, процедить. И отнести.
— Милорд, ваш настой, — и глаза не поднимать.
Заметил, как сжались пальцы на столовых приборах. Странно, почему он выгоняет всех прочь из столовой? Раньше такого не было.
— Что за настой? Я не просил.
— Он укрепит ваши силы, мой лорд. Особенно силу духа.
— Да уж, особенно ее… — Сашка принял бокал, понюхал. Приятно пахло чем-то совершенно незнакомым, немного медом, немного мятой.