Крым

– А то, что нашего Барбоса еще после прошлого турнира не подлечили как следует, коновалы проклятые! А сегодня – полуфинал! Выставляй своего Одина, а?!
Листоноша отрицательно покачал головой.
– Нет. Это боевой конь. Он не для забавы выведен. Знаете, сколько раз он мне жизнь спасал? Не буду его на гладиаторские бои ставить!
– А приз тебе знаешь какой будет?! Дешифратор! – выпалил Воронин, горя азартом.
Пошта задумался. Рисковать Одином не хотелось – друг все-таки, не просто средство передвижения. Но флотский дешифратор спутниковых сигналов… Заманчиво.
– Ладно! – сдался листоноша. – По рукам!
– Вот и славно! – обрадовался капитан.
* * *
В трюме крейсера было шумно, людно и душно. Клубы табачного (и – Пошта принюхался – не только табачного!) дыма плавали под потолком, а человеческая масса перекатывалась вокруг «ямы» – двух грузовых контейнеров, соединенных параллельно. Что бы ни говорил капитан Воронин о подъеме боевого духа, а основным притягивающим фактором боев мутантов был тотализатор.
Народу в трюм набилось – не протолкнуться. Запах немытых тел, перегара, азарта, адреналина будоражил толпу. Американцы (пиндосы, как их тут называли) что-то орали по-английски, наши отвечали отборной матерщиной. Боцман – классический такой боцман, с пузом и бакенбардами – выдал «малый шлюпочный загиб», и Пошта аж заслушался.
– Делайте ваши ставки! – надрывался «жучок», – делайте ваши ставки! Химера – три к одному! На темную лошадку – один против трех! Три схватки по пять минут! Угадай счет – удвой выручку!
«Жучков» было на удивление много – они шныряли по толпе, быстро и ловко считали мятые измусоленные купюры, обменивали их на патроны и консервы, что-то орали, что-то, наоборот, нашептывали, и обеспечивали круговорт бабла в природе.
Воронину и Поште уступили почетное место у края «ямы». Рядом отирался мичман Зиняк.
– Уж мы пиндосам-то покажем! – суетился он.
Распорядитель боев – мордатый американец в камуфляжном комбинезоне – махнул рукой, и два морпеха вывели в яму Химеру. Вывели, удерживая за ошейник при помощи железных прутьев длиной по два метра каждый – а не то порвала бы Химера и морпехов, и распорядителя. Абсолютно озверевшая от ярости тварь кидалась на все, что двигалось. Шум, гам и яркий свет прожекторов бесили ее сильнее обычного.
– Боевой конструкт! – перекрикивая толпу, пояснил Воронин. – Еще до Катаклизма начали разрабатывать!
– Угу, – промычал Пошта, разглядывая противника Одина.
Химера оправдывала свое название, будучи составленной словно из частей разных животных. Тело, безусловно, льва. Морда – скорее волчья, только пасть с тремя рядами зубов. Передние лапы – как у росомахи, с жуткими когтями, а задние – сверхмощные, как у кенгуру (прыгучая, должно быть, тварь). Хвост – а-ля скорпион, затянут в экзоскелет из кевларового псевдохитина и увенчан ядовитым шипом. Глаза фасетчатые, как у насекомого, смотрят яростно и во все стороны одновременно.
Опасный гад, ничего не скажешь!
– В синем углу! – вопил в микрофон распорядитель. – Неоднократый чемпион Шестого флота! Обладатель гран-при Аю-Дага! Лауреат звания «Самый мерзкий мутант» на конкурсе в Партените! ХИМЕРА!!!
Толпа взорвалась торжествующими возгласами.
– В красном углу! Дебютант соревнований! Темная лошадка! Боевой конь клана листонош! ОДИН!!!
Гул был потише, скорее – заинтересованный, чем возбужденный. Про боевых коней листонош многие слышали, но мало кто их видел.
Один, разумеется, выходить на арену и не думал – как не тягал его за уздечку матрос Воловик, конь стоял себе и с места не сдвигался. «Как он еще матросу руки не откусил?» – удивился Пошта и негромко свистнул.
Услышал хозяйский свист – на расстоянии метров двадцать и сквозь рев толпы, Один неспешно, гарцующей походкой вышел в яму.
Морпехи, ретировавшись к выходу, приготовились отстегнуть Химеру. Та сходила с ума от ярости. Толпа ревела.
– Внимание, ставок больше нет! Ставки сделаны! Ставки больше не принимаются! – трижды повторил распорядитель и рявкнул: – Начинайте бой!!!
Химеру отстегнули, и морпехи едва успели выскочить из ямы. Тварь – боевой конструкт, плод гения американских генетиков – тут же припала к земле и начала шипеть, хлеща себя смертоносным хвостом по бокам.
Один привычно развернулся к опасности задом. Задние ноги коня – самое грозное его оружие. От такого пренебрежения Химера подрастерялась и, чуя подвох, стала заходить сбоку. Один чуть-чуть сместился.
Химера – все-таки безмозглая тварь – прыгнула. Один легко, как играющий жеребенок, отпрыгнул в сторону, и конструкт промахнулся, со всего маху врезавшись в стену. Один иронично заржал, толпа ответила торжествующим хохотом.
Химера, помотав головой, начала заходить на вторую атаку. Один держал дистанцию, периодически взбрыкивая и поднимая то одну, то другую ногу, увенчанную шипастой подковой.
Толпа от рева перешла к ритмичному скандированию:
– Да-вай! Да-вай! Да-вай!
Поште стало скучно. Исход схватки был предрешен. Скорость и сила без мозгов – не лучшее сочетание против скорости, силы, почти человеческого разума и (самое, пожалуй, главное!) богатого жизненного опыта Одина.
Химера опять прыгнула, на этот раз схитрив: могучие задние лапы послали ее в полет не прямо на боевого коня, а чуть мимо – в стенку. Росомашьи лапы самортизировали удар и развернули Химеру в полете. Рикошетом отскочив от стенки, тварь угодила прямо на спину Одину.
Тот опять взбрыкнул, заржав уже от боли (когти все-таки пропахали коню спину – как раз там, где обычно было седло; придется на пару деньков забыть о верховой езде) и, вывернув шею на сто восемьдесят градусов (шейные позвонки боевых коней тоже претерпели модификации), мощными своими клыками впился в загривок химеры.
Там, под чешуйчатой кожей, наверняка тоже был кевлар или что-то вроде этого. Но челюсти Одина развивали давление до девяноста атмосфер, и Химера заверещала от боли. Скорпионий хвост попытался ужалить коня в голову, но Один уже выпустил тварь, хитрым пируэтом стряхнул ее с себя и лягнул тремя правыми лапами.
Шипы подков превратили бок Химеры в кровавое месиво, но тупая тварь не думала сдаваться. Зарычав, она снова кинулась в бой, целясь коню в брюхо, но Один легко и играючи перепрыгнул через мутанта и придал ему ускорение задними лапами. Химера пролетела по инерции метров пять и снова врезалась в стену, оставив вмятину.
– Похоже, второго и третьего раунда не будет, – резюмировал капитан.
И как в воду глядел: Химера предприняла последнюю, решительную попытку выиграть схватку одним ударом, напрыгнув на Одина сверху, но тот совершенно по-собачьи упал на бок, перекатился на спину и встретил тварь всеми восемью подковами.
Нанизанная на шипы Химера взвыла – и Один разорвал ее пополам.
Брызги крови долетели до ликующей публики, смрад вывалившихся кишок ударил по ноздрям. Пиндосы завопили от разочарования, морячки – заорали от радости. Капитан Воронин хлопнул Пошту по плечу:
– Ай да конь у тебя, листоноша! Продай, а?
– Друзей не продаем, – важно ответил Пошта. – Где мой дешифратор?
– Будет, будет тебе дешифратор! Я тебе еще людей дам в помощь, – на радостях пообещал капитан. – Мне самому эти горные бандюки вот здесь уже сидят! – он чиркнул себя по горлу. – Достали, мочи нет! В руинах они живут, каждую ночь набеги устраивают! Я тебе отряд дам, выкурите их – а мы из бортовых орудий накроем! А, как тебе такой план?!
Меньше всего Поште хотелось влезать в разборки между местными группировками – но перспектива увидеть (и не только увидеть, но пощупать – желательно ногой или локтем) физиономию Зубочистки была слишком заманчива.
– Что ж вы раньше их не выкурили? – спросил он.
– Да мои матросы только на корабле крутые! А на суше – их укачивает! А с таким конем! С таким командиром! – Воронин задыхался от возбуждения. – Да вы их только спугните! А мы накроем!